Черная Орхидея - Эллрой Джеймс - Страница 81
- Предыдущая
- 81/91
- Следующая
Я обследовал все предметы в комнате, на которых, по моему мнению, могли быть отпечатки; все, за что можно было ухватиться или обо что можно было облокотиться; корешки и страницы книг, лежащих на полу. В книгах ничего существенного; на других поверхностях расплывчатые пятна, следы от перчаток и несколько совершенно отчетливых отпечатков пальцев. Закончив обследование, я взял ручку и обвел места, где они были обнаружены — на полу, дверном косяке и на стене, у изголовья кровати. Взяв увеличительное стекло и образцы отпечатков Бетти Шорт, я стал сравнивать.
Один аналогичный отпечаток.
Два.
Три — достаточно для судебного слушания.
Четыре, пять, шесть, мои руки задрожали оттого, что, вне всякого сомнения, именно в этом домике и была зарублена Черная Орхидея; дрожь в руках стала настолько сильной, что я не мог перенести на пластину оставшиеся отпечатки. Достав нож, я вырезал из двери кусок, на котором было четыре отпечатка, и завернул его в тряпку — прямо как лаборант-любитель. Упаковав свои принадлежности и весь дрожа, я вышел наружу и, увидев ручей с бегущей водой, понял, что именно там убийца вымыл тело. Внезапно мне в глаза бросился какой-то предмет, окрашенный в странный цвет.
Бейсбольная бита — верхний конец окрашен в темно-бордовый цвет.
Я шел к машине и думал о Бетти, живой, счастливой, влюбленной в парня, который никогда ей не изменит. Проходя мимо парка, я посмотрел на холм Ли. Указатель содержал теперь только буквы ГОЛЛИВУД; оркестр играл мелодию под названием: «Шоу-бизнес — лучший бизнес».
Я поехал в центр. Отдел по учету кадров городской администрации, равно как и офис службы иммиграции и натурализации были закрыты. Я позвонил в «Ар энд Аи», но узнать что-либо про уроженца Шотландии Джорджи Тильдена не смог — было ясно, что если я не получу подтверждения по отпечаткам пальцев в эту ночь, то сойду с ума. Оставалось только три варианта: звонить в вышестоящие организации, вламываться в них или давать взятку.
Вспомнив про дворника, который убирался во дворе здания, где располагался Отдел по учету кадров, я остановился на третьем варианте. Старик выслушал мою липовую историю, взял двадцать баксов, открыл дверь и провел меня к шкафам с документацией. Выдвинув ящик, подписанный «Работники, обслуживающие объекты городской недвижимости, — совместители», и достав увеличительное стекло вместе с деревянной пластинкой, посыпанной специальным порошком, я затаил дыхание.
"Тильден Джордж Редмонд, родился в Абердине, Шотландия, 4.03.1896. Рост 161 см, вес 80 кг, шатен, глаза зеленые. Адреса нет, занесен в список как «Приезжий — связываться через Э. Спрейга, телефон BE 43 91. Водительские права выданы в Калифорнии — номер ЛА 68224, марка машины: „форд“-пикап 1939 года, номер машины 6В 119 А. Уборка мусора на участках от Манчестер-стрит до Джефферсон, Ла Бреа и до Гувер-стрит — 39-я и Нортон — посередине». Внизу страницы отпечатки, снятые с обеих рук; один, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь, девять совпадающих отпечатков — три достаточно для ареста, шесть для направления в газовую камеру. Привет, Элизабет.
Я задвинул ящик обратно, дал дворнику еще одну десятку, чтобы он молчал, собрал свои принадлежности и вышел из здания. На улице я посмотрел на часы 20:10, среда 29 июня, 1949 года, вечер, когда коп-неудачник раскрыл самое нашумевшее дело в истории Калифорнии. Я дотронулся до травы на газоне, желая убедиться, что она осталась прежней, помахал рукой проходящим мимо служащим и представил, как сообщу эту сногсшибательную новость падре, Таду Грину и директору Хорраллу. Я уже видел себя снова на работе в Бюро, через год уже лейтенантом, мистер Лед, воплотивший в жизнь самые невероятные мечты Огня и Льда. Увидел свое имя в заголовках газет, Кэй снова со мной. Представил, как прижмут Спрейгов, как их опозорят за соучастие в убийстве, все их деньги окажутся бесполезными. И тут все мои мечты разбились о реальность: я не мог арестовать их, не признав того, что в 47-м году я скрыл улики по Мадлен и Линде Мартин. Оставалась либо анонимная слава, либо публичный позор.
Либо тайное правосудие.
Я поехал в Хэнкок-парк. «Кадиллака» Рамоны и «линкольна» Марты перед домом не было, зато там стоял «крайслер» Эммета и «паккард» Мадлен. Своим невзрачным «шевроле» я заблокировал им выезд, упершись задними колесами в клумбу с розами. Входная дверь казалась неприступной, зато боковое окно было открыто. Я взобрался на подоконник и запрыгнул в комнату.
Чучело Балто по-прежнему стояло возле камина и охраняло несколько коробок, стоявших на полу. Я проверил их содержимое; они были забиты одеждой, столовым серебром и дорогостоящим английским фарфором. Картонная коробка в конце была заполнена дешевыми вечерними платьями — довольно странная аномалия. В углу располагался альбом для зарисовок, на верхнем листе были нарисованы женские лица. Я подумал о художнице Марте, и тут же услышал голоса наверху.
Вытащив свой 45-й и надев глушитель, я пошел наверх. Голоса доносились из спальни хозяина: картавый голос Эммета и щебетание Мадлен. Прислонившись к стене в коридоре, я пробрался до двери и стал слушать.
— ...кроме того, один из моих мастеров сказал, что в этих чертовых трубах идет утечка газа. Это огромные убытки, милая. В лучшем случае штрафы за нарушение техники безопасности и правил об охране труда. Пришла пора показать вам троим Шотландию и позволить нашему еврейскому другу Мики К. продемонстрировать свой талант в общении с прессой. Вот увидишь, он переложит всю вину на старину Мэка, или на либералов, или еще на кого-нибудь. А когда все уляжется, мы возвратимся домой.
— Но я не хочу ехать в Европу, папа. О боже, Шотландия. Ты всегда говорил про ее наводящую тоску провинциальность.
— Ах, ты, наверное, думаешь, что будешь скучать там по своему зубастому дружку. Я подозревал это. Ну что ж, позволь тебя успокоить. В Абердине достаточно крепких и рослых парней, которым твой жалкий кавалер и в подметки не годится. Кстати, парней знающих свое место и не таких любопытных. Там у тебя не будет недостатка в здоровых жеребцах, это уж точно. Блайкерт уже давным-давно выполнил свое предназначение, и только из-за твоего пристрастия к опасным увлечениям он снова появился на нашем горизонте. Довольно неразумного пристрастия, должен добавить.
— О, папа, я не...
Я вышел из своего укрытия и вошел в комнату. Эммет и Мадлен, одетые, лежали на большой кровати, над которой свисал балдахин. Дочка положила голову на колени папы, который своими загрубевшими плотницкими руками массировал ей плечи. Первым меня заметил любовник-папочка; Мадлен еще продолжала ворковать, когда он прекратил ее ласкать. На кровати появилась моя тень; она завизжала.
Эммет быстро прикрыл ей рот рукой, на которой блеснуло несколько перстней с драгоценными камнями. Он сказал:
— Это не измена. Это просто привязанность, так что тут все законно.
Его реакция и спокойная манера речи были безупречны. Подражая ему, таким же спокойным голосом я ответил:
— Это Джорджи Тильден убил Элизабет Шорт. Она позвонила сюда двенадцатого января, и один из вас свел ее с Джорджи. На вилширском автобусе она приехала на встречу с ним. Остальное расскажете вы.
Вытаращив от изумления глаза, Мадлен дрожала, прикрытая руками папочки. Эммет посмотрел в сторону направленного на него револьвера.
— Я не оспариваю подобное утверждение, и я не оспариваю твое несколько запоздалое стремление помочь правосудию. Сказать тебе, где можно найти Джорджи?
— Нет, сначала расскажете мне про ваши шашни, а потом уже об их законности.
— Это замечание здесь едва ли уместно, паренек. Я поздравлю тебя с успешным завершением детективной работы, которую ты проделал, скажу, где ты можешь найти Джорджи, и на этом мы остановимся.
Ведь никто из нас не хочет, чтобы пострадала Мэдди, а обсуждение мрачного прошлого нашей семьи может отразиться на ней самым неблагоприятным образом.
Как будто для того, чтобы подчеркнуть отеческую заботу о дочери, Эммет высвободил руку. Мадлен вытерла со щеки размазанную по ней помаду и пролепетала:
- Предыдущая
- 81/91
- Следующая
