Атласная змея - Эмар Густав - Страница 55

• Предыдущая
• 55/75
• Следующая

— Рассмотрим же и то и другое!

— Первое — возвратиться назад той же дорогой, выбраться из леса и присоединиться к нашим друзьям, следуя по одной из двух избранных ими дорог: при этом мы потеряем много драгоценного времени.

— Я никогда не соглашусь возвращаться назад.

— Я именно это самое и думал, однако, я должен был справиться с вашим мнением.

— Это справедливо, теперь посмотрим второе… первое никуда не годится.

— Вы останетесь с вашими двумя спутниками на том самом месте, где мы находимся; я же пойду на разведку… буду идти вперед до тех пор, пока не достигну людей, опередивших нас, но которые не должны быть очень далеко, во-первых, потому, что не пройдет и часа, как стемнеет. Они, наверно, сделают привал для того, чтобы поесть, отдохнуть и дождаться рассвета. Когда я увижу этих таинственных путешественников, когда узнаю, что это за люди и как нам с ними держаться, я вернусь к вам, и мы посоветуемся относительно того, что нам предпринять. Нас четверо смелых людей и, в случае нападения, мы сумеем защищаться. Что вы думаете об этом плане, сударь?

— Я думаю, что он великолепен, и советую вам немедленно привести его в исполнение, друг мой.

— Очень хорошо! Во время моего отсутствия не трогайтесь с места, иначе вы рискуете заблудиться, и тогда Бог знает, сколько времени понадобится мне на то, чтобы вас разыскать.

— Будьте спокойны, мы постараемся исполнить ваше желание.

— Итак, это решено… Ах, да! Еще последнее наставление:

если вы будете разговаривать, то говорите шепотом, в лесу никогда нельзя быть уверенным, что тебя никто не подслушивает; в пустыне деревья имеют глаза и листья-уши, а главное, не зажигайте огня. Словом, не делайте ничего такого, что могло бы привлечь внимание посторонних.

— Хорошо.

— В таком случае, до свиданья! Может быть, я возвращусь даже раньше, чем через час.

— Желаем успеха.

Двое мужчин горячо пожали друг другу руки; затем охотник углубился в кусты и сейчас же исчез из виду. Барон остался один со своими солдатами, в глубине души сильно озабоченный результатами, которые могла дать экспедиция, предпринятая храбрым канадцем, но, конечно, старался не показать этого солдатам.

Время тянется бесконечно медленно в тех случаях, когда приходится чего-нибудь ждать, а в особенности же когда тот, кто вынужден ожидать, находится не в комфортабельном салоне, а, наоборот, в девственном лесу, и судьба к тому же забросила его сюда в первый раз: вокруг него сгущается мрак, ближайшие к нему предметы меняют свой вид по мере того, как угасает слабый свет вечерних сумерек, и постепенно принимают самые фантастические формы. Добавьте к этому таинственный шум, который то и дело слышится в кустах; ветер жалобно завывает в верхушках деревьев, хищные звери, пробудившиеся при закате солнца, зловещим ревом дают знать о себе.

При таких условиях секунды кажутся целыми часами, а уж часы тянутся прямо-таки бесконечно.

Самый храбрый человек чувствует, как нервная дрожь пробегает по всему его телу, как холодный пот выступает у него на висках, а волосы дыбом встают на голове, — ему страшно!.. Изогнув тело вперед, непомерно открыв глаза, насторожившись, держа палец на курке ружья, он стоит неподвижно, едва дыша, готовый вступить в борьбу с врагом, порожденным его воображением.

Прошло два часа. Сначала трое французов разговаривали и даже посмеивались сами над тем, что они будут делать, если проводник их почему-нибудь раздумает вернуться, и как выберутся они из этого бесконечного векового леса; потом как-то сам собой смех застыл у них на губах, разговор не вязался и, наконец, совсем прекратился. Затем, по мере того как ночь становилась все темнее, они сбились, стеснились до того, что чувствовали локти друг друга; и, наконец, мрачные, безмолвные, едва дыша, с ружьями в руках, готовые каждую минуту пустить их в дело, они как бы застыли в этих позах, точно мраморные статуи.

Вдруг веселый смех прозвучал над их ушами, между деревьями заблестел красноватый огонь, и показался человек. Этот человек был Бержэ.

Крик радости вырвался невольно из сдавленной груди троих мужчин, а так как гордость тотчас же вернулась в их сердца, то они украдкой отодвинулись один от другого, точно школьники, пойманные на месте преступления, и аффектированно разлеглись в самых непринужденных и наивно беззаботных позах. Канадец, делая вид, что ничего не замечает, быстро направился к тому месту, где они лежали, и скоро подошел к ним.

— Как вы долго пропадали! — сказал барон голосом, которому он, увы! — тщетно старался придать желаемый оттенок полного спокойствия.

— Вы находите? — наивно отвечал канадец. — Я ушел от вас всего только два часа тому назад.

Молодой человек не возразил ни слова; по его расчетам, прошло, по крайней мере, шесть часов.

— Ну, да не в этом дело! — продолжал Бержэ, — я здесь, а это самое главное, не так ли?

— Конечно. Ну! Что же вы узнали?

— Прежде всего, что я не ошибся: впереди нас, действительно, идут двое мужчин и одна женщина.

— А они враги или друзья?

— На это я не могу ответить вам так, как хотел бы. Все, что я могу сказать вам, ограничивается тем, что пока нам их

— Вы это могли бы угадать разве только чудом.

— Может быть, и так, а может быть, и нет; но я не хочу играть с вами в прятки и прямо скажу вам, что мы идем к одной и той же цели, поэтому столкуемся лучше как следует вместо того, чтобы держаться настороже, что могло бы только повредить и даже расстроить наши проекты.

— Я вас не понимаю, — сказал барон де Гриньи, — и если вы не выскажетесь более определенно, я, к величайшему моему сожалению, не буду знать, что ответить вам.

— Хорошо сказано, клянусь спасением моей души! Я с удовольствием вижу, что вы, несмотря на свою молодость, умеете быть осторожным, — отвечал Изгнанник насмешливо. — Но я позволю себе заметить вам, что даже одного факта, что мы с вами идем по одной и той же дороге, совершенно достаточно для того, чтобы решить, куда вы идете, даже если бы я и не знал, какую смелую штуку вы замышляете. Не сердитесь на меня, — добавил он, видя нетерпеливый жест барона, — судьба капитана де Виллье интересует меня не меньше, чем вас. Он спас мне жизнь; это старинный долг, и мне хотелось бы заплатить ему как можно скорей!

• Предыдущая
• 55/75
• Следующая