Врата Мёртвого Дома - Эриксон Стивен - Страница 19

• Предыдущая
• 19/236
• Следующая

Глаза сапера расширились. Волшебная сила Бродящей Души уже была воспета, и никаких других церемоний не требовалось. Несмотря на то что эта песня была посвящена миру, говорили, что ее сила огромна. Скрипач недоумевал, как такое произведение сможет повлиять на Разрушителей Мостов.

Танно Бродящая Душа, кажется, понял его немой вопрос и, улыбнувшись, сказал:

– Этого до сих пор никто не пробовал. В песни танно – огромный потенциал для власти, но подействует ли она на весь полк? Да, этот вопрос действительно требует разрешения.

Скрипач вздохнул.

– Если бы у меня было время, я несомненно рассказал бы тебе эту историю.

– Это займет одно мгновение.

– О чем ты говоришь?

Старый священник поднял вверх руку с паукообразными пальцами.

– Если бы ты позволил мне дотронуться до тебя, я бы моментально все узнал.

Сапер отшатнулся.

– О, – вздохнул танно, – ты боишься, что я легкомысленно поступлю с твоими секретами.

– Нет, я боюсь, что, узнав о них, ты подвергнешь свою жизнь опасности: не все события и поступки, хранящиеся в моей памяти, были благородными.

Старик откинул голову назад и усмехнулся:

– Если бы оно было действительно так, то ты заслуживал бы моей мантии в большей степени, чем ее нынешний владелец. Прости мне дерзкую просьбу.

В комнату вернулся капитан Турка, неся с собой маленький сундучок из закаленного дерева песчаного цвета. Он поставил его на стол перед хозяином: танно открыл крышку и опустил руку.

– На месте сегодняшней Рараку было когда-то море, – сказал он, вынимая из сундучка бесцветную морскую раковину. – Такие сюрпризы до сих пор можно отыскать в Священной пустыне – они говорят нам о том, где раньше располагались древние берега. Эта раковина помнит старую песню своего моря, а все остальное я нашептал ей сам, – он поднял глаза, встретившись ими со Скрипачом, а затем пояснил: – Свои собственные песни, которые обладают огромной силой. Пожалуйста, прими этот подарок в благодарность за спасение жизни и чести моих внучек.

Взяв раковину из рук священника, сапер поклонился.

– Спасибо тебе, танно Бродящая Душа. Твой подарок обеспечит мне защиту?

– В некотором роде, – улыбнувшись, ответил священник. Через мгновение он встал со своего места и объявил: – Не смеем тебя больше задерживать, Разрушитель Мостов.

Скрипач тоже быстро поднялся.

– Капитан Турка проводит тебя до дверей, – произнес старик, отступив назад и положив руку на плечо сапера. – Кимлок Бродящая Душа благодарит тебя.

Держа волшебную раковину в руках, Скрипач расстался со священником. Прохладный влажный воздух сада остудил его разгоряченное лицо.

– Кимлок? – в недоумении пробормотал он себе под нос. Провожая сапера до задних ворот парка, капитан Турка пробасил:

– Его первый гость за одиннадцать лет. Ты осознаешь честь, Разрушитель Мостов, которая была тебе оказана?

– Вполне, – сухо ответил Скрипач. – Просто он очень любит своих внучек. Ты! сказал – одиннадцать лет? Тогда, наверное, последним его гостем был…

– Верховный кулак Малазанской империи – Дуджек Однорукий.

– Тот самый, который обсуждал возможность бескровной сдачи Каракаранга – священного города культа танно. Кимлок приказал ему уничтожить малазанскую армию, причем абсолютно. Несмотря на приказ, Дуджек капитулировал, и теперь его имя является объектом пустых угроз.

Турка фыркнул:

– Он открыл ворота города потому, что ценил человеческие жизни выше всего остального. Он выяснил положение дел в империи и осознал, что гибель тысяч жителей абсолютно ничего не изменит. В результате Малаз получил то, что желал, а хотел он Каракаранг.

Скрипач поморщился и с едкой усмешкой произнес:

– Если бы это подразумевало необходимость перенести Тлан Аймасс в Священный город, чтобы превратить его в некое подобие Арена, то нам, вероятно, пришлось бы поступить точно так же. Я сомневаюсь, что даже волшебство Кимлока смогло бы удержать Тлан Аймасс на своем месте.

Они остановились у ворот сада. Легко отворив их, Турка взглянул на Скрипача: в его умудренных опытом глазах отражалась боль.

– Так сделал и Кимлок, – сказал он. – Кровопролитие в Арене развязало жажду крови в империи…

– То, что случилось во время восстания в империи, было ошибкой, – внезапно вскричал сапер. – Логросу Тлан Аймассу не поступало никаких приказаний.

Единственной ответной реакцией Турка на это была горькая усмешка. Показав рукой на дорогу, он произнес:

– Иди с миром, Разрушитель Мостов.

Кипя возмущением от царящей в мире несправедливости. Скрипач покинул гостеприимный дом.

Увидев Скрипача, Моби с бешеным визгом кинулся ему навстречу из дальнего угла комнаты. Он яростно хлопал крыльями, пытаясь обнять хозяина своими неуклюжими руками. Ласково ругая и отталкивая от себя зверька, которой в порыве нежности был способен задушить даже более крепкого человека, сапер пересек порог и закрыл за собой дверь.

– А я уж было начал волноваться, – отозвался из темного угла комнаты Калам.

– Немного сбился с пути.

– Какие-то проблемы?

Скрипач пожал плечами, снимая дождевик и оставаясь в отделанном кожей жилете.

– А где все остальные?

– В саду, – ответил, перекосившись, Калам.

Пытаясь не привлекать внимания, Скрипач остановился, засунул руку в задний карман и достал оттуда украдкой волшебный подарок танно. Решив не посвящать Калама в детали своего путешествия, сапер спрятал раковину в узел с запасными рубашками.

Усадив Скрипача за стол, убийца налил ему полный кувшин водянистого вина, а затем дополнил свой.

– Ну что?

– Все стены в городе сплошь покрыты символами. Я полагаю, не пройдет и недели, как улицы окрасятся в цвет крови, – ответил Скрипач, делая большой глоток.

– Я купил лошадей, мулов и снаряжение. К тому моменту мы будем уже около Одана. Там, я думаю, гораздо спокойнее, чем здесь.

Скрипач взглянул на своего компаньона: его темное, грубое лицо едва виднелось в редких лучиках света, пробивающегося через плотно зашторенное окно. На изрытой крышке стола перед убийцей лежала пара ножей, а рядом – точильный камень.

– Может, ты и прав, – проговорил Скрипач, – а возможно, что нет.

– На стенах были руки? Скрипач проворчал:

– Ты же тоже заметил их.

– Да, символов мятежа – в избытке, все места сбора давно сообщены, ритуалы воззвания к Дриджхне – проведены: я могу про читать в этих иероглифах то же самое, что и любой местный житель. Но вот что касается отпечатков рук этих нелюдей… это действительно что-то совсем иное.

Калам наклонился вперед, взял в каждую руку по ножу и лениво перекрестил голубоватые лезвия.

– Мне кажется, эти знаки показывают направление движения. На юг.

– Пан'потсун Одан, – прокомментировал Скрипач. – Наверное, это место сбора всех тварей.

Убийца уставился своими темными глазами на перекрещенные лезвия.

– Это не слухи, я точно об этом где-то слышал.

– Так думает Кимлок.

– Кимлок! – словно проклятье воскликнул Калам. – Он в городе?

– По крайней мере, мне передали его мнение, – нашелся Скрипач, вновь сделав большой глоток вина. «Если я расскажу убийце о своих похождениях и встрече с танно, – вновь подумал сапер, – Калама как ветром сдует со своего места. А Кимлоку придется пройти через врата Худа – Кимлоку, его семье, охране – всем. Этот человек не оставит им никаких шансов. Да, танно, мое молчанье – это еще один огромный подарок тебе и твоей семье».

Сзади по коридору послышались шаги, и через мгновенье в комнате очутился Крокус.

– Здесь темнота, как в горной пещере, – отозвался он, войдя в сумрак с солнечной улицы.

– А где Апсала? – резко спросил Скрипач.

– В саду, где же ей еще быть, – отозвался воришка дару.

У сапера отлегло от сердца. Смутное беспокойство, вошедшее в привычку у Скрипача, до сих пор никак не могло его покинуть. «Если я не видел ее перед собой, – размышлял сапер, – приходилось постоянно оглядываться назад, ожидая удара в спину. Я не могу привыкнуть к тому факту, что эта девушка давно изменила род своей деятельности. Но если Шеф Убийц выберет ее для своих целей вновь, то первым свидетельством этого события станет нож, который непостижимым образом окажется у моего горла».

• Предыдущая
• 19/236
• Следующая