Разговор о любви - Эванс Глория - Страница 5
- Предыдущая
- 5/30
- Следующая
– Неужели ты не находишь нашу девочку красивой? – спросила Хелена.
– Безусловно, нахожу! – произнес Тим настолько искренне и убедительно, что не поверить ему было невозможно.
Лица обеих его собеседниц расплылись в довольных улыбках.
– Но я должен кое-что объяснить вам, – пробормотал Тим, все еще ощущая себя подлецом. – Понимаете, наши с Джоанной отношения… – Он запнулся и замолчал, решительно не зная, с чего начать.
– Я все поняла! – объявила Габриель счастливо.
Она приблизила губы к уху Тима и добавила гораздо более тихо:
– Джоанна взяла с тебя слово не рассказывать нам, что ты ее парень, правильно?
Тим развел руками и пробурчал что-то нечленораздельное.
Габриель громко рассмеялась, едва не оглушив его.
– О, наша Джо обожает тайны!
Джоанна следила за троицей на диване с ежесекундно усиливающимся волнением. Они определенно разговаривали о ней, и Тим явно продолжал ломать свою дурацкую комедию. Она видела это по мечтательно-умиленным улыбкам бабушки, по веселому смеху мамы, по пылким взглядам, которые то и дело бросал на нее, Джоанну, этот коварный тип.
Она никогда не приводила домой мужчин по одной простой причине – мать и бабушка буквально бредили идеей выдать ее замуж, и в любом друге, которого она познакомила бы с ними, они увидели бы кандидата в зятья. Именно так обе смотрели сейчас на Нортона.
Джоанне и самой хотелось однажды обзавестись собственной семьей, только фундаментом ее непременно должно было стать взаимное уважение и доверие. А такой человек, перед которым она смогла бы полностью раскрыть душу, на ее пути еще не повстречался. Тима Нортона в роли своего будущего супруга она не могла представить даже во сне. Этот парень мечтал лишить ее работы и вызывал в ней чувства, противоположные доверию, а именно: желание защититься, выстоять в борьбе с ним.
Она еще раз взглянула на Нортона, телепатически настаивая коллегу, чтобы он вел себя в ее доме поосторожнее, и вновь повернулась к парочке молодоженов – своей двоюродной сестре Виктории и Курту, ее мужу.
– Теперь вы понимаете, почему я предложила Тиму поехать со мной? Почему не могла поступить иначе? – спросила Джоанна, с легким раздражением глядя на увлеченных куда больше друг другом, чем ее объяснениями, воркующих голубков. – Да вы хоть слышите, о чем я вам говорю?
Виктория ласково провела рукой по плечу мужа и нехотя повернулась к сестре.
– Конечно. Ты предложила Тиму поехать с тобой…
Злясь, что никто не обращает внимания на самое главное в ее словах, Джоанна подперла бока руками.
– Я сделала это только потому, что он выглядел крайне одиноким!
– Угу, – рассеянно ответила Виктория, сладкой улыбкой благодаря своего муженька за очередной поцелуй в ухо.
– Виктория! Я с детства считала тебя своей лучшей подругой! – едва сдерживаясь, чтобы не перейти на повышенный тон, процедила сквозь зубы Джоанна. Ей начинало казаться, что весь мир состоит против нее в заговоре, что ее нарочно не слушают, не воспринимают всерьез. – Я была уверена, что хоть ты меня поймешь!
Виктория немного отстранилась от Курта и удивленно расширила глаза, словно только что проснулась.
– А что я должна понять, Джо? Достаточно один раз увидеть, как Тим на тебя смотрит, и все становится ясно без твоих продолжительных тирад.
Джоанна резко повернула голову и поймала на себе взгляд этого мужчины. Действительно, он глазел на нее так, словно только и мечтал поскорее остаться с нею наедине. Покраснев от возмущения и не сказав больше ни слова Виктории, она решительными шагами направилась к Нортону.
На ее пути, словно из-под земли, возник улыбающийся отец. Она отпрянула назад, чуть было не налетев на него.
– Народ желает поближе познакомиться с Тимом! – сообщил он, жестом обводя кучку людей, стоящих буквально в двух шагах – дядю Андрэ, его жену Марго и Энтони с Виолеттой. – Давай доставим им эту радость.
Джоанна успела лишь приоткрыть рот, собираясь заявить, что нет никакой необходимости знакомиться с ее коллегой ближе, так как все присутствующие видят его в первый и последний раз, как отец уже проворно повернулся к дивану и замахал руками.
– Эй, Тим! Эти дамы совсем заболтали тебя! Иди к нам, мы тоже хотим с тобой пообщаться!
Блеснув широкой белозубой улыбкой, Тим приложил руку к груди, повернулся сначала к Габриель, потом к Хелене и что-то обеим сказал с таким выражением лица, будто вынужденное прерывание беседы привело его в полное уныние. Женщины, подбадривая, похлопали его по плечам и что-то мило протараторили.
Подойдя к компании, к которой поневоле присоединилась Джоанна, он встал с ней рядом и обвел всех дружелюбным взглядом.
– Насколько я понял, ты из Северной Каролины, Тим, – без промедления завел беседу Шейн.
– Да, я из Шарлотта.
– Там остались твои родители? – поинтересовалась Марго, смотревшая то на Джоанну, то на Тима таким взглядом, каким рассматривают мужа и жену, ища в их внешности сходства.
Тим о чем-то задумался, изрядно удивив тем самым Джоанну. Обычно для ответа на столь простые, как заданный Марго, вопросы людям не требуется время на размышления.
– Фактически там осталась моя мама со своим вторым мужем. И младшая сестра с семьей, – произнес наконец Тим.
Он стоял настолько близко, что Джоанна могла чувствовать его тепло, ощущать его запах. Странно, но чем больше ее легкие заполнялись им, тем меньше злости и негодования в ней оставалось. Создавалось такое впечатление, что ее гнев уничтожается этим ароматом. А ведь я почти ничего не знаю о нем, подумала она.
– В Монреале живет твой отец? – спросил Шейн.
Тим вновь опять ответил не сразу, и Джоанна еще больше насторожилась.
– Да, совершенно верно.
– А Джоанна решила, что в нашем городе тебе не с кем встречать Рождество! – воскликнул Энтони, устремляя на сестру вопросительный взгляд.
– Я сказала, что… – горячо заговорила Джоанна, но Тим не дал ей возможности закончить фразу, осторожно дотронувшись до ее спины.
– Мой отец вместе с женой уехал на каникулы в Испанию, – пояснил он. – А его приемная дочь с мужем и детьми живет в Ванкувере.
Почувствовав прикосновение его ладони, Джоанна затаила дыхание. Она понимала, что должна убрать его руку или отстраниться, чтобы не укреплять в сознании родственников глупые подозрения, но не смела шелохнуться, настолько приятные ощущения испытывала.
– Эй! Пора бы спеть рождественский гимн! – призывно крикнул дед с другого конца гостиной. – Габриель, дорогуша, просим тебя за пианино!
Все, как один, повернули головы и посмотрели на деда, наряженного в длинный красный халат и колпак с кисточкой. Шейн скривился и нагнулся к Тиму:
– Умоляю, скажи, что еще не время петь гимны. Моя обожаемая супруга – потрясающая женщина, но на фортепиано играет просто кошмарно, – прошептал он с чувством. – А если еще и мама запоет, у нас у всех уши свернутся в трубочку!
– Верно, верно, Тим! – поддакнул Энтони, убирая руку с осиной талии Виолетты и тоже подходя к Тиму ближе. – Тебя они послушают, ты самый важный гость у нас.
На губах Тима появилась такая улыбка, какой Джоанна еще ни разу не видела – по-мальчишески хулиганская, придававшая всему его облику какую-то детскую удаль.
– Простите, но мне вдруг ужасно захотелось спеть рождественский гимн. Хотя – предупреждаю – певец я тоже не ахти какой! – Он крепче обнял Джоанну и вместе с ней решительно зашагал к инструменту, за который уже уселась Габриель.
Шейн, Энтони, Виолетта, Андрэ и Марго последовали за ними.
Через пару минут все присутствующие в гостиной, даже поглощенные друг другом Курт и Виктория, подтянулись к фортепиано и уставились на главных действующих лиц. На игравшую Габриель, деда, комично изображавшего из себя дирижера, и на Тима с Хеленой, вставших по обе стороны от Габриель в полной готовности запеть.
Зрелище было настолько забавным, что Джоанна, несколько секунд боровшаяся с желанием рассмеяться, все же не выдержала и разразилась хохотом. Вскоре две дюжины человек, присутствующих в гостиной, уже держались за животы, покатываясь со смеху.
- Предыдущая
- 5/30
- Следующая
