Момент решения - Эллин Стенли - Страница 6

• Предыдущая
• 6/7
• Следующая

— К несчастью, обычно жертвой подобных обстоятельств оказывается тот, кому не хватает внутренней твердости и необходимых знаний. Таким не устоять.

— Вы, конечно, устоять можете, — сказал Хью.

— У меня нет оснований думать иначе.

— Вы хотите сказать, — Хью оживился, голос его обрел прежнюю уверенность, — окажись вы в тех же условиях, что и этот несчастный два века назад, то смогли бы открыть дверь?

Вызов в его голосе был чересчур очевиден. Реймонд, естественно, не мог его не заметить. Он выдержал паузу. Было ясно, что фокусник раздумывает над ответом.

— Пожалуй, да. Это, конечно, не просто сделать — сложность задачи в ее очевидной простоте, но решить эту проблему можно.

— И сколько времени понадобилось бы вам для этого?

— Максимум час.

— Не хотите ли пари? — Хью произнес свой вопрос очень медленно, с явным удовольствием растягивая слова.

— Подождите, подождите, — вмешался доктор, — все это мне очень не нравится.

— Предлагаю прерваться и пропустить по стаканчику, — добавил я, игры играми, но мы все рискуем заработать здесь воспаление легких.

Казалось, ни Хью, ни Реймонд меня не слышали. Они стояли, пристально глядя друг другу в глаза — Хью, горя от нетерпения, ждал ответа. Реймонд размышлял. Наконец он спросил:

— Каковы ставки?

— Если вы проигрываете, то в течение месяца оставляете Дейнхауз и продаете его мне...

— А если выигрываю?

Хью было очень нелегко выговорить это, но он мужественно выдавил:

— Тогда уеду я. Если вы не захотите купить мой замок, я продам его первому встречному.

Для любого, кто хоть немножко знал Хью, подобное заявление из его уст должно было показаться безумием. В первые секунды мы просто оторопели. Доктор пришел в себя первым.

— Нельзя говорить только от своего имени! — закричал он. — Вы женаты. Что скажет Элизабет?

— Ну так как? Пари? — требовательно повторил Хью. — Вы готовы принять решение?

— Мне кажется, я должен кое-что объяснить перед тем, как дам окончательный ответ. — Реймонд помолчал, затем продолжил:

— Боюсь, что у вас сложилось мнение — видимо, виной, моя гордыня, — что я оставил свою работу только потому, что она мне надоела, что у меня пропал интерес. В действительности несколько лет назад мне пришлось обратиться к докторам. Врачи обследовали мое сердце, и неожиданно мое здоровье стало для меня самым важным на свете. Я рассказываю вам об этом только потому, что вынужден отказаться от сделанного предложения, хотя оно показалось мне весьма необычным и интересным способом разрешения споров между соседями.

— Минуту назад вы казались вполне здоровым, — угрюмо заметил Хью.

— Не настолько, как хотелось бы, друг мой.

— Другими словами, — в голосе Хью зазвучала неприкрытая насмешка, помощника под рукой нет, ключей в кармане тоже, и никакой возможности заставить кого-нибудь увидеть то, чего здесь нет! Придется вам признать свое поражение.

Реймонд весь напрягся:

— Ничего подобного. Все инструменты, необходимые для подобных испытаний, у меня с собой. Уж поверьте, их было бы достаточно.

В ответ раздался издевательский хохот Хью. Эхо разнесло его смех по всем уголкам подземелья. Я уверен, что именно этот издевательский смех, гулко отдававшийся в каждом коридоре, повлиял на решение Реймонда принять пари.

Хью легко взмахнул тяжелой кувалдой с короткой ручкой и несколькими ровными ударами заклепал железный обруч, цепь от которого тянулась к стене. Единственное, что бросилось мне в глаза в беспросветной темени, когда он закончил, — фосфоресцирующий свет цифр на циферблате часов Реймонда. Он взглянул на них.

— Сейчас одиннадцать, — спокойно сказал фокусник. — Суть пари: к полуночи дверь должна быть открыта. Не имеет значения, какими средствами. Таковы условия, и вы, джентльмены, свидетели.

Дверь захлопнулась.

Мы ходили по подвалу — все трое, — словно кто-то вставлял нас выделывать ногами самые немыслимые геометрические фигуры на этом каменному полу. Походка доктора была тороплива и резка. Я пытался повторять размашистые, нервные шаги Хью. Глупое, бессмысленное занятие. Наши тени тоже метались из стороны в сторону, мы отсчитывали секунды, но никто не решался поддаться искушению и взглянуть на часы.

Из-за двери раздавался какой-то шум, порождаемый, очевидно, движением ног. Через ровные промежутки времени доносилось позвякивание цепи. Затем наступала тишина, а какое-то время спустя звуки возобновлялись. Вот они прекратились вновь. Я уже не ног сдерживаться и поднес руку с часами к висевшей над самой головой лампочке. В ее слабом свете я разглядел цифры и с ужасом понял, что прошло всего каких-то двадцать минут.

После этого на часы посмотрели и мои компаньоны. Легче от этого, правда, не стало никому. Напротив, напряжение возросло еще больше оттого, что было известно точное время. Я заметил, как доктор стал заводить часы, неожиданно он в страшном раздражении опустил руку сообразил, что только что проделывал эту же операцию. Хью расхаживал, держа часы перед глазами. Можно подумать, он пытался взглядом ускорить бег минутной стрелки.

Прошло полчаса.

Сорок минут.

Сорок пять.

Я до сих пор помню все очень отчетливо. Когда я посмотрел на часы и понял, что осталось пятнадцать минут, у меня появилось сомнение, смогу ли я их выдержать. Я так замерз, что было больно дышать. Каково же было мое потрясение, когда я увидел, что по лицу Хью градом струится пот. Я все еще смотрел на него в изумлении. Вдруг произошло что-то ужасное. Звук, прорвавшийся сквозь стены каменного мешка, напоминал предсмертный хрип. Он раздавался откуда-то издалека. Все мы содрогнулись.

— Доктор! — звучало из-за двери. — Воздуха!

Это был голос Реймонда. Из-за толстых стен доносился только тонкий пронзительный крик. Единственное, что было различимо в нем, — чувство всепоглощающего ужаса и рожденная им мольба.

— Воздуха!

Эхо подхватывало и разносило ужасный крик. Он замирал где-то вдалеке, постепенно теряя свой трагический смысл.

Затем наступила тишина.

Мы рванулись к двери. Но Хью опередил нас. Он стоял у входа, прислонившись спиной к двери и загораживая ее. Вверх взметнулась рука с той самой кувалдой, которой он заклепал ошейник Реймонда.

— Назад! — закричал он. — Не подходить! В ярости он размахивал над головой тяжелым молотом. Нас так и отбросило назад.

— Хью! — взмолился доктор. — Я догадываюсь, о чем вы думаете.

Забудьте об этом. Откройте дверь под мою ответственность. Прошу вас.

— В самом деле? Вы что, забыли условие пари, уважаемый доктор?

Дверь должна быть открыта в течение часа — при помощи каких средств, не имеет никакого значения! Понятно? Он пытается одурачить вас обоих.

Он разыгрывает всю эту сцену для того, чтобы вы распахнули дверь и выиграли для него пари. Но это мое пари, я принимаю решение!

По тому, как он говорил, я понял, что он полностью контролировал себя, хоть голос у него и прерывался. От этого все происходящее выглядело еще омерзительнее.

— С чего ты взял, что это розыгрыш? — решительно спросил я. — Он же говорил, что у него больное сердце. Ты же слышал, когда необходимо перебороть панику, наступает внутреннее напряжение. Какое право ты имеешь рисковать жизнью человека?

— Черт возьми! Вы что, не понимаете? Он ни слова не сказал о больном сердце, пока не почувствовал, что дело идет к пари. Ведь такую же ловушку нам всем он приготовил, когда запер дверь в столовую.

Неужели не ясно. Но теперь-то уж никто не откроет для него дверь!

Никто!

— Послушайте, — в голосе доктора звучала неожиданная хрипотца, — вы что, ни на секунду не допускаете, что там действительно умирает человек, а может быть, уже умер?

— Допускаю. Возможно все.

— Я вовсе не пытаюсь с вами спорить. Я хочу объяснить вам простую вещь. Если ему плохо, дорога каждая секунда. Вы крадете у него это время. Если он умрет, клянусь, я выступлю на судебном процессе и буду свидетельствовать, что вы убили его! Вы этого хотите?

• Предыдущая
• 6/7
• Следующая