Выбери любимый жанр

Фиора и король Франции - Бенцони Жюльетта - Страница 24


Изменить размер шрифта:

24

— Вы еще долго пробудете в Type?

— Увы, нет! Хотя мне там очень нравится и все настаивают на том, чтобы я там остался. Через некоторое время мне надо будет поехать в Авиньон, где расположено здание моей миссии.

Поняв, что он не был намерен что-нибудь добавить, Фьора проводила кардинала до его паланкина, откуда он благословил ее, и ей пришлось преклонить колено.

Пораженная Фьора увидела, как импозантный экипаж быстро удалялся под тенью дубов, растущих вдоль дороги, ведущей к выходу из ее владения. Когда кортеж скрылся из виду, она спустилась в сад. Присев под навесом, увитым виноградом, она глубоко задумалась. Она не сомневалась, что Леонарда с нетерпением ожидает ее в доме, что у нее куча вопросов, но Фьоре хотелось побыть немного одной, чтобы понять, какова была истинная цель этого визита. Поступок кардинала делла Ровере казался ей странным. Надо было плохо знать короля Людовика, этого скрытного и властного человека, чтобы хотя бы на мгновение допустить мысль, что тот поддастся влиянию женщины, даже если он выказывал ей свою дружбу. С другой стороны, было также бессмысленно просить ее, о которой кардинал, видимо, знал немало, попытаться способствовать разрыву давнего союза между Францией и Флоренцией, а также с теми, с кем она была дружна.

Что касается Катарины, то Фьора была сильно огорчена тем, что причинила ей неприятности, а с таким человеком, как Риарио, нельзя было предугадать, чем они закончатся. Несчастный случай всегда возможен, и тогда папе ничего не останется, как только оплакивать свою племянницу, к которой он был так привязан.

Фьора вспомнила лицо кардинала, когда он говорил о Катарине, — лицо напряженное, похожее на болезненную маску.

Может, он любил ее и был готов на любые безумства, чтобы прийти ей на помощь? Ведь намекнул же он на то, что Риарио мог долго не прожить? Если делла Ровере любил свою кузину искренней и беззаветной любовью, он становился намного симпатичнее Фьоре, и она пришла к мысли, что в конце концов это письмо, которое кардинал просил ее написать, ее ни к чему не обязывает. Достаточно было его ловко составить, чтобы оно не скомпрометировало ее. А эта таинственная последняя фраза, которую делла Ровере отказался пояснить и о которой он обещал поговорить «в следующий раз»?

В эту минуту Фьора очень пожалела о том, что король отсутствовал. Если бы он был здесь, она сразу пошла бы в Плесси, чтобы рассказать ему об этих событиях и попросить у него совета. Людовик XI — тонкий дипломат, знающий все хитросплетения, умеющий лучше других составлять письма и договоры. Он-то знает, как надо было действовать, и ему, несомненно, удалось бы выяснить у римского прелата то, что тот скрывал от Фьоры.

Но король был далеко отсюда, и ей надо было самой выходить из этого сложного положения.

Она вернулась в дом и, не замеченная Леонардой, которая была занята на кухне с Перонеллой, прошла в свою комнату.

Фьора села за стол и уставилась на чистый лист бумаги.

Как начать письмо, она знала: надо было поблагодарить Катарину за то, что она помогла матери вернуться к своему ребенку. Но дело осложнялось, как только надо было писать о короле и о просьбах, с которыми к нему надо было обратиться. Это было настолько сложно, что Фьора прекратила писать. Она убрала письменный прибор, задула свечу и легла спать.

Она надеялась, что ответ на этот щекотливый вопрос придет к ней при пробуждении.

В этот раз Фьора проснулась поздно, потому что заснула далеко за полночь. Открыв глаза, она увидела Леонарду, стоявшую около ее кровати и с интересом читающую ее черновики.

— Вы действительно хотите написать это письмо? Вам следовало бы, однако, вспомнить, что говорил этот дьявол Деметриос: «Надо быть очень осторожным, когда что-нибудь пишешь, и самое разумное заключается в том, чтобы писать как можно короче!»

— Вы полагаете, что я забыла об этом? Но мне так хочется помочь Катарине!

— И узнать, что этот красивый кардинал держит для вас про запас! Я признаю, что он ловкий человек и что его история была рассказана мастерски! Он отлично сумел сыграть на ваших добрых чувствах и на вашей признательности молодой даме. И, наконец, вызвать у вас любопытство, столь свойственное всем женщинам.

— Но откуда вы все это знаете? Я не помню, чтобы говорила с вами об этом.

Леонарда снисходительно улыбнулась:

— Я ведь тоже женщина и дочь Евы. Я подслушивала у двери, вот и все! Пойду поглядеть, все ли готово для вашего купания.

Уход Леонарды, на которой был надет белый высокий головной убор с широкими отворотами, покачивающимися в такт ее шагам, словно крылья, явился верхом достоинства, которым Фьора просто восхитилась. Только Встав с постели минуту спустя, она обнаружила, что Леонарда забрала все ее черновики.

Однако через два дня кардинал делла Ровере вновь появился в доме, увитом барвинком; письмо было готово, и Фьора протянула его кардиналу, как только тот сел у камина.

По правде говоря, она была довольна своим посланием. Долго поработав над ним вместе с Леонардой, Фьора думала, что оно должно было удовлетворить заинтересованных лиц и никому не доставить неприятностей. И действительно, после нескольких строк с выражением дружбы и признательности Фьора уверяла графиню Риарио в том, что она сильно желает восстановления мира между Римом и Францией, а также с Тосканой, которая ей была дорога.

— Может, кардиналу покажется, что вы недостаточно посвящаете себя этому делу, — заметила Леонарда, прочитав письмо в последний раз, — но вы увидите сами его реакцию, и у вас будет время подискутировать с ним.

К большому удивлению Фьоры, внимательно прочитав письмо, прелат заявил, что молодая женщина все написала правильно, и выразил ей свое удовлетворение. Это письмо сильно обрадует графиню Риарио и смягчит раны, нанесенные гордости его святейшества, ибо только материнская любовь заставила мадам де Селонже обратиться в бегство, и донна Катарина помогла ей в этом. Папа будет также рад узнать, что его бывшая пленница не держала на него зла и что, наоборот, готова содействовать всеобщему примирению.

— Вот видите, — сказал делла Ровере в заключение, — я не просил вас сделать что-то сверхъестественное, но вы мне оказываете большую услугу, и я попытаюсь отблагодарить вас за нее.

Весьма скромным образом, разумеется, ибо то, что я собираюсь вам рассказать, может быть, и не представляет для вас никакого интереса.

Он помолчал немного и отвернул лицо, словно не решался говорить. Потом сказал со вздохом:

— Это глупо, но мой дядя, я хочу сказать, святой отец, часто упрекает мен?! в том, что я слишком много говорю и что не умею сдерживать своих чувств. И сейчас я боюсь, что сообщу вам скорее о плохом, чем о хорошем.

— То, что делается с добрыми намерениями, монсеньор, не может причинить зла. Будьте так добры, скажите хотя бы, о чем идет речь? О Флоренции? — Фьора просто сгорала от нетерпения.

— Нет. Речь идет о… вашем супруге.

— О моем супруге? Разве вам известно что-нибудь о нем?

— Возможно. Во время моего пребывания здесь я старался узнать о вас как можно больше. Когда я был в Риме, меня заинтересовала история о приговоренном к смертной казни, однако чудом спасенном в тот самый момент, когда он должен был умереть. Потом я узнал, что граф де Селонже, заключенный в замке Пьер-Сиз в Лионе, совершил побег, и никто не узнал, что с ним случилось дальше. Это верно?

— Абсолютно, монсеньор. — Голос Фьоры дрожал от волнения. — Известно только, что он уплыл на лодке, и я не скрою от вас, что это обстоятельство приводит меня в ужас. Говорят, что река, по которой он уплыл, кажется, Рона, очень опасна. Я боюсь, что он утонул.

— Это действительно возможно, — кивнул кардинал. — Однако, когда я услышал эту историю, она напомнила мне об одном событии. Событии, внешне незначительном, но которое может иметь для вас некоторое значение.

— Говорите же, монсеньор, умоляю вас! Самый маленький след может иметь значение.

— Ну так вот. Как я вам уже сказал, в прошлом году монахи обители Валь-де-Бенедиксьон, находящейся в Вильнев-Сен-Андре, как раз напротив моей епископской штаб-квартиры, обнаружили на дне лодки, застрявшей в камышах, раненого человека в бессознательном состоянии, который, по-видимому, вынес тяжелые испытания. Они отнесли его к себе, подлечили, но не смогли добиться, чтобы он назвал свое имя. Он сам ничего не знает о себе, и особенно откуда он и что ему пришлось пережить.

24
Перейти на страницу:
Мир литературы

Жанры

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Техника

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело