Черная Орхидея - Эллрой Джеймс - Страница 17
- Предыдущая
- 17/91
- Следующая
Миллард и Сирз поднялись, чтобы уйти. Лоу подошел к Ли и сказал:
— Постарайся не грохнуть его, сержант. Хотя он этого и заслуживает, все-таки постарайся.
Ли улыбнулся своей демонической ухмылкой.
— Постараюсь, сэр. Но тогда вы постарайтесь грохнуть его на суде. Избиратели хотят, чтобы таких поджаривали — спокойнее ночью спится.
Нашей первой остановкой был Университетский участок. Начальник участка показал нам отчеты по этим ограблениям и предупредил, чтобы мы не теряли попусту время, прочесывая район возле двух супермаркетов, так как этим занимались Миллард и Сирз, которые старались получить более точное описание машины Нэша, предположительно белого седана послевоенного образца. Капитан Джек уже сообщил им о сексуальных пристрастиях Нэша, и в южную часть города были отправлены три человека из Отдела нравов, чтобы проверить тамошние публичные дома, специализирующиеся на молоденьких негритянках. Ближе к вечеру патрульные района 77-й и Ньютон-стрит — почти поголовно цветные — собирались отправиться на машинах к местам скопления негритянской молодежи и предупредить подростков о возможной опасности.
Нам ничего не оставалось, как кружить по району в надежде на то, что Нэш все еще находится поблизости, и дать знать о нем осведомителям Ли. Решив проехаться по Лаймарт-парку, мы покинули участок.
Главной магистралью района был бульвар Креншо. Протянувшийся к северу до самого Уилшира, а к югу до Болдуин Хиллс, он представлял собою образец послевоенного строительного бума. В каждом квартале от Джефферсон до Лаймарт стояли полуразвалившиеся дома, предназначенные под снос, фасады их были завешены гигантскими плакатами с рекламой супермаркетов, крупных торговых центров, детских парков и кинотеатров, которые будут тут построены. Сроки сдачи данных объектов варьировались от декабря 1947-го до начала 1949 года, и я вдруг подумал, что к 1950-м эту часть Лос-Анджелеса будет просто не узнать. Следуя на восток, мы проезжали бесконечные пустыри, где, возможно, скоро появятся жилые дома. Затем пошли однотипные одноэтажные домишки из сырцового кирпича, построенные еще в начале века, которые отличались друг от друга лишь цветом и состоянием газона. Южнее следовали старинные деревянные дома, с каждой милей все более запущенные.
И никакого вам Джуниора Нэша. За рулем попадавшихся нам белых седанов сидели либо женщины, либо какие-то пижоны.
На подъезде к перекрестку Санта-Барбары и Вермонт Ли наконец нарушил молчание.
— Эта наша экскурсия — полное дерьмо. Надо обращаться к осведомителям.
Он подъехал к заправке и, выйдя из машины, пошел к таксофону. Я остался слушать полицейскую частоту. Через десять минут он вернулся — бледный и взмокший.
— Есть наводка. Мой осведомитель сказал, что Нэш сейчас дрючит какую-то негритянку в одном из борделей на Слосон и Гувер.
Я выключил радио.
— Это ведь квартал, где живут одни черные. Как думаешь?
— Я думаю, надо двинуть туда.
Мы свернули с Вермонт на Слосон и поехали на восток. За окном замелькали фасады церквей, парикмахерские по распрямлению волос, пустыри и безымянные винные магазины — только над одним мигало средь бела дня: «Вино». Повернув направо, на Гувер-стрит, Ли замедлил ход и начал присматриваться к происходящему на верандах жилых домов. Вот заметили троих негров и белого, сидящих на ступеньках особенно убогой лачуги. Я увидел, что они распознали в нас полицейских. Ли сказал:
— Наркоманы. Нэш, предположительно, общается с черномазыми, поэтому давай-ка их тряханем. Если у них что-то припрятано, выбьем его адрес.
Я согласно кивнул; Ли остановил машину посреди улицы. Мы вышли и направились к четверке. Те, как по команде, сунули руки в карманы и зашаркали ногами — танец, который танцуют все подонки, когда начинаешь их шугать. Я сказал:
— Полиция. А теперь медленно и без глупостей повернулись к стене.
Они стали в положение для обыска: руки над головой, ладони к стене, ноги на ширине плеч.
Ли начал обыскивать двоих справа; белый парень вдруг пробормотал:
— Что за... Бланчард?
Ли ответил:
— Заткнись, говнюк. — И принялся его обшаривать.
Я взялся за негра посередине, проверив рукава его костюма, а затем обыскав карманы.
Левой рукой я вытащил пачку «Лаки Страйк» и зажигалку «Зипио», правой — стопку сигарет с марихуаной. Я сказал:
— Травка, — и швырнул их на тротуар, затем бросил взгляд на Ли. Негр-зутер, стоявший рядом с ним, сунул руку за пазуху своего широкого белого пиджака; на солнце блеснуло что-то металлическое. Я закричал: — Напарник! — И выхватил свой кольт.
Белый резко повернулся, и тут Ли дважды выстрелил ему в лицо. Зутер взмахнул ножом, но я успел выстрелить раньше. Выронив нож, он схватился за шею и рухнул на стену. Обернувшись и заметив, как второй черномазый засунул руку в карман брюк, я сделал три выстрела. Негритос повалился на спину.
— Баки, берегись! — Я присел и увидел, как Ли и последний черный целятся друг в друга. Ли опередил негра — три выстрела уложили его наповал, отхватив ему полголовы.
Я поднялся на ноги и, взглянув на четыре трупа и забрызганный кровью тротуар, заковылял к бордюру — меня все рвало и рвало, до боли в груди. Услышав сирены полицейских машин, я прикрепил к своей куртке жетон и обернулся. Ли выворачивал карманы убитых, выкидывая на тротуар ножи и марихуану, стараясь не испачкаться в крови. Потом он поднялся и направился ко мне. Я надеялся, что он как-то разрядит обстановку, но он ничего не сказал. По щекам у него текли слезы.
Оставшаяся часть дня ушла на то, чтобы изложить на бумаге эти десять секунд.
Мы написали наши отчеты на участке 77-й стрит. Затем нас допросила бригада следователей, расследовавших все перестрелки с участием полицейских.
Они сказали, что эти трое негров — Вилли Уолкер Браун, Касвел Притчфорд и Като Эли — были довольно известными наркоторговцами, а белый парень — Бакстер Фитч — в конце 20-х дважды привлекался за бандитские нападения. Так как у всех четверых была марихуана и оружие, следователи заверили нас, что никаких слушаний по этому делу не будет.
На все вопросы я отвечал уверенно и спокойно, Ли, напротив, сильно нервничал и бормотал про то, как, еще работая на участке в Хайленд-парк, он пару раз задерживал Бакстера Фитча за незначительные нарушения, и что этот парень ему где-то даже нравился. Во время допроса я сидел рядом с Ли, а когда нас отпустили, через толпу репортеров провел его к машине.
На крыльце дома нас уже встречала Кей. Одного взгляда на ее побледневшее лицо было достаточно, чтобы понять — она все знает. Кей подбежала к Ли и, обняв его, зашептала:
— Милый, милый мой котенок.
Какое-то время я наблюдал за ними, а потом заметил лежащую на крыльце газету.
Я поднял ее. Это был первый утренний выпуск «Миррор» с огромным заголовком: «Полицейские-боксеры в жестокой перестрелке! Четверо подонков убиты!!!» Ниже следовали рекламные плакаты, на которых Огонь и Лед в боксерских трусах и перчатках стояли друг против друга в боевой стойке, рядом были помещены фотографии четырех убитых. Я прочитал весьма художественное описание перестрелки и рассказ о нашем октябрьском бое и тут услышал крик Ли:
— Тебе этого никогда не понять, поэтому оставь меня в покое!
После этого он побежал к гаражу, Кей — за ним. Я стоял на крыльце, не веря своим глазам — этот непробиваемый сукин сын распустил нюни! Я услышал, как мотоцикл Ли завелся, через несколько секунд, визжа тормозами, вырвался из гаража и, кто бы сомневался, понесся гонять по Малхолланду.
Как только затих шум унесшегося вдаль мотоцикла, из гаража вышла Кей. Взяв ее за руку, я сказал:
— Он переживет. Просто он был знаком с одним из убитых, и это так огорчило. Но он переживет.
Кей странно на меня посмотрела:
— А ты очень спокоен.
— Там было так: или мы их, или они нас. Завтра присмотри за ним. У нас выходной, но, когда вернемся на службу, нам предстоит найти настоящего зверюгу.
- Предыдущая
- 17/91
- Следующая
