Лгуньи - Эксбрайя Шарль - Страница 22

• Предыдущая
• 22/33
• Следующая

Первым отреагировал Амедей Прато. Он, как обычно, вспылил.

— А по какому, собственно, праву вы притащили нас всех сюда, господин комиссар? И что это вы тут выдумываете?

— У вас ужасный характер, Прато.

— Возможно, но это не ваше дело!

— Вы что, забыли убийство Мариуса Бандежена и Барнабе Пелиссана?

— Во-первых, я не знаю этих людей, а во-вторых, почему меня должна интересовать их смерть?

— Потому что это вы их убили, несчастные!

Амедей был так поражен, что Сервион засомневался: а вдруг он ошибся?

— Ну и дела! — воскликнул Амедей и повернулся к Паскалю. — Ты знаешь этих типов?

— Нет.

— А ты, Жан-Батист? — спросил он у Мурато.

— Первый раз про них слышу, Амедей.

Шарль Поджио не стал ждать, когда его спросят, и сказал:

— Я тоже ничего не знаю.

Комиссар в бешенстве стукнул кулаком по столу и крикнул:

— Прекратите эту комедию! Это недостойно корсиканцев!

— Ты начинаешь действовать мне на нервы, малыш, — проворчал Амедей.

— Что?!

— Ты начинаешь действовать мне на нервы, понятно? Я не в том возрасте, чтобы позволять всяким желторотым мальчишкам разговаривать со мной таким тоном!

— А если я посажу вас, чтобы вы научились уважать полицейских, находящихся при исполнении служебных обязанностей?

Альма застонала, чем вызвала новый взрыв гнева своего супруга.

— Не смей хныкать!

— А кто тебе будет давать капли от печени, если тебя посадят в тюрьму?

— Моя печень не интересует полицию! А ты совсем потеряла стыд, если выставляешь перед всем миром нашу личную жизнь! Ты — точная копия своей бабушки-потаскушки! Впрочем, в Корси все такие! Я должен был знать это и не жениться на девушке из Бонифаччо!

Последнего замечания Мурато стерпеть не мог, так как оно задевало его честь.

— А что плохого сделали тебе жители Бонифаччо, Амедей?

— Они мне дали Альму!

— Ты старый врун, Амедей! — вмешалась Антония. — Ты сам за ней бегал!

— Ложь! Кто тебе это сказал?

— Альма сказала!

Паскаль Пастореккиа попытался навести порядок.

— Нельзя ссориться при посторонних! Как вам не стыдно?

Амедей не принял разумного совета.

— А ты чего вмешиваешься, Паскаль? Тут никто не спрашивает твоего мнения.

— В Аяччо все — гордецы, — ядовито заметила Антония. — Вечно им нужно поучать кого-то.

— Они все считают себя Наполеонами, — презрительно добавил Амедей.

Это неожиданное единодушие недавних противников возмутило Паскаля.

— Вам не стыдно, дикари вы этакие! За что вы оскорбляете жителей Аяччо? Как только речь заходит о нас, вы становитесь такими же злопыхателями, как и бастийцы!

Дремавший Шарль Поджио даже подскочил.

— Послушай, Паскаль, что тебе сделали бастийцы? Они на тебя на…

Комиссар не выдержал и заорал:

— Прекратите немедленно! Вы сейчас один другого стоите!

Амедей с иронией заметил:

— Видимо только жители Корта выше всех?

— Я здесь представляю закон и я…

— Ваше счастье! Потому что если бы вы знали, что я думаю о жителях Корта…

Тут раздался суровый голос Базилии.

— Мне было бы интересно узнать твое мнение о жителях Корта, Амедей.

Наступило молчание. Даже Амедей не решился что-либо сказать. Для Сервиона это было лишним подтверждением того, что в этом деле главную роль играет Базилия, и пока он не справится с ней, никто его даже слушать не станет. Он с горечью произнес:

— Я тут послушал вас, и мне очень горько, что люди вашего возраста спорят по пустякам, как дети. А ведь мы говорим об убийстве!

Базалия ответила за всех:

— Ты думаешь, что я могу об этом забыть, Оноре?

Этим фамильярным обращением она как бы подчеркивала, что взрослый человек разговаривает с мальчишкой, которому нет еще и 50, и это не очень понравилось полицейскому. Ему хотелось выглядеть внушительно, может быть даже напугать их немного, а получалось так, что они считают его пацаном.

— Базилия Пьетрапьяна, я напоминаю вам, что мы не в Корте, а в Ницце, и прошу вас обращаться ко мне на вы.

— Пожалуйста… если ты стал таким гордецом…

Сервион решил не обращать внимания на колкости.

— Прекратим бесполезную болтовню и вернемся к вопросу, из-за которого я собрал вас. Вы должны рассказать об убийстве Бандежена и Пелиссана.

— Мы не знаем таких людей и не имеем к их смерти никакого отношения! — возмутился Амедей.

— Амедей Прато, вы лжете!

— Ну, знаешь, малыш! Ты потерял всякое уважение к старшим! Ты уже не наш!

— Не старайтесь втянуть меня в спор. Мы все помним, как были убиты Доминик, Антуан и Анна… Полиция уже давно арестовала бы виновных…

— Почему же вы этого не сделали? — перебил его Паскаль Пастореккиа.

— Потому что у нас нет свидетельницы, которая все видела своими глазами и могла бы назвать убийц! Но она предпочитает молчать…

— Почему?

— Потому что Базилия Пьетрапьяна — женщина прошлого века! Она рассчитывает на вендетту и полиции не доверяет совсем!

— Ну и что из этого? — спросил Шарль Поджио.

— А то, что вы все вместе решили перебить одного за другим всех бандитов, бывших на перевале Вильфранш… Вам удалось, уж не знаю, каким образом, убрать Бандежена, а затем Пелиссана, разбив ему голову молотком.

— Не может быть! — воскликнул потрясенный Поджио.

— Нет, Поджио, это не просто «может быть», это так и было, к сожалению!

— Но какое отношение к этому имеем мы? — возмутился Амедей.

— Первый раз слышу! Что ты об этом думаешь, Паскаль?

— Я ничего не понимаю.

Заглянул Кастелле и сообщил, что пришел Вийар. Когда сторож вошел, Оноре усадил пятерых старух в рядок и предложил Вийару внимательно посмотреть на них, а затем спросил:

— Ну что?

— Что?

— Вы узнаете двух женщин, которых видели вчера вечером в Замковом парке?

— Ну… я…

— Да или нет?

— Может быть… они все на них похожи… Но утверждать? Нет, я не могу… нет.

Взбешенный полицейский отпустил его, понимая, что все тихонько издеваются над ним.

— Ладно. Вы выиграли и на этот раз, Базилия, но, клянусь вам, так долго продолжаться не может!

— А ты упрямый, малыш, — с иронией заметила она.

Комиссар принялся уговаривать их.

• Предыдущая
• 22/33
• Следующая