Ее все любили - Эксбрайя Шарль - Страница 4

• Предыдущая
• 4/33
• Следующая

— Гремилли, я нахожусь в чертовски трудном положении.

Гремилли улыбнулся.

— Вы хотите сказать, что и меня это ожидает в самом ближайшем будущем?

— Попали в точку. Скверная история в Перигё. По крайней мере, если исходить из того, что мне сообщил судебный следователь.

И он пересказал подчиненному все, что ему удалось узнать о личности мадам Арсизак и об обстоятельствах ее трагической смерти.

— Перигё — это все-таки не Париж, Гремилли. Все друг друга знают, и то, о чем шепчутся на одном конце города, тут же становится известным на другом. Похоже, подозрение падает на мужа, он же прокурор республики, что только осложняет дело. Правда, насколько я понял, ветер уже подул в другую сторону. Я подумал о вас прежде всего потому, что ценю вас, к тому же вы осмотрительны и не шагнете опрометчиво в ту сторону, куда не следовало бы. Одним словом, проявляйте осторожность, гибкость, будьте максимально неприметны, чтобы не нагнать страху на чересчур восприимчивых. Хотелось бы еще добавить, что, по имеющимся данным, вышеназванный муж может быть назначен в скором времени заместителем прокурора Бордо.

— Одним словом, патрон, есть все условия свернуть себе шею?

— Пожалуй, лучше не скажешь.

Гремилли вернулся к себе и попросил свою экономку, мадам Сюзон, помочь собрать ему чемодан, намекнув, что командировка может затянуться на неделю и даже больше. Мадам Сюзон была вдовой полицейского, убитого при исполнении служебных обязанностей около сорока лет тому назад. Оставшись верной памяти мужа, она решила навсегда связать свою жизнь с тем миром, в котором он жил.

— Опять будете бегать за каким-нибудь бандитом, мсье Альбер?

— А что, если я буду бегать за какой-нибудь колдуньей?

— Увы… И что на сей раз натворил этот субчик?

— Похоже, то, на что у меня самого не хватило духу… Избавился от жены.

Подобная болтовня всегда приводила старушку в ярость, Гремилли это знал, но продолжал подначивать.

— Как вам не совестно говорить такое! Если вам не повезло со своей, то это не значит, что все жены плохие! Я убеждена, что, если бы мой Антуан остался тогда жив, мы бы были с ним замечательной парой!

Гремилли прибыл в Перигё во второй половине дня. Он взял такси при выходе из вокзала и сразу отправился в административный центр, чтобы встретиться с комиссаром Сези. Комиссар принял своего коллегу с нескрываемым вздохом облегчения, в чем откровенно и признался:

— Вы себе представить не можете, как я счастлив, что вы приехали!

— Почему же, могу, для этого достаточно на вас посмотреть!

— Словно занозу у меня из пятки вытащили! Знаете, для любого местного полицейского нет ничего хуже, чем дела, в которых замешаны именитые граждане. С одной стороны, следят за каждым вашим шагом, чтобы, не дай Бог, вы не поддались влиянию подозреваемого авторитета, с другой — сами на каждом шагу ставят вам палки в колеса.

— Знакомая история. Вы не могли бы мне в общих чертах описать суть дела?

— Хорошо. Ну, в общем, так. Дверь открыта; сейф — тоже, причем без малейшей царапины; жертва не оказывает никакого сопротивления убийце. Все свидетельствует о том, что мадам Арсизак была убита человеком, которого она хорошо знала и, судя по всему, не имела никаких оснований опасаться.

— Разумеется, у вас есть кто-то на подозрении?

— Я предпочел бы, чтобы на этот вопрос вам ответил судебный следователь.

Оба полицейских отправились во дворец правосудия, где были тотчас же приняты следователем. Бесси чрезвычайно любезно встретил гостя из Бордо и рассказал ему вкратце об обстоятельствах, при которых произошло убийство. После того как следователь замолчал, Гремилли задал ему вопрос, на который его коллега предпочел не отвечать:

— Кого-нибудь подозревают, мсье следователь?

— Вот послушайте, как обстоят дела. С одной стороны, весьма очаровательная женщина, в которую влюблен весь город за ее красоту, добродетель, неиссякаемое милосердие к несчастным. С другой стороны, молодой, умный и очень честолюбивый — заслуженно, впрочем, — прокурор, который, так сказать, без должного почтения, в отличие от общественности, относится к своей супруге и к тому же имеет любовницу, некую довольно неприметную девицу, самостоятельно зарабатывающую себе на жизнь и не обязанную перед кем бы то ни было отчитываться. В момент убийства мадам Арсизак ее муж как раз находился у этой молодой женщины по имени Арлетта Танс. Добавлю еще, что накануне убийства жертва вроде бы ездила в Бордо навестить свою немощную мать.

— Неожиданное возвращение с целью застать врасплох своего ветреного супруга?

— Возможно, однако точно на этот вопрос могла бы нам ответить только сама мадам Арсизак.

— У меня такое впечатление, мсье следователь, что общественное мнение играет в этой истории не последнюю роль.

— Положение мадам Арсизак в обществе оправдывает всеобщее возбуждение и объясняет упорство, с которым люди высказывают свое отношение к покойной.

— И разумеется, большинство настроено против мужа, которого отныне считают убийцей?

— Я бы так не сказал. Тем не менее должен признать, что в основной массе — и это касается всех слоев нашего общества — люди относятся к прокурору республики достаточно сурово.

— А вы лично как настроены, мсье следователь?

— Не буду от вас скрывать, что обстоятельства, при которых было совершено преступление, и существование любовницы, к которой питают сильное чувство, вынуждали меня думать, что Арсизак мог быть тем убийцей, которого мы ищем и обязаны арестовать. Однако со вчерашнего дня мое мнение изменилось, или, по крайней мере, у меня не стало прежней убежденности.

— Могу ли я вас спросить почему?

— Потому что кто-то отправил из Бордо, Брива и Ангулема в один и тот же день и на одно и то же имя — мсье Арсизака — три почтовых перевода по десять тысяч франков каждый. Это как раз составляет ту сумму, которая была похищена у жертвы. Мне трудно понять, зачем мужу — если допустить, что преступником является именно он, — посылать по почте на свое имя деньги, которые он мог бы и не красть, а просто взять и спрятать.

Гремилли пожал плечами.

— Какие-то ребяческие штучки… И уж настолько здесь все шито белыми нитками, что мне с трудом верится, будто их автором может быть ваш подозреваемый. Не будем слишком серьезно относиться к этим переводам. Да и не хотелось бы отвлекаться на такие мелкие уловки.

— В таком случае, не считаете ли вы, что эти денежные переводы оправдывают того, кого большинство подозревает в преступлении?

— Никоим образом.

— Тогда, комиссар, мне трудно сообщить вам что-либо еще. Мы вас пригласили именно потому, что нам слишком явно подставляют того, на кого падает подозрение. А в таких случаях трудно надеяться на успешное завершение поисков.

— Я прибыл, чтобы сменить вас. В Перигё меня никто не знает. Я постараюсь как можно меньше привлекать к себе внимание вплоть до самого конца моего пребывания здесь. Я попробую забыть все, что вы мне сообщили, мсье следователь, относительно ваших подозрений, чтобы иметь возможность посмотреть на эту историю свежим взглядом. Для начала мне хотелось бы узнать о благотворительной деятельности — как официальной, так и полуофициальной, — которую вела убитая.

Комиссар Сези проинформировал его на этот счет.

— Отлично. Вы, конечно, допросили мужа?

— Вы найдете копию протокола допроса и мой рапорт в деле, которое я вам пришлю в гостиницу. Кроме того, там будут протоколы допроса приходящей прислуги — Маргариты Тришей и Жанны Грени, которые мне рассказали много хорошего о своей хозяйке. Они испытывают даже гордость, прислуживая в таком доме. В общем, поют все то же, что и большинство их сограждан. Хотя, согласитесь, кто как не они могли знать лучше других, что собой представляла мадам Арсизак? Одна, Маргарита, приходила на бульвар Везон каждое утро, а другая, Жанна, — два раза в неделю, но на весь день.

• Предыдущая
• 4/33
• Следующая