Изумруды пророка - Бенцони Жюльетта - Страница 50
- Предыдущая
- 50/84
- Следующая
А пока, под стук колес поезда, Морозини, приближаясь к столице страны, которую считал своей второй родиной, то и дело заключал пари сам с собой, стараясь угадать, чем кончится дело: соблаговолит ли когда-нибудь достопочтенная Хилари Доусон отцепиться от Адальбера или так и будет ходить за ним по пятам. Пока что англичанка вцепилась в него намертво, и это обстоятельство невероятно раздражало Альдо. Сильнее всего Морозини выводило из себя то, что она то и дело уволакивала его друга в коридор для бесконечных разговоров с глазу на глаз и в то же время неизменно умудрялась втереться между ними, когда венецианец пытался хоть на минутку остаться наедине с Адальбером.
Накануне вечером в вагоне-ресторане, между осетриной и филе косули по-охотничьи, допив шабли и поставив на стол бокал, он бесцеремонно поинтересовался:
– Я думаю, ты в Париже не задержишься?
Брови Адальбера поползли вверх.
– Тебе не кажется, что я и так слишком долго не был дома? Перелетной птице ужасно хочется вернуться в свое уютное гнездышко, – прибавил он, нежно улыбаясь сидевшей напротив него Хилари.
– Ты прекрасно знаешь, что мисс Доусон терпеть не может путешествовать в одиночестве. Неужели у тебя хватит жестокости позволить ей без твоей поддержки пуститься в плавание по неласковым волнам зимнего Ла-Манша?
Хилари вздернула свой хорошенький носик, что служило у нее признаком прилива боевого духа:
– Кто, собственно, вам сказал, что я хочу немедленно вернуться в Лондон?
– А разве это не так? Я-то думал, что вы стремитесь как можно скорее связаться с Британским музеем?
– Никакой срочности в этом нет. Мне очень хочется задержаться в Париже, походить по музеям, побегать по магазинам и все такое прочее! Адальбер обещал не покидать меня одну.
– И вам не приходило в голову, что у Адальбера могут оказаться, кроме этого, и другие дела?
– А вы-то сами? Я, кажется, слышала, что очень важные дела призывают вас... в Венецию? Но что-то не так часто вы там появляетесь, как можно было бы ожидать!
– Уж не должен ли я перед вами отчитываться?
Заметив, что в глазах друга уже вспыхнули опасные зеленые искры, Адальбер решил, что ему следует вмешаться в разговор, принявший неприятный оборот.
– Все, хватит, успокойтесь оба! Милая Хилари, надеюсь, вы не сомневаетесь в том, что, находясь в вашем обществе, я испытываю большое удовольствие...
– Удовольствие? Я-то надеялась на нечто большее...
– С некоторыми словами стоит подождать, не произносить их слишком поспешно. Прибавлю к этому, что я буду счастлив уделить вам столько времени, сколько вы захотите... но немного позже. Я уже говорил вам о том, что у нас с Морозини есть поручение, которое мы должны выполнить, – продолжал он, словно не заметив убийственного взгляда, брошенного на него Альдо, – и наши недавние приключения должны были бы убедить вас в правдивости моих слов...
– Вы прекрасно знаете, что я готова разделить с вами все... – выпалила она с такой горячностью, что тотчас, кажется, об этом пожалела; во всяком случае, если судить по тому, что она вспыхнула до самых корней своих белокурых волос.
Растроганный Адальбер взял ее лежавшую на столе руку, поднес к губам и коснулся мимолетным поцелуем.
– Ваши слова доставили мне бесконечную радость, – прошептал он, – но вам уже немало пришлось рисковать, и я позабочусь о том, чтобы в дальнейшем вы не подвергались никаким опасностям. Возможно, нам вскоре придется снова уехать из Парижа, и, не стану скрывать, мне было бы спокойнее, если бы вы ждали меня в Лондоне...
Она взвилась, словно подброшенная пружиной.
– Лучше бы вам наконец сказать откровенно, что вам не терпится от меня избавиться!
И, не дожидаясь ответа, она стрелой пронеслась через весь вагон-ресторан. Адальбер немедленно вскочил, чтобы ее догнать, но Морозини его удержал.
– Погоди минутку! Что именно ты ей рассказал насчет того, что мы ищем?
– Ничего, кроме того, что она сейчас сама тебе сказала... Клянусь честью! Мне кажется, она считает нас парой тайных агентов и находит всю эту историю очень увлекательной...
– И еще... Прости за нескромный вопрос, но в каких вы, собственно говоря, сейчас отношениях?
– Во всяком случае, не в таких, как тебе представляется! Она порядочная девушка. Она думает скорее о браке.
– А ты?
Видаль-Пеликорн пожал плечами, что можно было истолковать и как полную неопределенность в этом вопросе, и как выражение фатализма, потом вздохнул и наконец, поскольку все предыдущее нимало не прояснило для Морозини его намерений, ответил:
– У меня никогда не возникало желания жениться. Я слишком дорожу своей холостяцкой жизнью, но что правда – то правда: стоит мне на нее взглянуть, и я уже не так в этом уверен.
– Ну, тогда беги к ней мириться. Это твоя жизнь, а не моя, и я не имею права в нее вмешиваться. Если потребуется, передай ей мои извинения!
Инцидент был исчерпан, но Морозини по-прежнему пребывал в сомнениях. Когда поезд прибыл в Париж, Хилари попросила Адальбера найти для нее такси, чтобы отвезти ее в «Ритц», и после холодного прощания Альдо наконец, к величайшему своему удовольствию, расстался с англичанкой. Правда, Адальбер вызвался ее проводить до гостиницы.
– Потом заскочу домой, – сообщил он Морозини, – и приеду к тебе, жди меня на улице Альфреда де Виньи...
– А если тети Амелии нет дома? Ты же знаешь, ей вечно не сидится на месте...
– Тогда приезжай ко мне, будем ждать, пока она появится. Остается только надеяться, что она не отправилась в Америку или в Южную Африку!
Но госпожа де Соммьер вопреки их ожиданиям оказалась дома. Сиприен, старый метрдотель, при виде Альдо расплылся в улыбке до ушей и проводил в спальню, где маркиза завтракала в постели, а Мари-Анжелина читала ей вслух «Фигаро». Точнее, страничку светской хроники в газете, а еще точнее – объявления, помещенные под рубрикой «Кончина».
– В моем возрасте, – говорила тетушка Амелия, – не помешает знать, кого следует вычеркнуть из своей записной книжки...
Маркиза пребывала в довольно мрачном расположении духа, которое никак не могли улучшить серенькое утро и нудный дождь за окном. Но появление Альдо мгновенно разогнало тучи – если не на небе, то, по крайней мере, в душе и на лице тетушки.
– Вот тебя-то мне и надо! – воскликнула она, протягивая ему обе руки, окутанные сиреневым батистом с кружевными прошивками. – Мы с План-Крепен ничего о тебе не знали и уже начали погружаться в ужаснейшую тоску...
– ...осложнившуюся ипохондрией! – пискнула чтица. – И наше дурное настроение нередко делало нас агрессивными!
– Вы, сдается мне, только что вернулись из церкви Святого Августина, где вроде бы должны были принять причастие? – в негодовании напустилась на нее старая дама. – В таком случае, дочь моя, можете отправляться исповедоваться заново! Вы вполне заслужили, чтобы я немедленно отправила вас за покупками.
– Прошу вас, не делайте этого, – сказал Альдо, со вздохом опускаясь в стоявшее рядом креслице. – Мне очень много надо вам рассказать. Вам обеим!
– Ну, это может немного подождать... Хотя бы до тех пор, пока ты основательно не подкрепишься. Ты выглядишь хуже некуда, просто смотреть страшно. От Лизы, конечно, все еще никаких новостей?
– Никаких.
– А... о камнях что-нибудь известно?
– Мы смогли проследить их путь до недавнего времени.
– Значит, ты знаешь, где они сейчас?
– Пока что нет... но рассчитываю на вас, чтобы это узнать.
– На меня? – изумилась госпожа де Соммьер.
– Да. Но сначала я должен рассказать вам обо всем, что с нами приключилось.
И Альдо, не переставая при этом поглощать в неимоверных количествах круассаны, гренки с маслом и с джемом, варенье и кофе, приступил к насколько можно подробному рассказу. Правда, кое-какие детали он все же опустил, избавив маркизу де Соммьер от описания ночи, проведенной с Саломеей. О том, какое неприятное напоминание о себе оставила у него на шее Илона, он тоже умолчал, тем более что след этой встречи был стыдливо заклеен пластырем. Впрочем, под конец тетушка Амелия слушала его уже не так внимательно, а последние слова и вовсе почти пропустила мимо ушей. Едва Альдо произнес имя принца Райнера, она впала в глубокую задумчивость. И еще довольно долго молчала после того, как племянник умолк. В конце концов лицо ее выразило сомнение, а во взгляде, устремленном на Альдо, блеснул веселый огонек.
- Предыдущая
- 50/84
- Следующая
