Рыцари сумерек: Тайны спецслужб мира - Аростегай Мартин - Страница 23

Ровно через два года, как и планировалось, Беквит объявил о полной боеготовности «Дельты». Тогда было проведено отбивание у «террористов» «Боинга-727» одновременным штурмом здания, где содержались «заложники». За «представлением» наблюдали генерал Сэм Уилсон, генерал Питер Делабилье (в дальнейшем возглавивший британские спецсилы), генерал Вегнер из ГШГ-9 и Кристиан Пруто из французской спецслужбы GIGN.

Самый младший по чину из всех приглашенных, капитан Пруто признался, что был здорово озадачен, когда ему и другим наблюдателям предложили оценить увиденное в неких баллах по разделам действий в тренировочном штурме. «Там спрашивалось, например, как вы оцениваете снайперскую стрельбу — отметьте в соответствующем квадратике: превосходная, хорошая, посредственная... Как вы оцениваете противоугонные действия... и так далее». Пруто и другие приглашенные сочли это порочным подходом, который отразил неверное понимание задач командования. "Дельта" прекрасно обучена и натренирована, — сказал он Чарли Беквиту, — но вы ей почему-то не доверяете. Мы в Европе ни за что не стали бы вводить такие градации и оценки, как у вас».

Делабилье заметил, что поскольку решение об атаке террористов является актом политической воли, то следовало бы пригласить на учения президента Картера или кого-нибудь из высших лиц администрации. «Когда мы в Британии проводим учения, Мэгги (т. е. Тэтчер) всегда с нами».

Но когда пришла пора Беквиту проводить учения вместе с Картером, все произошло по-настоящему.

На следующий день после учений, как только Беквит немного пришел в себя от чрезмерного потребления виски «Блэк Дэниэл» на вечеринке в мотеле, устроенной Сэмом Уилсоном, до него дошли свежие новости: посольство США в Иране захвачено беснующейся толпой, и пятьдесят четыре сотрудника госдепартамента США попали в заложники.

В 1980 году захваты заложников происходили уже повсеместно, и когда САС приняла вызов, подполковнику Розу по крайней мере не пришлось вводить свои силы во враждебную страну на другом конце земного шара, население которой сходит с ума от истерической ксенофобии. Нет, все вышло иначе. 22 сотрудника САС проводили учения по антитеррористической деятельности в посольском квартале Лондона, ведя наблюдение, так называемое «полупроницаемое окружение» за Гайд-парком. 30 апреля 1980 года в 11.48 утра «Эскадрон В» вел свои обычные учения, когда шестеро арабских террористов с автоматами ворвались в посольство Ирана у Принсесс Гейт.

«Эскадрон В» с экипировкой быстро погрузился в автомобили и микроавтобусы и помчался из Хиерфорда в Лондон. К полуночи, когда они прибыли в армейские бараки за Риджент-парк, Майкл Роуз уже находился на своем командном посту на шестом этаже «Шелл-Би-Пи билдинг», наблюдая за осажденным посольством. Недавно назначенный командиром САС, военный советник комитета КОБРА, кризисного органа под председательством Уильяма Уайтлоу, собирался приступить к действиям по сложившейся ситуации. Министры кабинета и руководители спецслужб, представленные в комитете, — все имели четко определенные функции. Военное решение было крайним выходом на случай, если все прочие варианты снятия осады с посольства не сработают.

Группа «мучеников веры» моджахеддина Аль Насера из Демократического революционного Фронта Освобождения Арабистана угрожала взорвать иранское посольство со всеми заложниками, если так называемая независимая Республика Арабистан на юге Ирана не получит официального дипломатического признания, а 91 узник из числа членов организации не выйдут на свободу. Набранная и обученная в Ираке, террористическая группа получила оружие и последние инструкции уже в Лондоне от офицера, работавшего под официальным прикрытием сотрудника посольства Ирака. Этот захват был спланирован иракским диктатором Саддамом Хусейном, желавшим проложить таким хитроумным способом путь для военного вторжения в жизненно важные нефтеносные района на юге Ирана.

«Лидер террористов, Салим, был человеком образованным и умным, — говорит Роуз, — его команда состояла из высокоидейных, хорошо вооруженных и обученных людей. Для нас это была тупиковая ситуация».

Переговоры продлились весь следующий день, и Роуз приказал «Эскадрону В» перебраться через сады в соседнее с посольством здание Королевского колледжа медсестер.

Как только крайний срок, назначенный Салимом, прошел без происшествий, полиция сумела упросить его отпустить звукорежиссера Би-би-си, страдающего сердечной недостаточностью, который оказался среди прочих британских журналистов, ожидавших получения визы в Иран, а также полицейского констебля. В обмен на это террорист получил гарантии того, что послов арабских стран призовут в качестве посредников переговоров, а его требования будут переданы по всемирной службе Би-би-си.

Салим был очень заинтересован в паблисити, и потому пообещал пристрелить одного заложника, когда выяснил, что его эфирное сообщение было отредактировано в Би-би-си. «Вы ничего не предпринимаете по моим требованиям! Сидите на своих жирных задницах и палец о палец ударить не хотите! Слушайте, что я вам скажу. Раз вы, британцы, такие обманщики, британские заложники будут выпущены последними, понятно? И если вы не пришлете ко мне назад вашего мужичка с Би-би-си, один из заложников отправится на тот свет, ясно?» Полицейский, ведущий переговоры с террористами, обещал, что сам пресс-секретарь службы информации Скотланд-Ярда зачитает слово в слово послание террориста в вечерних новостях при условии, что Салим отпустит еще двух заложников.

«Между собой мы решили, что если два заложника будут убиты, наша команда вступит в действие», — вспоминает Роуз, у которого в случае убийства имелся «план немедленных действий» по штурму посольства. «Первоначально план состоял в том, чтобы подойти с соседней с посольством территории и выбить окна», — вспоминает солдат И. Роуз решил считать «пределом терпения» не одного, а двух убитых заложников, полагая, что в случае штурма потери среди заложников могут составить до 90 процентов.

В первое время информация об обстановке внутри здания посольства была весьма отрывочной. У САС не было ни малейшего представления, в каким помещении содержатся заложники. Двое освобожденных сообщили, что заложников постоянно водят из комнаты в комнату. За этот напряженный день «Эскадрону В» били «тревогу» и «отбой» несколько раз.

Солдат И. должен был периодически проверять свой немецкий автомат МР-5 «Хеклер и Кох», принятый на вооружение САС после тога как оружие было испробовано немецкой ГШГ-9 в операции в Могадишо. Оказалось, что этот автомат имеет лучшие характеристики для ближнего боя, бьет более кучно, чем американский «ингрэм» или израильский «узи», использовавшиеся ранее.

У Роуза одновременно разрабатывался план «самовольной акции». Для консультации он призвал нужного человека — это был бывший офицер САС, в свое время принимавший участие в проектировании иранского посольства. У него остался детальный план здания, и «Эскадрон В» провел учебные штурмы на мгновенно созданной бутафорской модели иранского посольства в помещениях тренировочного центра в Лондоне. При этом сразу же выяснилось, что окна на первом этаже армированы, и выбивать их — себе дороже. Тогда решили применить пластическую взрывчатку, порциями по несколько грамм, которые следовало прилепить к рамам и стеклам для последующего вышибания при взрыве. Смогли также выяснить кое-что о том, что происходит внутри посольства. Два террориста бодрствуют постоянно. Пленники распределены по разным комнатам, — это Роуз сумел выяснить у отпущенных заложников.

Когда специалисты по электронному подслушиванию стали прикреплять свои «жучки» по стенам рядом стоящих домов, солдат И. в составе «Эскадрона В» отправился в ночную разведку на крышу здания посольства. Снайперы уже заняли свои позиции в здании Королевского колледжа медсестер, у окон штаб-квартиры Роуза и в кустах Гайд-парка. Сквозь густой частокол телеантенн и спутниковых «тарелочек» солдат И. обнаружил верхний стеклянный люк посольства и битый час трудился над отдиранием свинцовой оплетки от стекла. Оттуда ему удалось заглянуть в убогую и довольно грязную уборную. При лунном свете он сумел обнаружить дверь, которая вела во внутренние помещения посольства. «На меня обрушилось невероятное возбуждение. Здоровенный такой прилив адреналина...» — вспоминал солдат.