Выстрелы в замке Маласпига - Энтони Эвелин - Страница 15

• Предыдущая
• 15/61
• Следующая

Начала она с письма.

"Благодарю вас за обед. Извините, что задержался и не смог с вами повидаться. До завтра.

Алессандро".

Под целлофаном виднелась позолоченная плетеная корзинка, полная цветов. Цветы были бледно-розовые, с сильным запахом. Те же самые запоздалые розы, какие носила его мать.

В четверг Фрэнк Карпентер вылетел в Голливуд. Первым делом он позвонил Джону Джулиусу. Разговор с ним закончился приглашением на обед, которое позднее передал ему секретарь. Для актера, вот уже десять лет не занятого в кассовых фильмах, Джон Джулиус жил совсем неплохо, мог себе многое позволить. День напоминал туристический рекламный плакат: туман давно уже рассеялся; все кругом искрилось в солнечном свете. До Беверли-Хиллз, где находился дом актера, Карпентер доехал на такси. Он хорошо знал Калифорнию, но никогда ее не любил. Всегда считал себя сугубо городским человеком; искусственность, свойственная всем развлекательным местам, всегда раздражала его. Если уж он выезжал за город, то предпочитал дикую местность. Несколько раз он отправлялся на охоту в Вермонт, где жил в охотничьем домике вместе с двумя спутниками.

Жена, однако, подозревала, что он проводит свое отпускное время с какой-то женщиной. Но ездить в горы, чтобы заниматься там любовью, а не охотой на оленей, никак не вязалось с представлением Карпентера об отдыхе. Голливуд не обладал для него никаким магическим притяжением: картонный город, кинодекорация, предназначенная для обмана глаз. Или же пластмассовый город, населенный пластмассовыми существами, притворяющимися людьми. И все же его овевала прохлада; и хотя мимо домов кинозвезд непрерывно катили автобусы, набитые зеваками, здесь было красиво и просторно, много чудесных деревьев и прекрасно спланированных авеню. Он повернул налево от Сансета и поехал вверх по длинной дороге, окаймленной царственными пальмами. В самом ее конце стоял типичный, стилизованный под ранчо особняк, с белыми оштукатуренными стенами и зеленой крышей, окруженный цветущими кустами. В дверях его встретил дворецкий, туземец с Гавайских островов, сложенный, как профессиональный боксер. Это походило на начало какого-то посредственного кинотриллера.

Несмотря на грозный вид, голос у дворецкого был дружелюбный, а улыбка – вполне приятная.

– Мистер Джулиус ожидает вас.

Карпентер последовал за ним в дом. Внутри было прохладно и зелено, большие открытые комнаты, обширный зал для приема гостей. Одна его стена была сплетена из многоцветной травы, что создавало странный, тревожный и в то же время прекрасный эффект. Диваны величиной с океанские лайнеры, современные скульптуры из алюминия и камня, мягкая мебель и твердые поверхности, эротическая фреска над камином.

– Пожалуйста, присаживайтесь, сэр. Мистер Джулиус сейчас подойдет. Может, принести вам чего-нибудь выпить?

Карпентер посмотрел в гладкое темное лицо.

– Благодарю вас. Если можно, пожалуйста, пива.

Как только актер вошел в комнату, он сразу же узнал его лицо. Красивый, седовласый, голубоглазый, хорошо сохранившийся мужчина в дорогой, небрежно надетой одежде и с юношеской походкой. Он крепко пожал руку, улыбнулся профессиональной улыбкой и сел напротив посетителя.

– Чем могу служить?

В телефонном разговоре Карпентер попросил об интервью для хорошо известного киножурнала. Сейчас он предъявил свой жетон. Улыбающееся лицо Великой Кинозвезды сразу же перекосилось.

– Какого черта вы ко мне пришли! Я думал, вы собираетесь взять интервью.

– Это и будет что-то вроде интервью. – Представляясь, Карпентер привык видеть раздражение на лицах честных граждан, а на лицах бесчестных – даже негодование. – Я хотел бы задать вам несколько вопросов, мистер Джулиус.

– А вы не могли сказать об этом прямо, вместо того чтобы городить всякую чушь, будто вы репортер из «Журнала любителей кино»?

– Вы могли бы отказаться встретиться со мной. Люди не слишком охотно разговаривают с полицейскими. Особенно такими, как я.

Джон Джулиус встал. Сунул сжатые кулаки в карманы брюк и зыркнул глазами на Карпентера.

– Не люблю, когда меня дурачат. Я имею полное право вышвырнуть вас вон.

– Но вы этого не сделаете. Если, конечно, вам нечего скрывать.

– Хона! – Тут же как из-под земли появился дворецкий. Карпентер догадался, что он был где-то совсем рядом. Какое-то мгновение Джулиус колебался. От нарядного шелкового воротничка к его ушам протянулись две алые полосы. Он был искренне разгневан. И так же искренне напуган. В его ярко-голубых, сражающих наповал всех женщин глазах мерцал явный страх.

– Хона! Принеси мне «Оленью шипучку». И скажи Джуми, что этот джентльмен не остается на обед. – Он отвернулся от Карпентера и сел. – Хорошо, – снова заговорил он, – вы попали в мой дом с помощью обмана. Это, признайтесь, далеко не лучший путь. Но я знаю свой гражданский долг. Если у вас есть вопросы, задавайте.

– Извините, – сказал Фрэнк Карпентер. – Мне следовало прямо сказать, чего я от вас хочу, но многих такая прямота отпугивает. Некоторые из моих вопросов носят сугубо личный характер, поэтому я подожду, пока вам принесут ваш коктейль. А пока разрешите задать один простой вопрос.

Джулиус кивнул. Красные полосы на его шее поблекли.

– Что это за чертовщина такая – «Оленья шипучка»?

– Шампанское и свежий апельсиновый сок. – Разумеется, он и не подумал предложить Карпентеру отведать этого напитка. – Начинайте, – сказал он, посасывая свою «Шипучку». – Что вы хотите знать?

Карпентер закурил сигарету.

– Шесть-семь лет назад вы принимали у себя герцога и герцогиню Маласпига.

– Да, Сандро и Франческу. Они проводили здесь свой медовый месяц. Ну и что?

– Не могли бы вы рассказать, как вы с ними познакомились?

– Я знал отца Сандро. Я снимался в фильме в Италии, там нас представили друг другу. Он попросил меня показать Голливуд его сыну и невестке. Они пробыли у нас десять дней. Моя жена, помнится, устроила большой прием в их честь. Этот прием расписывала вся светская хроника.

– Еще бы! – сказал Карпентер. – И вы все еще видитесь с ними?

– Нет, – ответил Джон Джулиус. – После смерти моей жены мы даже не переписываемся.

– Но вы хорошо их помните; семь лет – долгий срок, и вы, вероятно, принимали у себя множество гостей. Но их вы вспомнили сразу.

– Это был незабываемый визит.

– Не могли бы вы рассказать мне о них; сохранились же у вас какие-нибудь воспоминания.

– Но сперва объясните мне, что именно вы хотите знать. Я не люблю рассказывать о своих друзьях.

– Но их едва ли можно назвать вашими друзьями, – возразил Карпентер. – Ведь вы не виделись с ними семь лет. Или только с тех пор, как умерла ваша жена. Это было два года назад?

– Да, – подтвердил Джулиус. – Но я думаю, что моя жена переписывалась с ними. Она любила титулованных особ.

– Однако на вас-то они не произвели большого впечатления?

– Сандро произвел.

Карпентер нагнулся вперед и поднес зажженную зажигалку к его сигарете; эта простая услуга немного разрядила напряжение. Джулиус откинулся на спинку кресла и закинул ногу на ногу.

– Маласпига производил большое впечатление на всех без исключения.

– Почему? В нем есть что-то особенное?

Джулиус помахал сигаретой.

– Прежде всего он очень красив. Не поймите меня превратно, мистер Карпентер. Красив в эстетическом смысле. В кино он заработал бы большие деньги. У него очень сильное обаяние, я бы даже сказал, магнетизм. Это единственный герцог из всех, мною виденных, который выглядит истинным аристократом. Многие продюсеры умоляли его подписать с ними контракт. Что до женщин, то тут и говорить нечего.

– И как он все это принимал?

– Как должное. Лесть только забавляла его. У него превосходное чувство юмора; и он кое-кого высмеивал. Меня это не задевало: я думаю, что в его глазах мы выглядели этакими обезьянами из зоопарка. Но моя жена возмущалась, ведь она коренная калифорнийка.

• Предыдущая
• 15/61
• Следующая