Белые сны - Песков Василий Михайлович - Страница 4
- Предыдущая
- 4/29
- Следующая
Анчар… Синевато-серый ствол в заплывших рубцах – брали сок. Птицы, между прочим, садятся на ветки – и ничего.
Мы закусили под деревом, наблюдая, как на сухую верхушку большого фикуса опустились летучие собаки – целая стая странных существ, которых всякий принял бы за летучих мышей, будь они раз в двадцать поменьше…
Убит Кеннеди! Мы узнали об этом перед отлетом из Индонезии. Сначала по радио, потом из газет. Скорбное лицо жены президента. Испуганные лица двух ребятишек. Искреннее чувство горечи у всех: у нас, у пожилого француза, который сидит на скамейке с больной женой и слушает радио. Вспоминаем, какой это по счету из убитых президентов Америки.
Собрались у приемника. Мы – группой, англичане, трое немцев-туристов. Роман Тухканен переводит. Кое-кто у другого приемника с любопытством глядит в нашу сторону: в передаче какой-то намек на «руку Москвы». Француз-старичок поколотил трубкой о край скамейки.
– Русские ни при чем. Это или сумасшествие, или кому-то в Америке нужен совсем иной президент…
В самолете разговор о президенте и об Америке.
Австралия! Иду к летчикам. Из их кабины лучше увидишь землю.
В синей дымке показалась земля. Причудливые заливы мелкой воды. Редкий лес с желтым песчаным ободком берега. Длинный мыс. Маяк на мысу. Клубы дыма из леса.
Садимся. Тишина. В иллюминатор видны ангары, красные цистерны, самолеты с рисунком кенгуру на хвостах. Высокие люди в коротких штанах. Жара такая, что, кажется, сейчас упадешь в обморок.
Заполняем листы декларации. Правительство Австралии озабочено: не везем ли какой-нибудь живности, каких-либо растений? Понятное беспокойство. Каждый школьник знает, во что обошлись австралийцам завезенные сюда кролики. Пишем: «Нет, не везем». Про елку, которую я везу в подарок зимовщикам к Новому году, решили не говорить. Но разве что-нибудь может укрыться от глаз таможенника! Видим: несет нашу елочку. Взялись за нее заступаться всем миром. Пришлось даже дать телеграмму губернатору штата. Вернули. Принесли в прозрачном мешке и, пожалуй, даже и сами были рады вернуть – все же к Новому году летим.
После двух часов кутерьмы уселись в автобус. Кое-кто сразу, свесив голову, захрапел от жары, от усталости, от скучного однообразия австралийского леса, бежавшего у дороги. Мелькнули лица темнокожих аборигенов, крикливые попугаи на ветках, дома на сваях. Городок Дарвин находится на крайнем севере Австралийского материка, в тропическом поясе. Людей в этом краю меньше, чем на нашей Чукотке.
Предупреждение: в море купаться нельзя – акулы и ядовитые медузы. Ходим по берегу. Однообразие – можно сойти с ума. Одинаковые деревья с облезлой корой и узкими листьями. Кубики домов на сваях у бетонной дороги. Тут нет зимы, нет весны, нет осени – одно душное лето. Немудрено, что австралийцы селятся здесь неохотно. Подработать сюда уезжают со всего света. В гостинице авиационной компании познакомился с молодыми ребятами. На вид им вместе лет сорок. Гельмут Нейхольд из Гамбурга, Хайнд Вейбо из Бремена.
– Что же, дома не оказалось работы?
Говорят – нет, не было. Один плотник, другой повар в гостинице авиационной компании. По контракту приехали на пять лет.
– А может, останетесь тут?
– Нет. Нет. Нет.
– Скучно?
– Не то слово. Раз в год ездим в Сингапур развлекаться. Компания дает отпуск и бесплатный билет.
Ночью небо опустилось на землю. Тропический ливень с громом и гулом воды. Кончилось все так же быстро, как началось. Утром земля покрыта морем воды. Днем солнце поднимет воду на небо, ночью снова тропический ливень. Так круглый год. Я поглядел на карту. Сингапур отсюда в трех тысячах километров. Далековато ребятам летать развлекаться…
В Дарвине перед отлетом у нас появились гости. По два джентльмена на каждый самолет. Один – королевский штурман высокого класса, другой – проводник. Проводник работает в ведомстве, которое печется о безопасности государства. Вдруг с высоты разглядим какой-нибудь австралийский секрет…
В самолете между хозяевами и гостями установились хорошие отношения. Обмен сувенирами, расспросы. Проводник отлично говорит по-русски. Подарил нам целый ворох туристских карт, австралийских книг и открыток. Охотно рассказывал обо всем, что проплывало под крыльями.
Летим ночью. Внизу ни единого огонька. И карта тоже пустынна – середина Австралийского континента почти безлюдна.
Утром подлетаем к Сиднею. Красная земля. Одинокие фермы. Стада овец…
Если хотите сделать подарок сиднейцу, скажите: «Сидней – очень красивый город». Он и в самом деле очень красив этот приморский, изрезанный бухтами и заливами город. Он хорошо спланирован, добротно застроен, чист и богат. Мы любовались Сиднеем сверху, во время посадки. И время, проведенное в нем, оставило ощущение красоты и порядка.
Самая большая примечательность города – мост. Мы познакомились с ним еще в самолете, когда листали путеводители – мост снизу, мост сбоку, мост с вертолета, мост на вечерней заре, в тумане, в ночном освещении. Мостов в нее много. Этот – главный. Проезд по нему не бесплатный. Строила мост английская компания. Сиднеец платит за мост уже много лет и будет платить, пока он будет стоять.
Два дня в городе – это немного. Осмотрены главные улицы и узкие – двум машинам не разъехаться – переулки, осмотрены просторные площади с памятниками, зеленые парки, в которых ходят не только по дорожкам, но трава тем не менее не вытоптана. Побывали в кино. Американский фильм «Клеопатра» нас, утомленных дорогой, заставил вздремнуть – будили друг друга, пощипывая за колени. Побывали в ресторанчике «Балалайка», где четверо молодых бородатых людей в красных рубахах душещипательно пели «Очи черные», а экономка, русская по происхождению, отказалась взять плату с нас пятерых. Расспрашивала о перелете о жизни в стране, особенно интересовалась Калугой, в которой жили ее дед и бабка. Сама она перебралась в Сидней из Харбина после войны.
Русских в городе довольно много. Держатся своей колонией, разделенной, впрочем, идеологически надвое. Одна группа – «монархическая» – до сих пор держит в клубе портрет царя. У другой – тесный контакт с советским посольством. Жадно покупаются книги на русском, пластинки, раз в неделю в клубе смотрят советские фильмы. Дома говорят только по-русски. Гордятся, что дети, рожденные тут, в Сиднее, хорошо объясняются с нами.
Австралия – страна эмигрантов. И страна молодая. Двести с небольшим лет назад белые люди впервые ступили на эту землю. Первыми поселенцами были каторжники, высланные из Англии. Сегодня австралиец гордится, если его родословная восходит к тем людям.
Центр континента заселен мало. И нет охотников оседать в сухих, пустынных местах. Одинокие фермы на карте, маленькие поселки. Детей, живущих в них, обучают издали – по телевидению. Население, коренное и пришлое, сосредоточено на побережьях, удаленных от жаркой тропической зоны. И всего-то людей – шестнадцать миллионов. Три миллиона из них живут в Сиднее.
Радостное место отдыха подарила сиднейцу природа: на километра в черте города тянется знаменитый песчаный пляж Бондай-бич.
Воскресенье. Жара – за сорок. Стеклянные валы лениво идут на берег и разлетаются мелкими брызгами. Тонкий водяной туман умеряет жару. Шестьдесят тысяч купальщиков заполнили берег. Молодые и старые, стройные и тучные, богатые и бедные, счастливые и грустные – всем солнце поровну шлет свою радость. Лежат с бумажками на носу, крутят ручки транзисторов, лениво что-то жуют. И мы на три часа смешались с этой массой загорелых людей. Лето. То самое время, когда дома у нас крепчают морозы, валят снега.
- Предыдущая
- 4/29
- Следующая
