Фиора и король Франции - Бенцони Жюльетта - Страница 30

• Предыдущая
• 30/67
• Следующая

Она не заметила, что в глазах Леонарды появились слезы.

Один Мортимер увидел это и, накрыв своей широкой ладонью худые пальцы старой девы, нежно сжал их, не говоря ни слова, и ободряюще улыбнулся.

Некоторое время спустя шотландец покинул дом. Казалось, что Фьора забыла о его присутствии, но когда на пороге он помахал ей на прощание, она улыбнулась ему такой теплой улыбкой, что легкая обида на странное поведение хозяйки дома сразу растаяла в его душе.

— Вы скоро увидите короля? — спросила она.

— Нет, он будет в Плесси через месяц. Мне предстоит тихая жизнь в гарнизоне, что позволит мне часто видеться с вами.

Если вы пожелаете поохотиться, то я могу устроить это.

— Охотиться? О нет! — воскликнула Фьора. — С тех пор как я убила человека собственной рукой, мысль о смерти мне стала просто невыносима.

— Какая лицемерка! — покачала головой Леонарда. — Я ни разу не видела, чтобы вы отказывались от кролика или куропатки, приготовленных Перонеллой. Для вкусного жаркого надо убить дичь!

— Конечно, но это буду не я. Кровь вызывает во мне ужас.

Я видела ее предостаточно.

Когда Мортимер ушел, Фьора поблагодарила Перонеллу за отличные блюда и быстро поднялась в свою комнату, попросив Леонарду прислать к ней Флорана.

— В такой час? — запротестовала она. — Что вы хотите от него?

— Мне надо поговорить с ним, позовите его.

Неодобрительно поджав губы, Леонарда быстро ушла, насколько ей позволяли ее больные ноги. Когда она вернулась вместе с молодым человеком в комнату Фьоры, она поняла, что не ошиблась относительно ее намерений.

При помощи Хатун, которая с неохотой помогала ей, молодая женщина складывала какую-то одежду и предметы первой необходимости в дорожные сумки. На столе, рядом со шкатулкой, в которой она хранила свои драгоценности и деньги, лежал набитый кошель.

— Я была в этом уверена! — воскликнула возмущенная Леонарда. — Вы снова хотите ехать!

Фьора повернулась к ней и посмотрела на нее так, что бедная женщина поняла, что она ничего не добьется и что ее «голубка» приняла твердое решение.

— Да, я еду. И на этот раз верхом, чтобы добраться быстрее.

— Вы хотите догнать свиту кардинала? Но это же безумие!

Вам недостаточно было засады?

— Я не собираюсь присоединяться к нему, — возразила Фьора. — Я, без сомнения, хочу его догнать, а также обогнать так, чтобы меня не увидели. Я доверяю ему только наполовину.

— И добрая половина — это история про Вильнев-Сен-Андре? Незачем ехать туда, когда достаточно написать письмо.

— Аббат, без сомнения, подтвердит рассказ кардинала, но он не сможет описать мне человека, потерявшего память. Я должна поехать туда, вы понимаете? Флоран будет сопровождать меня, если согласится.

— Если я соглашусь? — воскликнул молодой человек, лицо которого просветлело, словно солнце появилось ночью и направило на него свои лучи. — Отдавайте приказания, донна Фьора! Все будет готово на рассвете.

— Они просты: две выносливые лошади, способные проскакать много километров.

— Вам не нужна лошадь для багажа?

— Нет. Мы не должны перегружать себя вещами. А сейчас ложитесь спать. Мы отправляемся с рассветом.

Фьора не осмеливалась смотреть на Леонарду. Та ничего не говорила. Фьора подумала, что старая дева сильно огорчилась и что ей придется выдержать ее слезы, но когда она наконец взглянула на нее, чтобы хоть чем-то утешить, Леонарда и не собиралась плакать. Она бросила на нее разъяренный взгляд и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Услышав стук другой двери, раздавшийся сразу же, Фьора поняла, что она вернулась к себе. Хатун хотела побежать за ней, чтобы успокоить, но Фьора удержала ее:

— Пусть она подуется или даже поплачет! Завтра ее настроение поднимется, и, во всяком случае, я слишком устала, чтобы дискутировать всю ночь. Покончим с этим и — спать!

Так они и сделали. Но рано утром, когда рассвет только забрезжил, Фьора, одетая в костюм пажа, привезенный из Нанси, открыла дверь кухни, чтобы позавтракать. Первое, что она увидела, так это длинные ноги в сапогах, положенные на камень у очага. Затем кожаную тунику и лишь потом недовольное лицо Дугласа Мортимера, Леонарда стояла в нескольких шагах от него, скрестив руки на груди, в ожидании эффекта, который эта картина может произвести на ее воспитанницу.

Флоран, уткнувшись носом в кружку, не произнес ни слова, но по его глазам было видно, что он с удовольствием задушил бы шотландца. Однако первые слова Фьоры были обращены к Леонарде.

— Я должна была об этом догадаться! — сказала она. — Вам было так необходимо посылать за ним?

— Конечно! Не думаете ли вы, что я позволила бы вам отправиться в столь долгий путь под охраной этого мальчишки?

— Я не мальчишка! — запротестовал разгневанный Флоран. — И я могу защитить донну Фьору при любых обстоятельствах.

— Я уверена в этом, Флоран, — сказала молодая женщина. — Вот почему, мой дорогой Мортимер, я не информировала вас об этом плане, когда мне в голову пришла эта идея. Леонарда напрасно побеспокоила вас. Я хочу ехать, и вам не удастся помешать мне в этом.

Мортимер встал, потянулся, коснувшись рукой балок потолка, на которых были подвешены ветчина, связки лука и сухие травы.

— Кто говорит о том, чтобы вам помешать? — возмутился он. — Вы же так упрямы, и мне это давно известно. Просто я еду с вами.

— Это невозможно! Вы прекрасно знаете, что не можете никуда уехать без разрешения короля. Вот поэтому вчера я вам ничего не сказала.

Шотландец наклонился, чтобы взглянуть Фьоре прямо в лицо, и в его суженных глазах сверкнул гнев:

— Спасибо за беспокойство обо мне, мадам, но вы забываете только одну вещь: узнав о том, что вы тайком решились на поездку с вашим кардиналом, я твердо решил следовать за вами, даже если бы надо было поехать опять в Рим.

— В Рим? Об этом никогда не шла речь и…

— ..и не могли бы вы мне сказать, что помешало бы делла Ровере вернуть вас с эскортом к своему дядюшке? Вы забыли замок Святого Ангела?

— Все изменилось…

— Я верю, что они изменились, — возразил Мортимер. — Сейчас Рим воюет с Флоренцией. Вам решительно нравится роль заложницы. Бесполезно спорить, иначе только бог знает, когда мы отправимся в путь. Перекусите, и в дорогу!

— Я уже готов! — воскликнул Флоран, вскочив со стула и бросив взглядом вызов шотландцу. Тот тяжело вздохнул и, нажав на плечо юноши своей мускулистой рукой, усадил его на место:

— А ты останешься здесь!

— Ни в коем случае! — запротестовала Фьора. — Вчера вечером я попросила Флорана сопровождать меня.

— А теперь попросите его остаться дома, — сказал Мортимер. — Мне кажется, что вы намерены ехать быстро?

— Конечно, но…

— Но мне кажется, что этот мальчик не центурион. Сколько времени ты можешь скакать галопом, малыш?

— Какое-то время. Я много проскакал от Парижа до этих мест.

— От Парижа до наших мест примерно шестьдесят лье. Нам же надо будет покрыть примерно двести. Я знаю, что донна Фьора может выдержать темп, который я ей задам. В тебе же я не так уверен, и если нам придется устраивать для тебя привалы или оставлять измотанным в каком-нибудь постоялом дворе, от тебя будет мало толку.

— Я все понял! — сказал Флорац со злобой. — Вы хотите убить ее?

— Нет, но донна Фьора хочет добраться как можно быстрее, и она поедет быстро. И потом, поверь мне, от меня ей будет больше пользы, потому что никто не знает лучше меня дороги во Франции. И, наконец, я сержант шотландской гвардии.

— Об этом узнают!

— Да, но ты не знаешь, что Авиньон, принадлежащий папе, Вильнев-Сен-Андре, расположенный как раз на противоположной стороне моста, и является владением короля Франции со времен Филиппа Красивого! Если авиньонский легат захочет затеять ссору с нами, я смогу привлечь войска форта.

Разгневанный и огорченный Флоран уже собирался броситься к двери, чтобы где-нибудь в полях найти утешение, но Мортимер настиг его и за руку подвел к лошадям, стоявшим в упряжке:

• Предыдущая
• 30/67
• Следующая