Выживших не было - Эхерн Джерри - Страница 9

• Предыдущая
• 9/32
• Следующая

Резким движением он захлопнул дверь, схватил ее за плечи и повернул к себе. Она не подняла ладоней, чтобы закрыть грудь, однако закрыла глаза.

— Посмотри на меня, — сказал Керни.

— Да… — открыв глаза, Эмма посмотрела на него. — Если ты не сделаешь этого, он узнает.

Опустив руки с ее плеч, он взял девушку за грудь. Он подумал о Линде Эффингем. Как ни глупо, он любил Линду Эффингем даже мертвую. То, что будет сейчас, не изменит его чувств. Если не заняться любовью с этой перепуганной девчушкой, то Монтенегро, выбив из нее информацию, может много о чем подумать. Прежде всего, это помешает его появлению на национальном телевидении в качестве светловолосого символа народной революции.

Он уже знал, что передаст в эфир. Это не имело ничего общего с заранее написанной речью.

Не отводя рук от маленькой груди Эммы, Керни привлек ее к себе и, наклонившись, поцеловал в губы. Она упала на него, словно тряпичная кукла. Он придерживал ее, продолжая целовать, но абсолютно не желая. Затем приподнял — Эмма склонила ему голову на грудь — и понес через всю комнату к постели.

Раздевая ее, раздеваясь сам и ложась рядом с ней, Керни начал кое-что понимать. Ведь она не знала таких ласк. Для нее мир состоял из Монтенегро и ему подобных, тех, кто всегда требовал, а не давал, кому сила заменяла нежность. Одними лишь пальцами довел он ее до наслаждения. А затем еще раз и еще раз.

Он лег на нее, раздвигая ноги — она стала извиваться и закрыла глаза.

Забавно, но ему вовсе не хотелось иметь ее таким способом. Ну и ладно. Скорей кончить с этим и выгнать сучку из комнаты.

— Прошу, — шептала Эмма. — Любишь меня?

Керни отвернулся, проклял себя, свою работу, мир, а затем взглянул на маленькую блондиночку. Настоящая, не крашеная. Он погладил ей левой рукой поясницу и приподнял, целуя в шею. Правая рука терла ей соски.

Она обхватила его бедрами и застонала.

— Все хорошо, Эмма. Все будет хорошо.

Смит зажег спичку от камина, закурил сигару и бросил спичку в огонь.

Сегодня Лилли прибирала на кухне одна. Обычно он и Уиздом ей помогали. Но сегодняшний вечер был очень важен для Уиздома, и Смит знал, что Лилли Тубирс тоже знает об этом.

Уиздом сидел рядом с мужчинами.

Его дядя Боб Тубирс говорил:

— Мы должны молниеносно захватить их противовоздушные установки незадолго до того, как поезд двинется в форт Маковски. Сохранив их систему коммуникаций, мы погибнем.

Лютер Стил кивнул, а Билл Раннингдир заметил:

— Мы должны так рассчитать атаку на зенитки, чтобы она совпала по времени с движением поезда в форт. Меня больше беспокоит не как добраться туда, а как выбраться оттуда. У нас нет ни приказов, ни каких-либо других официальных бумаг, чтобы сделать законным наше появление там. Как только мы приедем или даже еще раньше, весь обман может вскрыться и его последствия обрушатся на нас.

— Я долго думал об этом, — начал профессор Холден. — Если Маковски находится там, то только для того, чтобы затянуть нас в столь заманчивую ловушку.

— Браво! — мягко произнес Смит, выпуская густой клуб дыма.

— Я не понимаю, — прервал Уиздом. — Если вы знаете, что это — капкан…

— Видишь ли, сынок, — стал объяснять Холден. — Мы можем обратить такую ситуацию себе на пользу. Мы знаем, что командир базы…

— Юджин Хеклер, — пояснил Стил. — Вооруженное ограбление, убийство, изнасилование… По-моему, этого достаточно. Пока ты разговаривал с Рози, я побеседовал с Кларком Петровски.

— Петровски? — удивленно спросил Смит.

— Это один из моих агентов. Он был ранен и не участвовал в последних операциях, а сейчас вновь приступил к работе. Ты скоро его увидишь.

— Роуз сообщила о Хеклере Кларку, — продолжал Стил, — а у того остаются кой-какие дружки в ФБР, ребята, на которых можно положиться. Они навели справки. Хеклер — типичный уголовник, правда, сметливый и в высшей степени энергичный.

— Мы знаем, — сказал Холден, — что этот парень жаждет затянуть нас в форт. Так что он может подстроить какую угодно ловушку. Но это сработает на нас. Главное, что мы должны сделать — а я долго все продумывал — это заставить Хеклера — так его зовут, Лютер?

Стил кивнул.

— Заставить Хеклера залезть в собственный капкан.

— Интересно, как? — прервал Стил.

— Мы загрузим один из вагонов взрывчаткой на случай, если дела пойдут плохо. Так мы заберем их на тот свет вместе с собой. Но Боб Тубирс подал превосходную идею, как их облапошить.

— Я? — несколько недоверчиво спросил Боб.

Смит невольно улыбнулся.

— Вот в чем дело, — стал пояснять Холден. — Боб говорил, что в его народе много искусных плотников. Помнишь, ты даже оставил пометки в списке, когда я расспрашивал тебя о твоем племени? Во всяком случае плотники у вас есть. Сегодня утром, когда Мэтью, Уиздом, Лютер и я наблюдали за фортом, мы видели один из поездов.

Я присмотрелся к вагонам. Судя по всему, они металлические, но помнится, что в некоторых из них деревянные двери. Мы можем установить это. Впрочем, главное — узнать точные размеры вагонов.

Ваши люди могли бы сделать искусственные платформы из фанеры толщиной в четверть дюйма. Мы положим их над полом вагона — цвет и тому подобное обговорим заранее — чтобы оставить достаточно места для бойца с полной выкладкой. Так у нас в каждом вагоне, кроме начиненного взрывчаткой, будет человек двадцать пять. Чем больше я думаю об этом, тем больше прихожу к выводу, что взрывчатку надо поместить в последний вагон.

Так мы сможем выбираясь оттуда — если до этого, конечно, дойдет — сразу отцепить его и взорвать вместе с путями. Наши главные силы остаются спрятанными в вагонах под ложным полом. Когда этот Хеклер откроет капкан, наши ребята в подходящий момент выскочат из вагонов и остается только пробиться.

— Модернизированный троянский конь, очень хорошо, доктор Холден, — одобрительно произнес Смит.

— Я всегда считал, что классиков следует изучать, — Холден улыбнулся.

— Arma virumque cano, Trojae qui primus ab oris… — Смит посмотрел на языки пламени, лижущие каминную решетку. — «Энеида». «Оружье пою я и мужа, что первый от берега Трои…» Кажется, так это в переводе.

Юджин Хеклер смотрел на человека, именовавшего себя президентом.

Вид у него был не радостный.

— Вы не одобряете, — произнес стоявший рядом Хобарт Таунс.

— Я? Нет, сэр.

Президент Роман Маковски вел допрос с помощью электродов доктора Мастерсона. Допрашиваемый, морской офицер, который, судя по всему, уже был готов поддаться, теперь вновь упорствовал, не желая присягнуть на верность новому президенту. Это был молодой небритый лейтенант с перебинтованными ступнями. Его привезли сюда одним из первых и несколько раз заставляли ходить в одних носках в ледяной воде. Так он потерял один палец на левой ноге и два — на правой.

Президент Маковски уменьшил напряжение до минимума.

Электроды были прикреплены к яичкам, соскам и языку юного офицера. Моряк упорно не поддавался воздействию тока. Президент Маковски очень медленно, словно ждал этого момента всю жизнь, повернул рубильник, усиливая ток.

Тело молодого моряка стало трястись, словно в пароксизме лихорадки.

Подождав несколько больше, чем казалось Хеклеру благоразумным, президент ослабил напряжение.

Фельдшер, работавший с доктором Мастерсоном, надел резиновые перчатки и, подойдя к офицеру, убрал электроды с почерневшего, кровоточившего языка.

— Ты будешь сдаваться, сынок? — спросил Мастерсон.

— Тебе нужно всего лишь перейти на мою сторону, парень, — сказал Маковски.

Очевидно, этих слов не следовало произносить. Морской офицер почернел и вымолвил:

— При всем уважении… уважении к вашей должности, сэр… сэр… идите вы на…

На лице Маковского замелькали красные пятна. Он спросил:

• Предыдущая
• 9/32
• Следующая