Врата зимы - Энтони Марк - Страница 27
- Предыдущая
- 27/145
- Следующая
— Значит, он жив? Олень жив? — спросила Грейс. — То есть я хотела сказать, царь жив?
Старуха кивнула.
— Пока жив. Но когда Келлиор и его охотники выследят его, то обязательно убьют.
— Нет! — вырвалось у Грейс. — Этого не может быть!
Ее собеседница горестно вздохнула.
— Таковы наши лесные обычаи, дочь моя. Каждый год Келлиор и его охотники преследуют лесного царя, каждый год они убивают его, и каждый год он снова возвращается. Лесной Царь всегда рождается заново. Пока еще не настало время его поимки, и убежать ему удалось только благодаря тебе. За твой добрый поступок я вознагражу тебя. Я помогу тебе.
— Но как?
Не успела Грейс закончить свой вопрос, как царица леса покрутила в руках свою деревяшку, и чаща леса раздвинулась будто занавес. Перед взглядом Грейс предстала поляна, и от увиденного у нее перехватило дух.
Рыжеволосый мальчишка по имени Келлиор восседал на черном коне, натянув тетиву лука. Рядом с ним толпой стояли остальные охотники. На земле, похожий на подстреленное животное, лежал Дарж. Его глаза были закрыты, в спутанных волосах торчали листья и тонкие ветки, изо лба торчали рога. Из тела рыцаря торчало с десяток стрел. Келлиор злобно рассмеялся и натянул тетиву еще сильнее, собираясь пронзить стрелой сердце Даржа.
— Стойте! — крикнула Грейс, бросившись к своему несчастному товарищу. Она упала на колени возле Даржа, закрыв собой его тело. — Оставьте его!
— Кости и деревяшки, как ты попала сюда?! — пискнул Келлиор. — Впрочем, это не важно. Моя стрела легко пронзит вас обоих!
— Я думаю, что она не пронзит никого! — произнес чей-то резкий голос, и в следующее мгновение стрела Келлиора покрылась гибкими отростками-усиками и зелеными листьями.
Отростки мгновенно обвили руку рыжеволосого карлика подобно зеленым змеям. Остальные охотники ахнули от удивления и затрепетали крыльями.
Келлиор смерил старуху злобным взглядом.
— Кровь и камень, Матушка! Я почти что убил его!
Грейс удивленно заморгала. Какая Матушка?
Старуха шагнула на поляну, по-прежнему сжимая в руках узловатую деревяшку.
— Стыдись, Келлиор! — сказала она и строго посмотрела на охотников, которые сразу же успокоились. — Стыдитесь все вы! Разве этот смертный — та самая добыча, которая должна вам достаться?!
— Это из-за нее мы упустили нашу добычу! — воскликнул Келлиор, сердито посмотрев на Грейс. — Поэтому вместо оленя мы устроили охоту на него.
— Ответь на мой вопрос, Келлиор! — потребовала царица леса. — Этот смертный — твоя настоящая добыча?
Келлиор опустил голову и виновато вздохнул.
— Нет, Матушка!
— Я тоже так думаю. А теперь убирайтесь прочь! Все убирайтесь! Вы найдете лесного царя снова, когда наступит лето.
Келлиор поднял голову.
— Если лето вообще наступит, Матушка.
Он бросил на Грейс полный ненависти взгляд и направил своего скакуна к лесу. Остальные охотники последовали за ним.
Грейс положила голову Даржа себе на колени и откинула с его лба волосы, удивляясь тому, что теперь у него на голове рога. Она прикоснулась к стреле, торчавшей чуть выше ключицы рыцаря, но не могла заставить себя измерить его пульс.
— Он мертв?
— Нет, дочь моя, — ответила царица леса. — Стрелы крылатых созданий не смертельны, но погружают в сон.
— Как же мне тогда разбудить его?
— Ты уверена, что тебе этого хочется, дочь моя? Грейс ответила ей смущенным, непонимающим взглядом. Лицо старухи приняло печальное выражение.
— Смертный человек — не зверь, но его могут заставить вести себя, как животное. Боюсь, что Келлиор сыграл злую шутку с твоим другом. Если он проснется, то может больше не вспомнить, что он человек, и посчитать себя диким зверем.
В какой-то степени Дарж в самом деле был похож на веря — голый, грязный, дикий. Но Грейс знала, что он все-таки человек. Ее слезы упали на его лицо, смывая с него грязь.
— Он не зверь. Он человек — самый добрый, самый храбрый, самый преданный! Он самый лучший человек на свете!
— Если ты по-прежнему видишь в нем силу, доброту и верность, тогда я, пожалуй, смогу помочь тебе.
В глазах Грейс засветилась надежда.
— Как же?
— Ты должна соединить свою душу с его душой. Должна показать ему, каким ты видишь его — не зверем, а человеком. Если тебе это удастся, то он, быть может, вспомнит, кто он такой.
На какое мгновение Грейс охватило сомнение. Всю свою жизнь она старалась держать окружающих на расстоянии, никого близко не допуская в свой внутренний мир. Она опасалась того, что если кто-нибудь узнает ее достаточно хорошо, то ужаснется тому, что она представляет собой на самом деле. Но с Даржем все было по-другому, потому что он был ее другом. Если она сможет разглядеть в нем только доброе, то можно надеяться, что и он увидит в ней только самое светлое.
Грейс собрала волю в кулак и принялась вытаскивать стрелы из тела Даржа. Рыцарь застонал, веки его затрепетали. Он наконец приходил в себя. Следовало поторопиться, потому что если она не успеет сделать все, что нужно, Дарж убежит в лес.
Грейс прижала руку к груди рыцаря и закрыла глаза. В следующую секунду она увидела нить его жизни. Она была серого оттенка с легкими красными отметинами. Дарж застонал, придвигаясь ближе к ней, но прежде чем он успел вскочить на ноги и пуститься в бегство, Грейс схватила эту нить и притянула к своей собственной сияющей нити. Она мысленно представила себе Даржа таким, каким он был всегда — сильным, смелым, добрым. Отлично! Затем мысленно сплела обе нити.
— Я люблю тебя, Дарж! — мысленно воззвала она к нему. — Вернись ко мне!
Грейс почувствовала, что их нити сделались неразделимыми. Теперь это была одна нить, превосходная, крепкая и сверкающая.
Впрочем, нет, не превосходная. Что-то во всем этом было не так. Она ощутила близость чего-то резкого, темного и пугающего. С каждой секундой ощущение усиливалось. Что же это такое? Прежде чем Грейс успела ответить на этот вопрос, на нее обрушилась волна света, и она утратила способность осознавать происходящее.
Скорее всего она погрузилась в сон. Она приподнялась на локте и попыталась вытащить из волос листья. Золотистое свечение заметно ослабло, однако ощущение покоя никуда не исчезло, сохраняя свое приятное тепло. Дарж лежал рядом. Его грудь размеренно вздымалась и опускалась, как у человека, спящего нормальным, спокойным сном. Рогов у Даржа на лбу больше не было, они валялись на земле поодаль. Грейс положила руку ему на лоб. Кожа была гладкой, если не считать привычных морщин, которые не разглаживались даже во сне.
Грейс улыбнулась и поднялась на ноги. Плащ, который она потеряла где-то в лесу, висел на соседней ветке. Она набросила его на Даржа, чтобы прикрыть наготу рыцаря. Села на колени рядом с ним, улыбнулась. Однако улыбка мгновенно слетела с ее лица, когда она прикоснулась к груди Даржа. Теперь, когда нити их жизней сплелись в одну, она почувствовала, что внутри у него таится что-то непонятное и холодное.
— Значит, ты разглядела в нем это, дочь моя! Я так и думала, что ты почувствуешь!
Девушка подняла голову — возле нее стояла царица леса.
— Вы тоже это видите? — спросила Грейс. Старуха кивнула.
— Я все поняла, как только увидела его. Поняла с первого взгляда. Присутствие железа сразу же чувствуется, когда оно оказывается рядом.
— О чем вы говорите?
— В груди твоего друга застрял металлический осколок. Он находится в опасной близости к его сердцу и с каждым днем это расстояние становится все короче и короче.
Нет, невозможно, в это нельзя поверить! Однако Грейс тут же вспомнилось, как в ночь нападения на Кейлавер Дарж жаловался на боль в груди. Она внимательно посмотрела на грудь рыцаря и увидела с десяток шрамов. То были следы ран, полученных им около года назад в Канун Среднезимья, когда ему пришлось отражать натиск нескольких фейдримов. Дарж был превосходным воином, однако Грейс еще тогда поразило, что ему удалось одному справиться с целой сворой монстров. Как же он смог выйти живым из смертельного поединка?..
- Предыдущая
- 27/145
- Следующая
