Овернские влюбленные - Эксбрайя Шарль - Страница 3

• Предыдущая
• 3/31
• Следующая

Мэтр Парнак, войдя в контору вместе с братом, испытал, как всегда, величайшее удовлетворение — служащие не отлынивали от работы и он имел все основания полагаться на их трудолюбие. Нотариус каждому сказал несколько любезных слов и остановился около старшего клерка расспросить о срочных делах. Если Альбер Парнак, казалось, всеми порами излучает добродушие, то суровый мсье Дезире являл собой полную противоположность брату. Впрочем, в них вообще не было ни малейшего сходства. Маленький и кругленький Альбер с его вечно улыбающимся лицом и большой лысиной, обожавший поговорить — чаще всего просто так, из любви к искусству, — был чувствителен и сентиментален. Ничего не стоило тронуть его до слез или вырвать из него какое-нибудь обещание, а приступы величайшего воодушевления быстро сменялись столь же глубоким отчаянием. «Паяц, — говорил о нем брат, — паяц, пляшущий под Сонину дудку». Клерки любили нотариуса, хотя и не особенно принимали его всерьез. По общему мнению, контора недолго бы продержалась без надроза мсье Дезире.

Мсье Дезире, человек на редкость серьезный, считал смех почти что непристойностью. Злые языки утверждали, будто супруга Парнака-старшего тут же скончалась, как только поняла, что ее муж не изменится никогда. Для мсье Дезире любая слабость граничила с преступлением, а ошибка была просто предательством. Длинный, худой и желчный, с тщательно прилизанными редкими волосами, он никогда и ничему не радовался и даже в блестяще выполненной работе умудрялся найти предлог для язвительных замечаний. Не будь у Дезире столько денег, которые рано или поздно должны были перейти к нотариусу или его дочери, Альбер давно расстался бы с братом, ведь, по правде говоря, с годами он делался совершенно невыносимым.

После того как старший клерк упомянул, что дело «Мура-Пижон» передано для изучения Франсуа Лепито, нотариус с улыбкой подошел к молодому человеку.

— Придется вам поднапрячься, юноша. Все эти наследники, устав от грызни, теперь-то уж не замедлят согласиться на наши предложения.

— Досье будет скоро готово, мэтр.

— Прошу вас… э-э-э… отнеситесь к делу повнимательнее, — и, немного поколебавшись и слегка понизив голос, нотариус добавил: — Я говорю это потому, Франсуа, что в последнее время, мне кажется, вы немного рассеянны… Я, конечно, понимаю — на дворе весна, а в вашем возрасте в это время больше тянет преследовать нимф и дриад, которые, наверное, все еще прячутся в наших лесах, чем заниматься тяжбами этих склочников.

— Благодаря этим склочникам мы и зарабатываем на жизнь! — резко оборвал брата мсье Дезире.

— Разумеется… Так я могу положиться на вас, Франсуа?

— Да, мэтр.

Нотариус собрался уходить, как вдруг его брат счел нужным добавить:

— Поверьте, мсье Лепито, ничто не принесет вам такого покоя, такого душевного равновесия, как изучение Права. Со своей стороны я был бы счастлив видеть, что вы посвящаете ему все свое время, а не лезете туда, где вам совершенно нечего делать.

Эти слова и особенно тон, каким они были произнесены, заставили всех притихнуть и с затаенным любопытством воззриться на «Мсье Старшего». Только задиристый, как молодой петушок, Франсуа возмутился:

— Я, кажется, не совсем уловил, на что вы намекаете, мсье?

— Знайте, молодой человек, я никогда и ни на что не намекаю! Я всегда говорю то, что я говорю, ни больше и ни меньше, нравится это кому-либо или нет. А кроме того, я попросил бы вас вспомнить о своем положении в этом доме и говорить со мной другим тоном!

— Но послушай, Дезире… — вмешался нотариус.

— Оставь меня в покое! Мы с мсье Лепито отлично поняли друг друга. Не так ли, мсье Лепито?

Тут только до Франсуа дошло, что «Мсье Старший» мог проведать о его записках Соне. Эта мысль пронзила его, и он просто оцепенел от страха.

— Я… я уверяю вас, что…

— Так вот! В следующий раз я поставлю все точки над i! Но в ваших же интересах, чтобы этого не произошло!

Нотариус с трудом утащил брата из конторы и, едва они оказались за дверью, воскликнул:

— Я совершенно не понимаю, за что ты устроил ему такую выволочку, Дезире!

— Да ты просто убил бы меня, если б хоть что-нибудь когда-нибудь заметил!

— Ладно-ладно, поди узнал, что у Франсуа есть подружка. И что с того? Он еще молод, разве нет? Не все же такие, как ты!

Мсье Дезире с состраданием поглядел на брата.

— Мой бедный Альбер, порой ты бываешь глуп… ну просто до умиления.

— Я запрещаю тебе…

— Отвяжись! В отличие от тебя мне надо работать!

И, повернувшись на каблуках, «Мсье Старший» проследовал в свой кабинет.

После ухода хозяев оставшиеся принялись обсуждать выпад мсье Дезире. Мадемуазель Мулезан громко возмущалась, что с клерком публично разговаривают столь резким тоном. «Да-а, теперь не то, что раньше, — философски заметил мсье Вермель, — добрые отношения между хозяевами и нами, увы, уходят в прошлое безвозвратно». Ремуйе очень заинтересовала причина разноса. И только Франсуа, испуганно помалкивал. У него не было никакого желания откровенничать. Заметив эту растерянность молодого коллеги, старший клерк немедленно поспешил на помощь.

— Не отчаивайтесь, старина… Мсье Дезире всегда готов отделать человека… Да еще помешан на морали — другого такого чистоплюя навряд ли найдешь. Полагаю, пронюхал о какой-то вашей интрижке… а, приятель?

— Да что вы, какая еще интрижка?!

Франсуа говорил вполне искренне. Ему бы и в голову никогда не пришло назвать подобным пошлым словом то исключительное, божественное чувство, которое влекло его к Соне Парнак. Антуан пожал плечами.

— В конце концов это ваше дело! Во всяком случае, никто не имеет права соваться в вашу личную жизнь! А кстати, подите-ка погуляйте немного, это вас успокоит. Заодно отнесите досье Мулиэрна мэтру Живровалю, он как раз просил его прислать. А дело «Мура-Пижон» дайте-ка мне, я его малость приведу в порядок.

Обрадовавшись, Франсуа живо собрал бумаги, кое-как запихал их в папку и протянул ее Ремуйе. В этот момент из папки вывалилась фотография Мишель Парнак. Практически тут же три пары округлившихся от удивления губ издали громкое «О-о-о!»

— Так вот где собака зарыта! — ухмыльнулся довольный Антуан.

Слегка смущенный Лепито подхватил это чертово фото.

— О чем это вы еще? — пробормотал он.

— Как о чем? Да ведь мсье-то выступал потому, что не хотел, чтоб вы обхаживали племянницу!

— А я ее и не обхаживаю!

— Ну конечно, вы совершенно ни при чем — вот только фото! Не крали ж вы его, а?

— Да нет, конечно…

— Малышка Мишель… — умиленно вздохнула мадемуазель Мулезан.

— А мальчуган неглуп… Конечно, в наше время люди были щепетильнее, — кило-сладким голосом начал было Вермель.

Но тут Ремуйе встал, обнял Лепито за плечи и вывел за дверь.

— Не слушайте этих старых идиотов… Я вполне вас понимаю, будь я помоложе, сам не отказался бы приударить… У мэтра Парнака нет сына, стало быть, зять, знающий наше дело, вполне может прийтись ко двору… Даю только добрый совет: нужно как можно скорее получить диплом. Это ключик к богатству и любви. С мсье Дезире поосторожнее: этот тип все видит!

Франсуа хотел было уверить коллегу, что между ним и Мишель ничего нет, но, подумав, вовремя смекнул, что заблуждение Антуана и всех прочих, особенно мсье Дезире, очень кстати, а потому и не стал спорить.

Возвращаясь от мэтра Живроваля, Лепито решил немного прогуляться по берегу реки. Хорошо было Франсуа в одиночестве мечтать о Соне, не опасаясь любопытных и подозрительных глаз… Так он и бродил, совершенно не замечая никого вокруг, пока не услышал звонкий голосок:

— Франсуа! Постойте же!

Молодой человек обернулся и увидел, что к нему бежит Мишель Парнак. Ну вот только этого ему и не хватало! Если об этой встрече станет известно мсье Дезире, то теперь-то уж наверняка он незамедлительно попросит молодого клерка перенести свои немногочисленные познания в другую контору. Видимо, эти опасения так явственно проступили на лице Лепито, что девушка невольно остановилась и воскликнула:

• Предыдущая
• 3/31
• Следующая