Газета "Своими Именами" №12 от 20.03.2012 - Газета " - Страница 15

- А-а-а! Значит, это так и есть — партиерархи! Они, негодяи, пробуют согнуть меня в дугу! Им моя правда глаза режет! Продали идеи, продадут и страну! Говорил и буду говорить!

Еле втиснула промеж залпово стреляющих, раскаленных фраз:

- У кого я хоть была-то, Георгий Иванович?

- У генерала... такого-то...

Свят, свят, свят... Но в итоге-то моего шального наскока на Лубянку что? А то самое – исчезли милиционеры, что бесперебойно, с утречка, требовали у Куницына паспорт, аккурат возле Института имени Гнесиных, куда он кое-как, обанкротившись среди высшей партзнати, после долгих, безрезультатных поисков более высокой трибуны, пристроился, наконец, и где беззаветно тратил свой ратоборческий темперамент на бледных, индифферентных музыкальных юношей и девушек. На него, с его самостийной эстетикой, как-то же угрожающей «основам», махнули рукой».

Лилия БЕЛЯЕВА

Фирдус ДЕВБАШ не только интересный писатель, известный в России, но и крупный учёный, специалист по исламу. В появившейся в прошлом году его статье «Российский ислам на развилке истории» представлен совершенно новый взгляд на ислам, на его историю в России. Для многих было открытием, что утверждение ислама шло у нас сверху и что связано оно с именем императрицы Екатерины II. Многие с удивлением узнали, что в истории имела место не столько насильственная христианизация нерусских народов Российской империи, сколько их насильственная исламизация.

Данная тема явно требует своего развития, и поэтому мы обратились к учёному с рядом вопросов.

– Фирдус Нурисламович, почему Екатерина II фактически навязала татарам, а тогда так назывались практически все тюркские народы России, мусульманскую религию? Чем объясняется такой неординарный шаг императрицы?

– Екатерина II была немкой. Как чужестранка она правила Россией, опираясь на известный принцип «разделяй и властвуй». Так легче: есть христиане, есть мусульмане, одни против других. Императрица хоть и считается мудрой, но в средствах особо не разбиралась, она решала стоящие перед собой проблемы.

– А как объяснить сегодняшние процессы, связанные с исламом? Я имею в виду и расширение деятельности религиозных экстремистов, и в целом стремительную исламизацию России.

– По прогнозам экспертов, уже к 2015 году мусульманская молодёжь будет составлять большинство в Российской армии. Рост влияния радикальных исламистов объясняется во многом непродуманной политикой, проводимой властями страны. Наши руководители на полном серьёзе говорят о разных типах верующих: есть, мол, умеренные мусульмане и есть радикально настроенные мусульмане, как будто между ними огромная пропасть. Настроение человека весьма изменчиво – сегодня он добродушный и настроен лояльно к власти, а завтра озлобится и станет радикальным. Причин озлобиться в нашей жизни немало.

– И что же делать – запретить ислам?

– Конечно, нет. Ислам выполняет в обществе определённую позитивную роль – служит укреплению нравственности. Запрещать ислам не нужно, да это и невозможно, не средние века, а вот серьёзно реформировать его можно.

– Что вы имеете в виду? Вроде бы наше правительство тоже не сидит, сложа руки. Например, в российских городах открыли исламские университеты, теперь наши ребята учатся исламу не в ваххабитских центрах за рубежом, а у себя дома.

– Это не решает проблему. Ну и что с того, что учатся дома? Важно не то, где учатся наши ребята, а то, чему они учатся. Ислам – он и в России ислам. Нам пора отказаться от мифов и досужих представлений о наличии особенных толков и резких отличий в исламе. Часто слышим, что ислам у нас свой, традиционный. А в чём тогда его отличие от ислама, например, аравийского или же пакистанского? Никакого отличия. Традиционного ислама как особого направления в исламе просто не существует, это больше политический термин, нежели религиозный.

– Разве ислам не многообразен так же, как и христианство, в котором есть и православные, и католики, и протестанты? Ведь часто говорят об исламе российском, умеренном, саудовском, ваххабитском, салафитском и т.п. В чём отличие в данном отношении этой религии от христианской?

– Католицизм, православие или протестантство – это, в сущности, самостоятельные конфессии, хотя и идейно связанные друг с другом. Более того, даже православие русское отличается от греческого языком богослужения. В исламе нет подобной демократии, в нём священным языком считается лишь арабский, и вся религиозная практика осуществляется исключительно на этом языке. Перевод Корана с арабского на национальные языки мусульманскими богословами осуждается.

– В общем, есть лишь один ислам, и особенности российского ислама – вымышленные?

– Да, есть лишь один ислам – коранический. Ислам в сравнении с христианством весьма однообразен, существенные различия есть только в представлениях суннитов, которых среди мусульман большинство, кстати, наши тоже относятся к ним, и шиитов, проживающих в основном в Иране. Именно поэтому наши мечети, как проходной двор, в них свободно проповедуют миссионеры из разных стран: из Алжира, Индонезии, Марокко, Иордании, Пакистана и др. Единственное условие – чтобы они были из суннитов, шиитам двери наших мусульманских храмов закрыты.

– Вы говорите, что нам нужен свой ислам с новой доктриной, отличной от доктрины классического арабского ислама. А как его создать и возможно ли это?

– Возможно. Этим я занимаюсь уже семнадцать лет. В принципе создавать что-то совершенно новое не требуется. Как известно, новое – это хорошо забытое старое. У нас, у татар, был свой ислам, с его остатками безжалостно боролись и продолжают бороться до сих пор зарубежные миссионеры и их местные сторонники с начала девяностых годов прошлого столетия. Я стараюсь возродить богатое духовное наследие своего народа. Недавно вышла моя книга «Татарские молитвы», которая вызвала большой интерес не только в Татарстане, но и в других регионах России.

– И теперь татары читают свои молитвы, а не зубрят арабские?

– Таких пока мало. В жизни российского общества традиционно сильна роль государства, и для проведения масштабной религиозной реформы нужна поддержка его руководства, нужно решение на уровне Путина.

– А Путину это надо?

– Думаю, что да. Не секрет, что сегодня радикальный ислам – мощное оружие в руках Вашингтона и Брюсселя. С помощью этой дубинки Запад во главе с США легко расправляется с неугодными руководителями других стран.

– Наверное, вы имеете в виду Мубарака и Каддафи. Но Россия – это не Египет и не Ливия.

– В современной России позиции ислама очень сильны, сильнее, чем, например, в Казахстане. Ислам является де-факто официальной идеологией целого ряда российских республик. Он проник не только в сферу образования, но и в бизнес, во власть.

– Вы думаете, что серьёзные проблемы с исламом, подобные тем, с которыми Россия столкнулась на Северном Кавказе, возможны и в Центральной России?

– Безусловно, если не изменить ситуацию в корне. Путин вроде бы предпринял в этом направлении решительные шаги. Он действовал и кнутом, и пряником, но всё безрезультатно. Более того, пожар войны перекинулся из Чечни на другие республики Северного Кавказа. Даже в считавшейся недавно спокойной Кабардино-Балкарии закрыты все туристические маршруты. Кавказские события стали в стране серьёзным дестабилизирующим фактором. Эксперты с тревогой указывают на сращивание исламского радикализма с криминалом. Некоторые наивно полагают, что кавказский сценарий в Поволжье невозможен, так как здесь нет гор с труднодоступными лесами. Экстремистам горы не нужны.