Ремонт и реставрация мебели и предметов антиквариата - Хорев Валерий Николаевич - Страница 29

После 350 °C радуга блекнет, сменяясь тусклой серой окалиной, а это нежелательно – последняя отслаивается тем скорее, чем толще. Во избежание перегрева выдерживают предметы (к сожалению, этот способ применим только к мелким деталям) в расплавленной кипящей селитре до тех пор, пока они не приобретут густого синего цвета. Так оксидировали револьверы «Наган» и «Смит-Вессон» в Туле еще в конце XIX столетия. Пленка получается равномерной и прочной настолько, что сохранившиеся до наших дней образцы не потеряли первоначального вида. В любом варианте еще горячую поверхность следует протереть каким-либо минеральным маслом. Против дождя и тумана такая защита слабовата, но в нормальных комнатных условиях продержится сколь угодно долго.

Так называемое «воронение» железа и стали, придающее глубокий черный цвет и приличные антикоррозионные свойства, может быть произведено различными способами. Самым древним и проверенным является такой: изделие смазывают льняным или оливковым маслом и нагревают до тех пор, пока масло, дымя, не выгорит полностью – и так несколько раз. В итоге образуется стойкая черная пленка, частично диффундирующая в металл. Но, безусловно, самым лучшим и долговечным будет химическое оксидирование, рецептов коего предостаточно, причем в большинстве случаев нужны агрессивные вещества, а весь процесс протекает под вытяжкой. Приведу наименее проблематичный рецепт:

• обезжиривание в бурно кипящем растворе (100 г кальцинированной соды на 1 л воды) в течение 30 минут;

• промывка проточной водой. Если вода смачивает поверхность равномерно и полностью, то обезжиривание удалось, а если собирается каплями, его следует повторить;

• кипячение в растворе следующего состава:

каустическая сода 700 г

нитрат натрия 100 г

нитрит натрия 100 г

вода 1 л

Подготовленное изделие погружается в бурно кипящий раствор при начальной температуре последнего 136–138 °C.

Конечная температура (перед завершением оксидирования) составляет 142–145 °C. Для закаленных деталей начальная и конечная температуры повышаются на 2–3 °C;

• периодическое ополаскивание: каждые 20–30 минут детали извлекаются из ванны и 2–3 раза погружаются в воду комнатной температуры (смысл данной операции неясен, однако из песни слов не выкинешь).

Качество окрашивания определяется визуально. По завершении процесса изделие следует тщательно промыть и выдержать 3–5 минут в кипящем мыльном растворе (30 г твердого хозяйственного мыла на 1 л воды). После окончательной промывки и сушки поверхность промасливается в любом жидком минеральном масле при температуре 105–115 °C в течение 2–3 минут и протирается насухо.

Результатом этого алхимического колдовства будет то самое неизносимое воронение, что радует глаз при взгляде на старое огнестрельное оружие. Старое потому, что сегодня сплошь и рядом благородная «воронь» подменяется разными современными методами нанесения тефлоновых, карбидных, эпоксидных и прочих пленок, очень технологичных, дешевых, прочных, антибликовых и т. д., за одним досадным исключением – они выглядят не вполне настоящими. Как было сказано в превосходном британском научно-популярном фильме «The Gun», классика жанра в данном случае неизменна вот уже триста лет: вороненая сталь и ореховое дерево. Впрочем, это относится только к оружию.

Если нет возможности или необходимости воспроизводить столь долгий и малоприятный процесс, вполне можно обойтись таннатированием. Порошок танина следует развести водой с добавлением нескольких капель спирта, без которого он и растворяется хуже, и работает слабее. Тщательно обезжиренная, протравленная поверхность протирается полученным раствором, по высыхании коего образуется черно-лиловая пленка танната железа. Чем раствор концентрированнее, тем плотнее тон, но действительно аспидного оттенка все же не достичь.

Тщательно промасленная таннатная пленка сравнительно неплохо предохраняет металл от ржавчины, а простота ее нанесения выдвигает данный способ в ряды наиболее популярных и общедоступных. В самом деле – не разводить же у себя на кухне адское варево! И еще: варьируя плотность раствора, легко получить обширную гамму цветов от чуть голубоватого до почти непроницаемого.

Существует также замечательный старинный способ покрытия стали так называемым «ржавым лаком», иначе именуемым «английским». Первое название пошло от его рыжего или, скорее, кирпичного цвета, а второе – оттого, что так защищались знаменитые английские ружья с ударно-кремневыми замками, старейший образец пехотного оружия, принятые на вооружение британской армией в начале XVIII века (точнее, в 1730 году) и продержавшиеся едва ли не до середины XIX столетия. Благодаря непривычной масти они получили прозвище «Brown Bess».

Технология достаточно элементарна и не содержит каких-либо тайных капризов: в смеси из равных по объему долей концентрированных соляной и азотной кислот растворяют железные опилки с железной же окалиной (50+50 %), пока реакция не прекратится сама собой. Образовавшийся состав наносится на сталь тонкими слоями с промежуточной сушкой. Процесс может длиться несколько суток, зато покрытие получается настолько прочным, что предмет может неделю пролежать в воде или под дождем без признаков коррозии.

И последняя тонкость. Даже умело расчищенное и грамотно законсервированное железо может снова ржаветь из-за неощутимо малой толики влаги, затаившейся в невидимых межкристаллических трещинах и порах. То, что даже отменно кованная сталь выглядит монолитом, – иллюзия. Это ясно видно на примере ружейных стволов, скрупулезно обихоженных после стрельбы. Агрессивные продукты сгорания капсюльного состава и пороха в действительности глубоко проникают в металл. Если несколько дней спустя протереть канал белой тряпочкой, мы обнаружим на ней изрядное количество «отпотевшей» грязи, которой не было в помине.

Поэтому непосредственно (а никак не загодя) перед вощением, окраской или промасливанием – то есть финальными этапами консервации – предмет следует хорошенько прогревать, притом достаточно долго. Идеальна суточная выдержка в сушильном шкафу с температурой порядка 100–150 °C (разумеется, если вещь туда поместится). Через мои руки прошло несколько рыцарских шлемов, имевших очаги вторичной коррозии под толстым слоем воска снаружи и не менее толстым слоем битумного лака изнутри, хотя предшествующая расчистка была выполнена когда-то на славу.

Это последнее, о чем следует рассказать, так как по сей день в нашем быту обретается изрядное число вещей такого рода. Самые распространенные из них – утюги, ступки, всевозможные фигурки, чернильные приборы, печные и каминные принадлежности (которые бывают весьма декоративными) и т. д.

К великой радости собирателей старины, чугун практически не подвластен коррозии в обыкновенных уличных, а тем более домашних условиях. Каждый может убедиться в этом, если даст себе труд отыскать в городе какой-нибудь ветхозаветный люк, прикрытый потертой литой крышкой с надписью типа «Сукинъ и сыновья. Телефонъ. 1903 годь». Мне, по крайней мере, такие попадаются на глаза часто, и почему-то именно телефонные. Аналогичным образом чугунные ограды, пушки, ажурные ступени и козырьки у подъездов домов демонстрируют, во-первых, четкие цифры дат своего рождения, во-вторых – полнейшее пренебрежение к ржавчине, притом в крайне агрессивной городской атмосфере. Относительно последней стоит заметить, что неверно считать ядовитым лишь воздух современных мегаполисов. И сто, и двести лет назад печной дым из тысяч труб насыщал поднебесье теми самыми окислами серы (а ее в угле много), которые порождают пресловутые кислотные дожди и туманы. Знаменитый лондонский смог – детище никак не двадцатого, а благословенного девятнадцатого столетия.

Поэтому странно, но приятно видеть вышеперечисленный чугунный ассортимент нисколько не пострадавшим, покрытым легкой пленкой черно-коричневого цвета, отнюдь не напоминающей зловредную ржавчину.