Врата зимы - Энтони Марк - Страница 52

• Предыдущая
• 52/145
• Следующая

Она скорее всего вернулась в замок, Грейс, чтобы присматривать за сестрой Лиэндрой.

—  Тебе следует защищать свои мысли, — заметила Иволейна. — Подслушать могут не только слова, которые произносятся вслух.

Грейс крепче сжала кубок.

— А кто может услышать нас?

— Я бы дорого заплатила за возможность узнать ответ на этот вопрос, сестра. Я просто знаю, что за мной следят. Ощущение того, что за тобой наблюдают чужие глаза, приходит и уходит, как тучи в теплый летний день. Но теперь тучи приходят чаще, чем появляется солнечный свет. Грядет буря, и я думаю, что она сметет нас всех.

Грейс не знала, что на это ответить, но отметила про себя, что Иволейна назвала ее сестрой. Выходит, теперь они беседуют не как королевы, а как колдуньи? Имелся только один способ выяснить это.

— Ты не спросила меня, сестра, зачем мне и моему войску нужно проехать через твои земли.

— Это твое личное дело, — ответила Иволейна.

Грейс отставила в сторону кубок.

— Нет, дела не только мое. Это наше общее дело. Все, с кем я встречалась, говорили мне о том, что скоро грянет Решающая Битва, и у меня нет оснований сомневаться в правоте их слов. Поэтому-то я и направляюсь к Неприступной Цитадели, что находится в Сумеречной Стране, прямо у врат Омберфелла. Когда я доберусь до этого места, то стану ждать прихода воинов Ватриса, ведомых королем Бореасом.

Иволейна выслушала ее слова молча, ни единым словом ли жестом не проявив своего удивления. Она по-прежнему неподвижно сидела на стуле. Однако Грейс успела заметить лихорадочный блеск, сверкнувший в глазах королевы, и что ее щеки покрылись красными пятнами.

— А как же мой… как же принц Теравиан? — негромко спросила Иволейна. — Тоже отправится на войну вместе отцом?

— Думаю, да.

— Да, конечно, он обязательно будет сопровождать отца, — невнятно произнесла Иволейна, как будто обращаясь к себе самой, а не к своей гостье. — Он ведь обязан это сделать, не так ли? Ведь в битве должен участвовать не отец, а сын.

Иволейна резко встала, и ее кубок упал на устилавшие пол охапки тростника, испачкав их пятнами, похожими на кровь. Королева посмотрела на ярко-красную лужицу.

— Плохая примета, — хрипло произнесла она. — Прольется кровь. Королевская кровь. Но я приду к нему, прежде чем наступит конец. Я увижу его, прежде чем этот бык сломает его, как клинок. Я перестану быть королевой. И Матроной тоже перестану быть. Мне все равно, что произойдет. Мне остается сыграть предпоследнюю мою роль.

Грейс не могла скрыть охвативший ее ужас. С тех пор как она познакомилась с королевой-колдуньей, владычицей Толории, Иволейна всегда казалась ей властной натурой, умевшей держать себя в руках, гордой и прекрасной женщиной, которой, казалось, неведомы страх и волнение. Сейчас же перед Грейс стояла совершенно другая Иволейна, нисколько не похожая на себя. Плечи ссутулились, волосы в беспорядке рассыпались по плечам, красивое лицо исказил страх, подобно трещинам, тонкой паутиной покрывшим некогда безупречный кристалл.

— Сестра! — окликнула ее Грейс, видя, что королева Толории устремила взгляд в пространство, как будто не видя ее. — Ваше величество!

Иволейна рывком подняла голову.

— Уходи! — прошипела она. — Это последнее, что сделаю в роли королевы — позволю тебе пройти через мои земли. Уходи поскорее, прежде чем тебя и твой тайный совет — кто-нибудь увидит. Их иллюзорное волшебство не сможет долго скрывать их от глаз окружающих, а особенно тех, кто следит за ними. Но если вас обнаружат, я не смогу ничего — сделать, чтобы защитить вас.

С этими словами Иволейна отвернулась от Грейс и нырнула в щель в полотняной стене шатра. Грейс удивленно смотрела ей вслед, пытаясь понять, что же только что произошло. Мне остается сыграть предпоследнюю мою роль, сказала королева-колдунья. Что же она имела в виду? И куда собралась после того, как сыграет ее?

— Ваше величество, вы здесь? — раздался голос Даржа. Рыцарь стоял у входа в шатер. — Мы проследили за тем, как королева вместе со своими слугами вернулась в замок, и поняли, что ваша встреча окончена. Вы получили ее разрешение на проезд по землям Толории?

Грейс ответила коротким кивком. Она сделала шаг и, споткнувшись, ухватилась за спинку стула.

— С вами все в порядке, Ваше величество? — спросил Дарж.

Она почувствовала, что частичка боли поселилась в ее сердце. Теперь она будет лучше понимать верного эмбарца, в груди которого таится смертельная опасность. Несмотря на слабость в ногах, Грейс заставила себя выпрямиться. Подобно Иволейне, она тоже должна играть роль, которой ее наделила судьба.

— Пойдем, Дарж! Нужно поскорее отправляться в путь!

Им по-прежнему удавалось двигаться с удивительной скоростью, преодолевая за короткое время огромные расстояния, держа курс на восток. На исходе второго дня, после того как они пересекли реку, впереди показался шпиль Серой Башни.

Как бы ни хотелось Орагиену и остальным Толкователям рун заглянуть туда и поинтересоваться жизнью собратьев, войско не останавливаясь, отправилось дальше. Вечером следующего дня войско достигло края пустыни, лежащей между Толорией и Перридоном.

— Завтра двинемся на север, — сообщил Тарус, когда Грейс вместе с остальными военачальниками ужинала у костра.

Палладус посмотрел на холодное звездное небо.

— Я еще никогда не видел, чтобы войско так быстро преодолевало настолько большие расстояния. Наверняка нам благоприятствуют боги!

Грейс крепче обняла Тиру.

— Я уверена, что по крайней мере одна богиня оказывает нам свою милость!

На следующий день земли Толории остались позади, и войско вступило в переделы пустыни. Прошлым летом, когда они проходили по здешним местам по пути к замку Спардис, Фолкен назвал этот край Дан-Дордурун, что на языке могримов означает Междуземелье . Правда, могримы исчезли с этих земель много-много лет тому назад, и с тех пор здесь больше никто не селился.

Пейзаж производил чрезвычайно унылое впечатление — затянутые дымкой тумана долины да поросшие кустарником горные цепи, тянувшиеся на многие лиги, насколько хватал глаз. Единственным звуком, нарушавшим тишину, был редкий клекот ястреба. Войско редко проходило мимо человеческого жилья, хотя иногда в поле зрения попадали жалкие остатки того, что когда-то было сложенными из камня домами.

Солнце уже клонилось к зениту, когда они достигли холма, на котором красовалось гигантское изображение Мога.

— Значит, он остался на своем прежнем месте, — пробормотала Грейс.

Похоже, за многие столетия ничего здесь не изменилось. Она невольно вздрогнула, несмотря на тепло, исходившее от тельца Тиры.

— Что это? — спросил говорливый мастер Гредин, ехавший верхом на муле рядом с Грейс на протяжении нескольких последних лиг пути.

Он охотно отвечал на все вопросы, касавшиеся того, что Толкователи Рун узнали за то время, пока пытались восстановить рунный камень.

— Это — Мог, — коротко ответила Грейс, чьи слова из-за сильного порыва ветра прозвучали почти как шепот.

Жизнерадостное настроение Гредина моментально сменилось серьезностью.

— Властелин Ночи. Самый страшный из Старых Богов и, пожалуй, самый могущественный, если, конечно, не считать самого Олрига.

Тарус тихонько присвистнул.

— Выглядит не слишком симпатичным. Верно?

Грейс не могла отвести глаз от грубой, но выразительной фигуры, высеченной в скале. Разинутый рот Мога ощерился острыми зубами, а единственный глаз, казалось, проникал прямо в душу. Скульптура достигала в высоту не менее ста футов.

— Она была не такой, когда мы видели ее в последний раз, — сказал, нахмурившись, Дарж. — Кое-какие камни заменили. Видите? Он больше не держит в правой руке человеческих тел. Вместо них сжимает лишь три больших камня, да и другие камни тоже поменяли, раньше они были белого цвета.

Дарж оказался прав. Грейс вспомнила, что гигантская фигура бога была окаймлена белыми камнями. Теперь же большинство камней покрывало что-то вроде бурой ржавчины.

• Предыдущая
• 52/145
• Следующая