Побег из гарема - Эхерн Джерри - Страница 29

• Предыдущая
• 29/32
• Следующая

У Фроста кружилась голова, перед глазами все плыло. Он знал, что уже скоро потеря крови полностью лишит его сил, и он потеряет сознание. Времени оставалось совсем мало.

Скрипя зубами от боли, он неловко зажал револьвер между левой рукой и животом, а потом вытащил пустые гильзы из барабана и заменил их боевыми патронами.

— Мне надо добраться до прохода, — пробормотал он и, пошатываясь, двинулся вперед.

На сей раз это было не шестое чувство. Фрост развернулся, когда его уши уловили знакомый звук, звук, который невозможно забыть, раз услышав. Это был характерный щелчок автоматного затвора.

В следующий миг Фрост увидел младшего из двух убийц, за которыми он наблюдал в пустыне. В руках фашист держал небольшой автомат, какой системы, капитан сразу не разобрал. Да и не было времени как следует присмотреться, ибо короткий ствол автомата — снабженный большим глушителем — уже чихал и плевался огнем, нащупывая Фроста.

Капитан бросился на землю, зацепившись раненой рукой да колонну. Волна страшной боли окатила его с головы до ног. Он почти ничего не видел, когда вскакивал на ноги и нажимал на спуск кольта. Раз, два! Потом еще и еще. Револьвер прыгал в руке, как живой.

Молодой фашист — голубоглазый блондин, истинный ариец, мельком подумал Фрост — на миг замер, его лицо исказила гримаса боли. Автомат в его руке все еще брызгал огнем, но теперь пули ударялись в камень прямо возле его ног, осколки мрамора разлетались во все стороны.

Наконец тело мужчины изогнулось, он сделал пируэт, словно в танце, и рухнул на землю лицом вниз. Автомат замолчал.

Фрост — не в силах совладать с дрожью в ногах — опустился на ступеньку. По его лицу стекали капли холодного пота.

Он бросил взгляд вправо. По-прежнему никто из охранников не спешил на шум. Продолжали греметь аплодисменты. Фрост с трудом поднялся и двинулся к телу мертвого фашиста. Там присел на корточки и посмотрел на автомат, который все еще сжимала белая рука. Это был израильский “Узи”. В нем не осталось ни одного патрона, запасных магазинов у несостоявшегося убийцы тоже не было.

Фрост чувствовал, что его голова кружится все сильнее, перед глазами мелькали какие-то блики и пятна. Он попытался подняться, но ноги отказались слушаться его и капитан упал на твердый камень лицом вниз.

Очнувшись, он почувствовал боль в носу, по губам стекала кровь. Фрост подумал, что, наверное, лишился при падении пары передних зубов, но проверять это у него не было ни сил, ни времени.

С минуту он стоял неподвижно, не будучи в состоянии сделать хотя бы шаг. Его голова была повернута к колоннаде храма. Фрост пытался сфокусировать зрение, несколько раз открыл и закрыл глаз, напрягая мышцы лица, и вот, наконец, кое-что заметил.

Там, над колоннами, где была эта небольшая смотровая площадка, что-то черное торчало из-за выступа стены. То ли кусок трубы, то ли ствол снайперской винтовки. Фросту не нужно было гадать, что именно.

Его сильно качнуло, пришлось ухватиться за обломок какой-то древней скульптуры, Капитан встряхнул головой, чтобы мозги хоть немного прояснились, и открыл глаз. Он сразу же увидел оплетавшие колонны храма деревянные строительные леса. Вспомнил картину, которую наблюдал в пустыне. С. трудом оторвался от опоры и — шатаясь — двинулся к храму.

Он остановился у самых лесов. Лестница, которая вела к смотровой площадке, была футах в тридцати над ним. Со стороны трибуны все еще слышались аплодисменты и приветственные крики, никто не спешил на помощь.

Фрост схватился правой рукой за деревянный брус, посмотрел вверх, напряг мышцы.

— Нет, не могу, — прошептал он себе.

Потом резко встряхнул головой и закусил губу.

— Надо, Хэнк… Ты должен…

Он сунул кольт за пояс, уже не давая себе труда, чтобы спрятать его под рубашкой — окровавленный бурнус на руке и так привлек бы к нему больше внимания, чем револьвер.

Левая рука совершенно не работала, он просто цеплялся ее запястьем за балку, подтягивался на правой и переставлял ноги. Секции лесов находились очень близко друг от друга, это заставляло Фроста делать больше шагов, но зато взбираться так было легче.

Аплодисменты и крики со стороны трибуны постепенно затихали. Видимо, скоро должно было начаться выступление Президента. А Фудани и фашисты — судя по всему — ждали именно этой минуты. Пока Президент двигался по трибуне, приветствуя своих слушателей, шанс промахнуться был довольно велик. А неподвижно стоящий на подиуме, он сделался бы идеальной мишенью, несмотря даже на предохранительный пуленепробиваемый щит.

Фрост еще раз поднял голову и попытался рассчитать траекторию выстрела. Да, совершенно ясно, что щит не спасет Президента. Он предохранял лишь от прямого попадания, а ведь убийца будет стрелять сбоку и сверху вниз.

Фрост, напрягая все силы и волю, продолжал свое восхождение. Ему в голову пришла мысль достать револьвер и бабахнуть в воздух. Может хоть сейчас это привлечет внимание людей. Но если бы он сделал это, то остался бы совершенно безоружным — у него было только два патрона в барабане и все.

“Нет, — подумал Фрост, — у меня нет выбора. Надо подняться наверх и самому убить снайпера”.

Возможно, он был там не один, возможно, кто-то прикрывал его на всякий случай. Какой-нибудь парень с автоматом. Расчет здесь делался на то, что если вдруг появится кто-то вроде Фроста, то чувство самосохранения заставит его сначала выстрелить в человека с автоматом. Но в эту долю секунды снайпер успеет сделать свое дело и послать пулю в Президента. Смертельную пулю.

Фрост знал, что имеет дело не с дилетантами, а с очень предусмотрительными людьми. И решил, что сначала будет стрелять только в снайпера. Пусть даже потом автоматчик всадит в него целый магазин, он уже не сможет ничего сделать Президенту.

Фрост задержался на пару секунд, переводя дыхание и пытаясь преодолеть головокружение. Он подумал о Бесс — возможно, они больше никогда не встретятся. Как жаль…

Но потом он подумал о Джули Пульман. Даже если ему придется умереть здесь и он не сможет отомстить Фудани, все равно он нарушит планы шейха, возможно, приблизит конец его правления. Это была достойная цель, ради нее можно было и умереть.

“Бесс поймет меня, — подумал Фрост. — Поймет и простит”.

Он снова двинулся вверх по лесам; единственный глаз застилала мгла, голова начала болеть. Капитан понял, что он, продержится еще минуты две-три, не больше. А потом потеряет сознание от потери крови и болевого шока. И сделается совершенно беспомощным.

До смотровой площадки было уже рукой подать. Фрост продолжал машинально переставлять ноги и подтягиваться на балках, словно робот, лишенный всяческих чувств. Когда до края площадки оставалось всего два фута и одно последнее усилие, он вытащил из-за пояса револьвер.

Внезапно он осознал, что слышит человеческую речь, усиленную громкоговорителем. Это Президент Египта начал выступление. Капитан пожалел, что не знает языка, на котором тот говорил. Ему было интересно, о чем хотел поведать собравшимся самый, пожалуй, популярный государственный деятель современности

Фрост глубоко вдохнул и поднял голову и руку с револьвером над уровнем смотровой площадки.

Действительно, там были двое. Снайпер — с винтовкой у плеча — смотрел в оптический прицел, выбирая подходящий момент для выстрела. Второй мужчина — с автоматом в руках — стоял рядом. Фрост с удивлением узнал в нем старшего из фашистов. Он ожидал, что роковую пулю должен будет послать кто-то из тех парней, которые отрабатывали сценарий покушения в пустыне, но оказалось, что на роль снайпера был приглашен другой человек, возможно, профессиональный наемный убийца. Да, они не хотели рисковать и все рассчитали до мелочей.

Фашист с автоматом — видимо, у него тоже сработало шестое чувство — резко обернулся к Фросту, вскидывая свое оружие. Фрост нажал на спусковой крючок кольта. Грохнул выстрел.

• Предыдущая
• 29/32
• Следующая