Тварь - Бенчли Питер Бредфорд - Страница 13
- Предыдущая
- 13/67
- Следующая
Вербовщик военно-морского флота в штате Мичиган понял потребность Шарпа в активной жизни и сыграл на этом. Перед ним стоял паренек, который сломал себе обе ноги – одну на лыжах, другую на параплане – и тем не менее продолжал увлекаться обоими видами спорта; профессиональный ныряльщик со скубой с четырнадцатилетнего, возраста, героем которого был не Жак-Ив Кусто, а Питер Гимбел – человек, сделавший первые подводные фильмы о больших белых акулах и об останках лайнера «Андреа Дориа». Шарп мечтал построить сверхлегкий самолет и пересечь на нем страну. Беспокойный искатель, стремлением которого было утвердить себя в жизни не путем накопления состояния, но путем испытания пределов своих возможностей. В психологическом тесте военно-морского флота, рассчитанном на определение характера, он назвал трех людей, которыми восхищался: Эрнест Хемингуэй, Теодор Рузвельт и Джеймс Бонд – «потому, что они были деятелями, а не наблюдателями, они именно прожили свои жизни» (Шарп заметил, что, подобно ему самому, на флоте не особенно отделяли реальность от выдумки).
Вербовщик убедил Маркуса, что флот предоставит ему возможность делать то, что другие люди могут только надеяться делать, и то случайно, во время отпуска. Он мог выбирать свою специальность, регулярно менять ее, «выполнять свой контракт» на море и в небе, и в то же время – между прочим – внести свой вклад в оборону страны.
Шарп подписал контракт еще до окончания школы и в июне 1983 года поступил в офицерскую школу в Ньюпорте, Род-Айленд.
Первые несколько лет соответствовали всем его ожиданиям. Он стал экспертом по подводным подрывным работам, получил квалификацию пилота вертолета. Он отслужил срок службы на море и на самом деле участвовал в сражении, в Панаме. Когда умственное развитие догнало развитие тела и у Маркуса появились взрослые интересы, он провел год в Галифаксе, изучая метеорологию и океанографию.
Жизнь для Шарпа была богатой, разнообразной и доставляла удовольствие.
Но в последние полтора года разнообразие и удовольствие перестали приносить удовлетворение.
Часть его проблемы, он понимал это, заключалась в нежелании стать лицом к лицу с призраком превращения во взрослого. Ему было двадцать девять лет, и он не особенно задумывался о тридцати и, безусловно, не боялся этого возраста еще несколько месяцев тому назад, до тех пор, пока не было отклонено его заявление о поступлении в военно-морские элитные десантные части, действующие на море, на земле и в воздухе. В части, где существовала большая степень риска и предъявлялись строгие требования к здоровью, Шарп уже не подходил по возрасту.
Но в основе его неудовлетворенности лежал случай, близкий к трагедии настолько, насколько Маркус Шарп когда-либо понимал это слово.
Он влюбился в служащую компании «Юнайтед эйрлайнз», лыжницу и ныряльщицу со скубой. Где только они не были вместе! Они были молоды, и жизнь казалась вечной. Возможно, они вступили бы в брак, но это не представлялось необходимостью. Они жили настоящим и ради настоящего.
Но однажды, в сентябре 1989 года, они плавали с аквалангом у пляжа на севере Квинсленда. Они слышали обычные предупреждения об опасных животных, но это их не беспокоило. Молодым людям и раньше приходилось плавать среди акул, скатов и барракуд, они могли позаботиться о себе. Море для них не было миром, полным опасности, оно было миром приключений и открытий.
Они встретили проплывающую мимо черепаху и последовали за ней, пытаясь не отставать от животного. Черепаха замедлила движение и открыла рот, как будто собираясь что-то съесть, хотя молодые люди вокруг ничего съедобного не видели. Они подплыли к животному, зачарованные его изяществом и свободой движения в воде.
Карен протянула руку, чтобы погладить панцирь черепахи, и на глазах у Шарпа девушку внезапно охватили конвульсии, она выгнула спину и начала царапать грудь. Мундштук дыхательной трубки выскользнул у нее изо рта. Глаза широко раскрылись, и она завизжала, раздирая руками собственное тело.
Шарп схватил девушку, вытащил на поверхность и пытался заставить говорить, но она была способна только визжать.
К тому времени, когда Маркус добрался с Карен до берега, девушка была мертва.
Черепаха кормилась морскими осами, медузами, практически невидимыми в воде колониями нематоцитов – настолько ядовитых, что прикосновение к ним способно остановить человеческое сердце. Так и случилось.
После похорон Карен, состоявшихся в Индиане, когда горе Шарпа начало утихать, он обнаружил, что занят мрачными мыслями, мыслями о случайности судьбы. Жизнь не может быть несправедливой или неблагоприятной – Шарп никогда не думал, что жизнь благоприятна или неблагоприятна, она просто есть, и все. Но судьба, она – непостоянна. И люди не бессмертны, ничто на земле не может быть вечным.
Маркуса Шарпа начали мучить мысли о пустоте его жизни, об отсутствии смысла. Он постоянно чем-то занимался, но в его занятиях не было главного – цели.
Он представлял себя стальным шариком в китайском бильярде, прыгающим из лунки в лунку и никуда не направляющимся.
Командование направило Шарпа на лучшую базу, находящуюся в распоряжении военно-морского флота, – двухгодичная служба на Бермудах, солнечная, спокойная, не обремененная тяжелыми обязанностями и всего в двух часах полета от территории США. Однако не покой был нужен Шарпу, ему было нужно действие, но теперь и одного только действия было недостаточно. Нужен был смысл, цель действия.
На Бермудах у Маркуса не было особых обязанностей, кроме перекладывания бумаг, редких полетов на вертолете вокруг островов да надежды, что кто-то нуждается в помощи.
Время от времени он подумывал о том, чтобы оставить флот, но он не имел понятия, чем сможет заняться. В гражданской жизни не так уж много вакансий для пилотов вертолета и экспертов-подрывников.
А пока Шарп брался за любое задание, которое отвлекало его мысли от самокопания.
В данный момент Маркус Шарп направлялся на северо-запад, намереваясь провести поиск от северо-запада к северу, затем – к северо-востоку и востоку, все это на северной стороне островов. Он настроил свое радио на волну 243,0 в дециметровом диапазоне и на волну 121,5 в метровом диапазоне – на этих двух частотах велась аварийная передача. Вертолет летел на высоте пятьсот футов.
В шести милях от островов, где кончались рифы и вода меняла цвет с пятнистого бирюзового на глубокий лазурный, Шарп услышал сигнал – очень слабый, очень далекий, но устойчивый.
Он посмотрел на второго пилота и постучал по шлемофону; второй пилот кивнул и подал знак поднятым большим пальцем. Шарп вглядывался в приборы, медленно поворачивая вертолет из стороны в сторону, пока не нашел направление, в котором сигнал на его радиопеленгаторе звучал громче всего. Затем определил направление по компасу.
Вдруг по морскому радио послышался голос:
– Хьюи-один... Хьюи-один... Хьюи-один, это «Капер», отвечайте.
– "Капер", это Хьюи-один. – Шарп улыбнулся. – Эй, Вип, где ты?
– Прямо перед тобой, парень. Ты что, не глядишь на дорогу?
– Мои глаза устремлены в будущее.
– Вышли прогуляться?
– Летчик «Бритиш эйруэйз» некоторое время назад поймал аварийный сигнал. Ты что-нибудь слышал?
– Ни писка. Далеко в море?
– Десять – пятнадцать миль. Я поймал его на волне сто двадцать один и пять десятых. Что бы это ни было, северо-западный ветер гонит его обратно к островам.
– Может быть, я поспешу за тобой?
Шарп задумался, затем согласился:
– Давай, Вип. Кто знает? Может, понадобится твоя помощь.
– Договорились, Маркус. «Капер» всегда готов.
Отлично, подумал Шарп. Если там терпит бедствие корабль, Вип придет намного быстрее, чем любое судно, вызванное с базы. Если же корабль покинут или это просто спасательная шлюпка, то в соответствии со стандартным порядком действия Шарп обязан спустить ныряльщика, чтобы провести осмотр. Погода была приличная, но спуск ныряльщика с вертолета в открытом океане при любой погоде – дело рискованное. Сам Маркус отправился бы не раздумывая, но спускать в море совершенно одного девятнадцатилетнего парня ему не доставляло особого удовольствия. Вип сможет осмотреть судно, а сам Маркус тем временем отправится на поиски людей. Если они обнаружат людей, живых или мертвых, ему придется спустить ныряльщика, и он хотел бы, чтобы парень не был уставшим.
- Предыдущая
- 13/67
- Следующая
