Солнце для Джона Рейна - Эйслер Барри - Страница 18
- Предыдущая
- 18/53
- Следующая
— Простите, что задержалась.
— Выглядите просто замечательно! — похвалил я и взял Мидори под руку.
— Тогда пойдемте скорее! — улыбнулась девушка. — Ребята уже ждут.
Мы вышли через переднюю дверь, обогнав несколько задержавшихся гостей. Каждый из них кланялся и благодарил Мидори за отличное выступление.
Будь я киллером, то затаился бы у лестницы в «Идее фикс»: оттуда прекрасно видны передняя и боковая двери. Наверное, после окончания концерта Темный Костюм поспешил именно туда.
Вот тебе и сорок восемь часов... Ай да Бенни! Живет под девизом: «Спешите, предложение истекает в полночь!» Совсем как во время сезонных распродаж.
Бас-гитарист и барабанщик ждали у входа в клуб.
— Томо, Ко, это Джинучи Фудзивара, о котором я вам рассказывала, — познакомила нас Мидори.
— Очень рад знакомству, — по-японски сказал я и низко поклонился. — Играли вы просто божественно!
— Давайте говорить по-английски! — предложила Мидори. — Они оба жили в Нью-Йорке, Фудзивара-сан, и умеют приглашать на кофе по-бруклински.
— Тогда зовите меня Джоном! — попросил я, протягивая руку барабанщику.
— А вы меня Томом. — Парень пожимал руку и одновременно кланялся. Лицо у него открытое, немного удивленное, а одежда самая простая: джинсы, тонкая белая рубашка и синий блейзер. Держался Том очень естественно и сразу мне понравился.
— По-моему, мы встречались в клубе «Альфи», — проговорил гитарист, осторожно протягивая руку. Наряд тот же, что и в прошлый раз: черные джинсы, белый блейзер, прямоугольной формы очки — будто сошел с обложки модного журнала!
— Правильно! — пожал руку я. — Сегодня все получилось еще лучше. Перед концертом хозяйка «Альфи» сказала, что у вас большое будущее. Так вот, она совершенно права!
Думаю, гитарист почувствовал лесть, но после концерта пребывал в благодушном настроении. Или все дело в английском? Так или иначе, его улыбка получилась вполне искренней.
— Спасибо за добрые слова! Зовите меня Кеном...
— А меня Мидори! — вмешалась девушка. — Кажется, я не на шутку проголодалась!
По дороге в ресторан болтали в основном о джазе и о том, как каждый из нас его открыл. Я был лет на десять старше любого из них, но, поскольку все мы считали себя духовными последователями школы Чарли Паркера — Билла Эванса — Майлса Дейвиса, точек соприкосновения оказалось более чем достаточно.
Время от времени мне удавалось оглядываться, и пару раз я замечал типа в темном костюме. Не думаю, что он станет действовать сейчас, когда с Мидори друзья.
Хотя, если Бенни загнать в угол, он не остановится ни перед чем... Может, киллеру приказано убрать девушку любой ценой? Готовый к решительным действиям, я весь обратился в слух.
А вот и «Живой бар», притаился на первом этаже высотного здания. У входа нас встретил молодой японец в новеньком, застегнутом на все пуговицы кителе. Единогласно признанная лидером Мидори попросила столик на четверых. Японец низко поклонился и что-то прошептал в стоящий рядом с кассой микрофончик. Через секунду парень отвел нас к столику, где уже ждала улыбающаяся официантка.
Для субботнего вечера народу было на удивление мало: в основном за черными лакированными столиками расположились элегантные женщины с безупречным макияжем и горящими глазами. Костюмы от Шанель сидели так естественно, будто они носили их всю жизнь. Однако рядом с Мидори они почему-то казались похожими на кукол Барби.
Мы успели заказать напитки и легкие закуски, когда в зал провели мужчину в темном костюме. Он сел спиной к нашему столику; впрочем, на стене — большое зеркало, так что мы у него как на ладони.
Поджидая, пока принесут еду, мои спутники продолжали болтать о джазе, а я ломал голову, как избавиться от Темного Костюма. Он представитель многочисленной армии противника, и если появится возможность уничтожить хотя бы одного ее члена, я с удовольствием ею воспользуюсь. Надеюсь, все пройдет гладко и хозяева киллера никогда не узнают о моем участии в этой истории, а я выиграю время, чтобы спасти Мидори.
Когда все было съедено и мы по новой заказали напитки, кто-то из музыкантов спросил, чем я занимаюсь.
— Я консультант, помогаю импортерам разобраться в особенностях японского рынка.
— Здорово! — воскликнул Том. — Иностранцам приходится нелегко. Сколько воды утекло, а во многих отношениях Япония так и осталась изолированным от всего мира островком.
— Джону это только на руку, — съязвил Кен. — Правда, Джон? Если бы в Японии не было столько глупых законов, а министерство торговли не погрязло в коррупции, вам бы пришлось искать новую работу!
— Слушай, Кен, — вмешалась Мидори, — мы и так знаем, что ты циник. Не стоит доказывать это еще раз.
Неужели наш гитарист уже пьян?
— Когда-то и ты была такой же, — не унимался Кен и, повернувшись ко мне, пояснил: — Не знаю, чему Мидори учили в Джуллиарде, но из Нью-Йорка она вернулась настоящей радикалкой. Мечтала перевернуть Японию с ног на голову! А теперь у нее другие приоритеты...
— Нет, мне по-прежнему хочется многое изменить, — возразила Мидори. — Просто громкими лозунгами и демонстрациями ничего не добьешься. Нужно набраться терпения и четко представлять себе конечную цель.
— И чего ты за последнее время добилась? Что сделала для страны? — вопрошал Кен.
— Понимаете, — повернулся ко мне Том, — Кену кажется, что, выступая в элитарных клубах вроде «Синего клоуна», он предает свои убеждения. А раздражение часто выплескивается на нас с Мидори...
— Не только я, а все мы продались за тридцать сребреников! — горько усмехнулся гитарист.
— Хватит, Кен, смени пластинку, — взмолилась Мидори, устало закрыв глаза.
— Джон, а вы что скажете? — набросился на меня гитарист. — Как говорят наши друзья-американцы: «Если ты не решаешь проблему, значит, ты ее создаешь».
— Есть и третий вариант, — с улыбкой напомнил я: — «Тебе все по барабану».
Гитарист обреченно кивнул, будто я подтвердил его опасения.
— Вот это хуже всего.
Я пожал плечами. Мне было действительно все равно, и нервничать я не собирался.
— Если честно, никогда не думал, что могу изменить что-то в глобальном масштабе. У моих клиентов появляются проблемы — я помогаю их решать. Вот и все... Хотя то, о чем вы говорите, важно. Просто к серьезному разговору я пока не готов...
На лице Кена ясно читалось желание пустить кому-нибудь кровь, но моя вежливость подействовала обезоруживающе. Я ведь не спорю, значит, и возразить ему нечего.
— Давайте выпьем! — гораздо миролюбивее предложил он.
— Я пас, — заявила Мидори. — И вообще время уже не детское.
Посмотрев на соседний столик, я заметил, что Темный Костюм, подняв колено, щелкает чем-то похожим на одноразовую зажигалку.
Вот засранец! Это же камера!
Он снимает Мидори, и на некоторых фотографиях буду я.
Значит, придется уйти с этой троицей, а потом соврать, что забыл в ресторане что-то ценное, и вернуться к Темному Костюму. Отпустить его я не могу, особенно после того, как он меня заснял.
Однако наемник Бенни решил облегчить мне жизнь: неожиданно встал и направился в уборную.
— Мне тоже пора домой, — заявил я, чувствуя, как бешено стучит сердце. — Только отлучусь на секунду...
Вперив глаза в пол, я шел за Темным Костюмом. Широко раскрыв дверь, мужчина шагнул в уборную, и быстрее мыши я нырнул следом. Две кабинки, два писсуара. Боковым зрением я заметил, что двери кабинок приоткрыты. Значит, мы одни. Сосредоточившись, я почувствовал, как по телу движется воздух, наполняя кровь кислородом.
Услышав шаги, киллер обернулся, узнал во мне одного из спутников Мидори и каким-то шестым чувством ощутил опасность. Ну уж нет, никакой инстинкт тебе не поможет! Мои глаза так и впились втело противника, а мозг, мгновенно оценив ситуацию, просчитывал возможные варианты атаки.
Решив не медлить ни секунды, я шагнул к мужчине и сжал ему трахею большим и указательным пальцами. Голова киллера откинулась назад, а руки потянулись к горлу.
- Предыдущая
- 18/53
- Следующая