О молитве Иисусовой и Божественной Благодати - Голынский-Михайловский Антоний "архиепископ" - Страница 55

Исследователь исихазма игумен Петр (Пиголь), анализируя первые два периода, ведущие к обожению, пишет: «Исихастский путь духовного делания условно делится на два периода: 1) деятельное подвижничество, очищение от страстей и 2) благодатное созерцание. Первому периоду, или деланию, соответствует понятие „аскетика“, второму — „мистика“… По учению исихастов, делание всегда предшествует созерцанию и служит подготовкой к нему. Следовательно, мистика не есть особый духовный путь, отличный от аскетики, от нее не зависящий. Мистика есть особое благодатное состояние, которое достигается на пути строгого подвижничества…

Бог ниспосылает Свою благодать человеку не в меру его заслуг, а туне, сообразуясь лишь с духовной восприимчивостью подвизающегося. Деятельный путь существует только для того, чтобы подготовиться к восприятию благодати, к созерцанию. Именно в благодати содержится высшее совершенство и желаемое единение с Богом, которых человек лишился в грехопадении… В Боге в первую очередь надо всегда отличать Его сущность (ουσία) от Его проявления (ενέργεια). Энергия Божества нетварна, как и Его сущность… Слово „Божество“ прилагается не только к существу Бога, но и к Его энергиям. Сущность выше своего

{200}

проявления, как причина выше следствия. Сущность Божия трансцендентна тварному миру (вне мира), а потому недоступна для познания человеку, который может познавать Бога только в Его проявлениях — Его благодати (χάρις), силе (δύναμις), любви, мудрости и т. д.

Практическая деятельность исихастов при таких теоретических посылах заключалась в умном делании, то есть в исполнении в первую очередь евангельской заповеди о непрестанной молитве[78]. Непрестанная Иисусова молитва очищает человека от всякого рода душевной порчи, вызванной грехопадением, и делает его способным к духовному преображению и к восприятию Божественной благодати, открывает перед ним возможность взойти на высшую ступень совершенства и желаемого единения с Богом… Происходящее при этом обожение человеческой личности является основанием и началом преображения всего человечества и всего мироздания»^{235}.

О созерцательной жизни размышляет в своих писаниях епископ Петр (Екатериновский): «Святые отцы, подвижническую жизнь разделяя на деятельную и созерцательную, последней отдают большее преимущество пред первою. Авва Моисей доказывает это примером упоминаемых в Евангелии (Лк. 10:39–42) Марфы и сестры ее Марии, разумея под первой жизнь деятельную, а под последнею — созерцательную. Хотя Марфа, говорит он, и для услужения Господу трудилась, а Мария, седши при ногах Спасителя, только внимала духовному учению Его, но Господь предпочел Марию Марфе… Посему прочие добродетели, хотя полезны и даже необходимы, но должны стоять на второй степени по достоинству, потому что все они совершаются для достижения сего одного — созерцания. Ибо Господь словами: печешися и молвиши о мнозе, едино же есть на потребу, — очевидно, высшее благо поставляет не в деятельной, хотя и похвальной и многоплодной жизни, но в созерцании Бога»^{236}.

Во всех трех периодах Божественная благодать, которую может получить человеческое естество, действует различным образом, сообразуясь с духовным состоянием подвижника. В этих действиях есть определенные закономерности, хорошо изученные святыми отцами. Старец Иосиф Исихаст в своих письмах указывает на особенности проявления благодатной силы — она бывает в разные периоды различной по своим свойствам и называется благодатью очистительной, просветительной и благодатью совершенства. Благодать очистительная, действующая в первый период, «побуждает человека к покаянию. Всякая готовность к духовному, которая у тебя есть, принадлежит этой благодати. Твоего

{201}

собственного ничего нет. Она тайно все совершает… Всякого, кто покаялся, эта благодать побудила к покаянию. И все, что человек делает, — это дело благодати, даже если он этого и не знает. Она его воспитывает и его наставляет… И покаяние, и скорбь, и слезы, и все, что происходит у кающегося, — все это от Божией благодати».

Человек, подвизаясь в покаянии, «старается следовать Божественному закону заповедей и подъемлет великие подвиги и суровые труды», дабы преодолеть привычку к страстям, а очистительная благодать дает ему силу и отвагу, тайно помогает очиститься от грехов и выйти из нижеестественного состояния. По мере очищения и духовного роста обретается наконец состояние, «когда примет ум молитву и станет она радостью, тогда будет она произноситься в тебе непрестанно, без собственного твоего понуждения… так как благодать действует помимо желания человека. Он ест, ходит, спит, просыпается, а внутри возглашает постоянно молитву и имеет мир, радость».

Чтобы устоять на духовном пути, «мы никогда не должны полагаться на свои силы и считать, что все, что мы делаем, угодно Богу. И не должны надеяться на наше оружие, на наше искусство. Но, призывая Божию помощь, мы должны надеяться на нее, и только на нее, и с великим страхом вопрошать: „Угодно ли Богу то, что я говорю, или, может быть, я Его огорчаю?“… Никогда не думай, что ты сделал какое-нибудь добро без Бога, ибо, только лишь это подумаешь, сразу отойдет благодать».

Обилие благодатных даров, ниспосылаемых Богом, в какой-то мере зависит от самого человека, и определяется эта мера таким образом: «Благодать возрастает, насколько может вместить человек… Человек имеет право столько благодати иметь в себе, насколько с благодарностью терпит искушения, насколько он безропотно несет тяготу ближнего».

Далее, если человек удержится в достигнутом состоянии, если «не прекратит подвига, не повернется вспять, не вознерадеет, не падет», если стоит, преуспевая в умной молитве, понуждая себя и ожидая милости Божией, если имеет ревность и самоотречение, то «он принимает другую благодать, весьма отличную от прежней». Эта вторая «благодать называется просвещающей. Ею принимает человек свет ведения, возводится в созерцание Бога… Чтобы это пришло, у молящегося должно быть совершенное безмолвие и не прелестный наставник». В период просвещения «следуют прерывания молитвы и частые созерцания: восхищение ума, прекращение действия чувств, неподвижность и предельное спокойствие членов, единение Бога и человека. Это Божественный обмен, при котором если кто вытерпит искушения и, подвизаясь, не прекратит свой путь, то меняет вещество на невещественность».

{202}

На пути созерцания «ум принимает Божественное просвещение и весь становится Божественным светом, в котором он умно видит истину». Здесь необходимо большое внимание. Не надо думать, что Свет похож на огонь, на свет светильника, на молнию или на что-то яркое. Многие не разобрались, прельстились и погибли. «Умный Свет Божией благодати — невещественный, безвидный и бесцветный, радостный и мирный. Это и есть благодать просветительная, которая просвещает ум и указывает безопасные пути духовного путешествия, чтобы путник не заблудился и не упал… Благодать не пребывает постоянно, а уходит и приходит. И после света наступает тьма и снова — свет… Когда у нас есть Божий Свет, мы все видим ясно и бесы убегают далеко, не в силах устоять». Тьма — это наше естественное состояние. «В час тьмы мы совершаем много не освещаемых Божией благодатью дел, причиняя себе вред и часто получая смертельные раны от врагов».

Достигшие в созерцании полной меры преуспеяния входят в третий, осененный благодатью период. Им дается великий дар от Бога — обоживающая благодать совершенства. Она возводит человека в состояние, превышающее его естество. Когда она приходит, то все страсти исчезают и все добродетели удерживаются без усилий и старания самого человека. Это вершина. «А то, что сверх того, ведает Премудрый и Всеблагой Бог и тот, кто пребывает в Боге»^{237}.