Ничего, кроме правды - Либерман Авигдор - Страница 8

На тех же выборах 1999 года впервые вышла на авансцену и партия «Наш дом Израиль». Следует признать, что тогда ее попытки донести до широких слоев избирателей свою идеологию «конвенциональными средствами», т. е. через СМИ, не увенчались особым успехом. Не было у нее и значительных финансовых ресурсов. Но она задействовала массы активистов, которые ходили от дома к дому, от двери к двери и убеждали людей. НДИ получила на тех выборах 4 мандата, что было расценено всеми наблюдателями как заметный успех партии-дебютанта.

А вот партия ШАС на тех выборах предложила своим избирателям вполне внятную и доходчивую идеологию, имела в достаточном количестве денежные средства и не имела недостатка в активистах-агитаторах, набрала в результате той же кампании 1999 года 17 (!) мандатов.

На фоне всех вышеименованных партий, две «старые леди» израильской политики — Ликуд и Авода — потерпели в той кампании крушение, уменьшив свое парламентское представительство на 40 % каждая. Впервые в истории две вместе взятые крупные партии не имели в Кнессете абсолютного большинства, т. е. их суммарное представительство не достигло 61 мандата. И это не случайно.

Все, сказанное выше, особенно, в отношении двух «крупных» партий, подводит нас к неизбежному выводу: наличие четкой, внятной идеологии и вынесение на повестку дня общественной полемики реальных предложений по самым животрепещущим вопросам «оправдывает» себя не только с нравственной точки зрения — это приносит еще и очевидные электоральные «дивиденды».

Как говорилось выше, результаты выборов 2003 года (вновь проводившихся по старой системе — одним бюллетенем) прежде всего, отражали панику, посеянную в обществе военным, политическим и экономическим кризисом. Но они отражали и недовольство царящим в стране судебно-правовым беспределом и «военкорами» из израильских СМИ, исправно обслуживающими интересы левого лагеря. Попытки истеблишмента унизить главу правительства и нелегитимным способом повлиять на результаты выборов возмутили массы избирателей. Я имею в виду предписание судьи Верховного Суда Михаэля Хешина выключить софиты прямо посреди трансляции выступления премьер-министра и «слив компромата», устроенный в канун выборов прокурором, ведшей расследование по одному из уголовных дел, заведенных на Ариэля Шарона.

Голосование было в большей степени эмоциональным, нежели рациональным и потому его результаты трудно анализировать, основываясь на одной лишь логике. Вместе с тем, партии «Шинуй» и ШАС, поменявшись в этой избирательной кампании местами (15 мандатов у «Шинуя» и всего 10 у ШАСа) еще раз подтвердили сказанное выше: «Шинуй», обзаведшийся к последним выборам деньгами и активистами и не утративший свою идеологию, почти утроил свое представительство. А вот ШАС, пришедший к выборам истерзанным внутренними раздорами, с утратившими четкость и блеск «идеологемами», но сохранившим два прочих «столпа» — деньги и организационную структуру, опирающуюся на массы активистов — снизил свое представительство почти вдвое, избежав, впрочем, явного разгрома.

Что же касается Никуда, или, точнее, огромного количества мандатов, полученных им на выборах 2003 года (38), то полагаю, что это не более, чем разовый успех. Подтверждением этому служат последние муниципальные выборы (октябрь 2003 года), на которых Ликуд практически повсеместно потерпел сокрушительное поражение. Нельзя сбрасывать со счетов тот факт, что главной организационной и электоральной опорой Ликуда была массивная «муниципальная прослойка» — мэры, заместители мэров и депутаты местных и городских советов. Таким образом, провал на муниципальном уровне служит предвестием достижений Ликуда на следующих всеобщих выборах, куда более скромных, нежели те, что мы наблюдали в январе 2003 года. По сути, речь идет о возврате к естественному влиянию и масштабам этой политической организации.

На выборах 1999 и 2003 годов мы наблюдали политическую дискуссию, ведшуюся, в основном, американскими специалистами по избирательным технологиям, не живущими в Израиле и далекими от наших чаяний и проблем. Это причинило огромный ущерб всей нашей политической системе, а массы избирателей выразили свое недовольство этим явлением, «проголосовав ногами», то есть попросту не явившись к избирательным урнам. На эти доводы у нас любят приводить возражение, сводящееся к формуле «конец идеологии». Расшифровывается она так: в развитых демократических обществах правила игры давно выработаны, давно достигнуто общественное согласие по вопросам устройства государства, и избирателям остается лишь раз от разу выбирать тех, кто, по их мнению, будет наиболее эффективным образом проводить в жизнь политику, соответствующую общественному консенсусу.

Все это, может быть, верно в приложении к большинству устоявшихся демократических обществ Запада, в которых действительно вся политическая дискуссия сведена к поиску путей дальнейшего повышения уровня жизни граждан и именно эта единственная дилемма определяет не только внутреннюю, но и внешнюю политику государства. Эти общества сформировались много веков назад и выработали собственные политические и культурные традиции. Увы, к нам это неприменимо.

Государство Израиль создано всего 57 лет назад, оно до сих пор окружено плотным кольцом смертельных врагов, его общество раздираемо острейшими противоречиями. В отличие от Швеции, Англии, США и т. д., внутренняя полемика в Израиле далека от разрешения. Значительная часть граждан Израиля даже не родились в своей стране, так что и т. н. «плавильному котлу» еще предстоит поработать в полную силу. Мы еще далеки от того, чтобы в нашем обществе были выработаны и приняты как аксиомы базисные положения, на которых строится государство. Поэтому мы просто не можем позволить себе роскошь отказаться от идеологии, которая, собственно, и формулирует эти базисные положения.

Есть политические процессы, пережить которые обязана каждая нация. США пришли к нынешнему консенсусу по основным вопросам через гражданскую войну, через Великую Депрессию и последовавший за ней «Нью дил» Франклина Делано Рузвельта, через напряженную борьбу за расовое равноправие. В Англии всю вторую половину XIX и большую часть XX века велась острейшая полемика сперва между консерваторами и либералами («тори» и «виги»), а затем между консерваторами и лейбористами.

Израиль не может обойтись без противостояния идей, да и не должен стремиться к этому. Древние греки утверждали, что в спорах рождается истина. Наш спор еще не завершен, и наша истина еще не найдена. Попытки искусственно миновать стадию естественной полемики заведомо порочны и всегда достигают обратного: они приводят к еще большей поляризации, к еще большему накалу страстей в обществе.

Причина кризиса Ликуда в том, что он свернул одно за другим все свои идеологические знамена. Менахем Бегин привел Ликуд к власти в 1977 году, высоко подняв три «штандарта», на которых было начертано три главных лозунга.

Первый — это Эрец Исраэль, ее оборона, заселение и обеспечение ее процветания. Эти идеалы лучше всего выражал предвыборный лозунг «больше поселений — хороших и разных». Это подкреплялось недвусмысленной риторикой, утверждавшей, что поселенцы — это подлинные первопроходцы, герои, служащие примером для всех, а также массивным строительством в поселениях и соответствующими финансовыми ассигнованиями.

На втором штандарте были начертаны лозунги социального равенства: словосочетание «социальная проблема», до тех пор лишенное подлинного смысла, получило новое, конкретное звучание, ее принялись решать всерьез посредством знаменитой программы «Шикум шхунот», направленной на ликвидацию трущоб и реконструкцию кварталов бедноты и «городов развития». Соответственно, в политической риторике стала выражаться солидарность с т. н. «другим Израилем», и значительные денежные средства стали направляться на решение наболевших социальных проблем.

На третьем штандарте был начертан лозунг безусловной поддержки борьбы евреев СССР за право выезда в Израиль. Бегин резко изменил принятый доселе политический курс, направленный на «молчаливые договоренности» с советскими властями, на закулисные переговоры, на попытки переговариваться через посредников, короче говоря, курс, строившийся на тайной дипломатии. Бегин настаивал на открытой борьбе, на демонстративных демаршах. К этой борьбе он привлек подлинных друзей Израиля во всем мире и, прежде всего, в США. Лозунги «отпусти народ мой» и «историческая родина» стали боевым кличем, мобилизовавшим мировое общественное мнение на поддержку справедливой борьбы советских евреев за право на выезд из СССР.