Газета "Своими Именами" №8 от 19.02.2013 - Газета " - Страница 19

Надо не одурачивать русских людей химерами национализма и провинциализма, а восстанавливать в сознании каждого русского, каждого гражданина России державный дух, осознание себя гражданином Великой страны, которая должна быть восстановлена. И если и есть какая-то общая точка соприкосновения всех различных политических, религиозных, национальных сил, то это только может быть отношение к СССР, неважно, как его называть – Россия или Советский Союз, как к нашей Родине и необходимости ее восстановления. И отстранение от власти нынешнего режима – первый шаг на пути осуществления великой идеи.

В силу политической ситуации во многих бывших республиках Союза создается впечатление об отсутствии явных, открытых сторонников восстановления союзного государства. Но я глубоко убежден, что смена власти в России активизирует всех сторонников нашей общей Советской Родины и не только активизирует, но в свою очередь приведет к смене власти если не во всех, то во многих бывших республиках Союза с дальнейшим воссоединением в новое союзное государство. «Победа Советов и утверждение диктатуры пролетариата является той базой, тем фундаментом, на основе которого может быть построено братское сотрудничество народов в едином государственном Союзе» (И.Сталин).

Контрреволюция отбросила нас на 100 лет назад не только в политическом, экономическом, но и национальном отношении (сохраняющееся, как советский атавизм, территориально-национальное деление сути произошедшего не меняет). Поэтому сейчас, как и тогда, опять на одно из первых мест выдвигается национальный вопрос. Тогда национальная тема и проблемы ее решения были предметом самого деятельного обсуждения как русской, так и западно-европейской социал-демократиями. Может быть, стоит обратиться к конкретному историческому опыту решения национального вопроса в нашей стране, а не опускаться в глубь веков и искать советов у Ильина?

Путин не сказал главного, старательно прикрывая шелухой слов очевидное - для решения национального вопроса необходима смена общественного строя в России. Никогда проблема национальных отношений не будет решена в современной России, какие бы прекраснодушные планы не строились на этот счет. Для критиков сразу скажу, что развал Советского Союза был не следствием советской социалистической национальной политики, а следствием, наряду с другими причинами, отступлений и нарушений советской национальной политики, а в годы горбачевщины и полного отказа от советской социалистической национальной политики, в основе которой лежали отношения равноправия, дружбы, братского сотрудничества всех народов и народностей страны и жесткого пресечения всех попыток проявления национализма и сепаратизма. Советская национальная политика выдержала самое страшное испытание - войну. Отстранение от власти нынешнего олигархического режима, возвращение народу разворованной собственности и воссоединение разделенных народов исторической России (Советского Союза) - единственный путь решения национального вопроса.

Все остальное от лукавого.

Сергей Ермолин

22 июня 1941 года гитлеровская Германия напала на СССР. Каким оказался наш солдат в глазах врага - солдат немецких? Как выглядело начало войны из чужих окопов? Весьма красноречивые ответы на эти вопросы можно обнаружить в книге, автор которой едва ли может быть обвинен в искажении фактов. Это «1941 год глазами немцев. Березовые кресты вместо железных» английского историка Роберта Кершоу, которая недавно опубликована в России. Книга практически целиком состоит из воспоминаний немецких солдат и офицеров, их писем домой и записей в личных дневниках.

Вспоминает унтер-офицер Гельмут Колаковски: «Поздним вечером наш взвод собрали в сараях и объявили: «Завтра нам предстоит вступить в битву с мировым большевизмом». Лично я был просто поражен, это было как снег на голову, а как же пакт о ненападении между Германией и Россией? Я всё время вспоминал тот выпуск «Дойче вохеншау», который видел дома и в котором сообщалось о заключенном договоре. Я не мог и представить, как это мы пойдем войной на Советский Союз». Приказ фюрера вызвал удивление и недоумение рядового состава. «Можно сказать, мы были огорошены услышанным, – признавался Лотар Фромм, офицер-корректировщик. – Мы все, я подчеркиваю это, были изумлены и никак не готовы к подобному». Но недоумение тут же сменилось облегчением избавления от непонятного и томительного ожидания на восточных границах Германии. Опытные солдаты, захватившие уже почти всю Европу, принялись обсуждать, когда закончится кампания против СССР. Слова Бенно Цайзера, тогда еще учившегося на военного водителя, отражают общие настроения: «Всё это кончится через каких-нибудь три недели, – нам было сказано, другие были осторожнее в прогнозах – они считали, что через 2–3 месяца. Нашёлся один, кто считал, что это продлится целый год, но мы его на смех подняли: «А сколько потребовалось, чтобы разделаться с поляками? А с Францией? Ты что, забыл?»

Но не все были столь оптимистичны. Эрих Менде, обер-лейтенант из 8-й силезской пехотной дивизии, вспоминает разговор со своим начальником, состоявшийся в эти последние мирные минуты. «Мой командир был в два раза старше меня, и ему уже приходилось сражаться с русскими под Нарвой в 1917 году, когда он был в звании лейтенанта. «Здесь, на этих бескрайних просторах, мы найдём свою смерть, как Наполеон, – не скрывал он пессимизма... – Менде, запомните этот час, он знаменует конец прежней Германии».

В 3 часа 15 минут передовые немецкие части перешли границу СССР. Артиллерист противотанкового орудия Иоганн Данцер вспоминает: «В самый первый день, едва только мы пошли в атаку, как один из наших застрелился из своего же оружия. Зажав винтовку между колен, он вставил ствол в рот и надавил на спуск. Так для него окончилась война и все связанные с ней ужасы».

Захват Брестской крепости был поручен 45-й пехотной дивизии вермахта, насчитывавшей 17 тысяч человек личного состава. Гарнизон крепости - порядка 8 тысяч. В первые часы боя посыпались доклады об успешном продвижении немецких войск и сообщения о захвате мостов и сооружений крепости. В 4 часа 42 минуты «было взято 50 человек пленных, все в одном белье, их война застала в койках». Но уже к 10.50 тон боевых документов изменился: «Бой за овладение крепостью ожесточённый - многочисленные потери». Уже погибло 2 командира батальона, 1 командир роты, командир одного из полков получил серьёзное ранение.

«Вскоре, где-то между 5.30 и 7.30 утра, стало окончательно ясно, что русские отчаянно сражаются в тылу наших передовых частей. Их пехота при поддержке 35–40 танков и бронемашин, оказавшихся на территории крепости, образовала несколько очагов обороны. Вражеские снайперы вели прицельный огонь из-за деревьев, с крыш и подвалов, что вызвало большие потери среди офицеров и младших командиров».

«Там, где русских удалось выбить или выкурить, вскоре появлялись новые силы. Они вылезали из подвалов, домов, из канализационных труб и других временных укрытий, вели прицельный огонь, и наши потери непрерывно росли».

Сводка Верховного командования вермахта (ОКВ) за 22 июня сообщала: «Создаётся впечатление, что противник после первоначального замешательства начинает оказывать всё более упорное сопротивление». С этим согласен и начальник штаба ОКВ Гальдер: «После первоначального «столбняка», вызванного внезапностью нападения, противник перешёл к активным действиям».

Для солдат 45-й дивизии вермахта начало войны оказалось совсем безрадостным: 21 офицер и 290 унтер-офицеров (сержантов), не считая солдат, погибли в её первый же день. За первые сутки боев в России дивизия потеряла почти столько же солдат и офицеров, сколько за все шесть недель французской кампании.