Самак-айяр, или Деяния и подвиги красы айяров Самака - Эпосы, легенды и сказания - Страница 21
- Предыдущая
- 21/76
- Следующая
– Ну, теперь своим умом добирайся да смотри, чтоб не видал никто, – напутствовал он его.
Выпустив на волю Заранда-костоправа, Самак вторично полез под купол, к своему учителю Шогалю. Взялся он за напильник и клещи, снял с его ног оковы, а потом и других расковал. Все обрадовались, стали Самака благодарить.
Самак сказал:
– Коли все мы по веревке полезем – долгое дело получится. Надо другой выход поискать.
Пошел он двери тюрьмы осмотреть. А на дверях запоры крепкие, двойные, никому не под силу их сломать. Поглядел Самак на двойные прочные замки, нож вынул и в один миг в дверном косяке щель вырезал, так что в нее легко мог человек пролезть. Все вышли, Самак впереди встал и привел их в дом Махруйе.
– Брат, – сказал он ему, – я свое дело сделал, теперь ты найди им убежище.
Махруйе пошел в заднюю комнату, дверцу открыл, а за нею лестница, он говорит:
– Спускайтесь вниз.
Шогаль, Самак и те айяры, что в живых остались, – Сахмин и Дарбаз, Сабахар и Хадакар, Дирак и Тиздандан, Мардавиз и Сури, Бардин и Мараль – десять человек всего, зашли в тот подвал. Помещение там оказалось обширное, только дух тяжелый стоял.
Огляделся Самак: откуда такой смрад? Видит, валяется куча платья, старого и нового, кровью залитого. Понял Самак, что это такое, говорит:
– О Махруйе, сожги ты эту одежду или закопай где-нибудь, а то зловоние сил нет терпеть.
Взял Махруйе ту одежду и ушел.
Ну, тогда айяры спокойно там расположились, Махруйе еды сготовил, принес, накормил их, и остались они там пережидать.
Но тут собиратель известий и рассказчик, благословенный Ибн Абу-ль-Касем, говорит так. Когда Мехран-везир своими кознями добился, что весь отряд айяров перебили, а Шогаля и еще десяток в тюрьму бросили, так как не судьба им была помирать, Хоршид-шаха и Фаррох-руза заточили. Ночью послал Мехран-везир за богатырем Шир-афканом, стал с ним совет держать.
– О богатырь, – сказал он ему, – я с тобой уговаривался, что отдам тебе царство и царевну тебе предоставлю. Полдела сделано, со всеми врагами я расправился. Теперь надо придумать, как Фагфура убрать. Коли в открытую это сделать, о нас дурная слава пойдет, весь мир нас осуждать станет. Уж и не знаю, как поступить.
– Да как ты решишь, так и поступим, – отвечает Шир-афкан. – Хорошо бы, конечно, тебе посватать за меня царскую дочь, ведь коли девушка будет моя, то и царство нам достанется, а уж с Фагфуром мы как-нибудь поладим.
Мехран-везир сказал:
– Эх, богатырь, да не отдаст он за тебя дочку, тут и говорить не о чем! Не так-то все просто. Но есть один способ, вот послушай-ка, как тебе это понравится.
Шир-афкан его торопит:
И Мехран-везир повел речь:
– Я вот как рассудил, богатырь. Напишу я от нашего имени письмо шаху Мачина Армен-шаху. У них с Фагфур-шахом раздоры пошли по разным поводам, а более всего из-за девушки, которую сватали. Фагфур сказал: пусть-де присылает сына, тот ответит на вопросы кормилицы, тогда, мол, девушка станет его женой. Так вот, я в письме помяну, что Фагфур, дескать, в делах царства запутался совсем, ни в чем толком разобраться не может. «И вот я, Мехран, вместе с богатырем Шир-афканом надумал, чтобы шах мира Армен-шах послал своего сына Газаль-малека с отборной дружиной в эту страну. Мы Фагфурово войско по всему свету разгоним, а потом сможем присягнуть тебе на верность. А затем мы остальных схватим, свяжем и с Фагфуром вместе отошлем к тебе в оковах. И я вручу тебе Махпари, которая краше луны в небе. Пусть Газаль-малек – ведь он шах и Шахский сын – знает, что вся слава Фагфура держалась на кормилице, а теперь кормилица-то сгинула… Но это все с условием, то ты передашь управление Чином Шир-афкану». Ну а когда дело наладится и он пришлет Газаль-малека, мы отдадим ему связанного Фагфура, а девушку скроем, скажем, что померла. Тогда Газаль-малек вернется восвояси, царство останется тебе, а я тебе еще и царевну вручу.
Шир-афкан сказал:
– О везир, ты очень хорошо все придумал, правильно рассудил.
Тогда Мехран-везир взялся за письмо: приложил всяческую хитрость и коварство, пустил в ход все, на что смел и что умел. Обо всем в том письме расписал, а в конце добавил, что, мол, когда царевич Газаль-малек прибудет, мы с ним договоримся и всю знать и простой народ к покорности приведем.
Шир-афкан радуется и везира благодарит, а тот письмо запечатал и за своим слугой Шабдизом послал. Он явился, поклонился. Мехран-везир ему положение дел описал, разным уловкам и ухищрениям обучил, насколько можно было, а потом приказал:
– Это письмо нужно доставить в Мачин и вручить Армен-шаху.
– Повинуюсь, – ответил Шабдиз. Вышел он от Мехран-везира, снарядился в дорогу и поехал. Через сутки до Мачина добрался, Армен-шаху доложили, что прибыл человек из страны Чин. Вышел хаджиб, взял Шабдиза за руку и ввел его к Армен-шаху. Шабдиз поклонился, достал письмо, поцеловал его и положил на краю тахта перед Армен-шахом.
У этого шаха был везир по имени Шахраи. Он взял письмо и доложил шаху, что там написано. Шах сначала-то обрадовался. А Газаль-малек стоял подле отца. Когда он услыхал имя девушки, сердце у него так и взыграло – ведь он с прошлого года таил в душе страсть, но от страха перед нянькой-колдуньей не решался о том речь заводить. Когда же узнал он, что няньки больше нет, то воскликнул:
– Отец, сын твой отправится и покончит с этим делом! Хоршид-шаха и Фагфура я связанными пригоню во дворец, а девушку возьму себе.
Армен-шах обратился к Шахран-везиру:
– Как ты видишь, дело тут не простое. Пожалуй, не стоит тревожить осиное гнездо по наущению Мехран-везира.
Но Газаль-малеку так запала в сердце страсть к девушке, что он поклонился и вмешался опять:
– О государь-отец, если слова Мехран-везира правдивы – прекрасно, а если нет – я покорю эту страну мечом. Несомненно, они противились нам из-за колдуньи-няньки. Но теперь я решился, я завоюю дочь шаха Фагфура, и она будет принадлежать мне.
– Неохота мне из-за девчонки ввязываться в войну, вносить в мир смуту, – возразил Армен-шах. – Если девушка захочет, она и сама до тебя доберется, без всяких наших усилий. А если Мехран-везир и Шир-афкан хотят нам послужить, пусть все приготовят и наладят, а мы потом прибудем, все как положено завершим. Иначе это дело недостойное, другие цари, как услышат, меня попрекать станут.
– Все так и есть, как ты сказать изволил, – согласился Газаль-малек, – но все же хочу я ехать свататься к Махпари. Как доберусь до Чина, зашлю послов, посватаюсь к девушке – что она сама-то ответит? А Мехран-везир, коли затеял измену, которая к нам касательства не имеет, тем лучше, а коли не так, то ради девушки я и на это готов.
– О сынок, неблагоразумно это, но удерживать тебя я не стану. Раз это страсть так тебя захватила, я не могу тебе отказать, – сказал Армен-шах.
Он тотчас повелел везиру, чтобы тот собрал тридцать тысяч всадников во главе с двумя богатырями. Одного из них звали Катран, а другого – Катур, они братья были. Когда Газаль-малек выступил из города, Армен-шах приказал составить ответ на письмо Мехран-везира, а в том ответе велел написать: «Мы согласны с мнением великого Мехран-везира и благодарны ему, и любовь к нему в нашем сердце увеличилась. А также Шир-афкана мы считаем своим человеком, и все его пожелания будут удовлетворены. По вашему письму посылаю к вам своего сына Газаль-малека, так что надо действовать и завершить начатое. Мир вам».
Он приложил к письму печать и отдал Шабдизу, пожаловал его почетным платьем и отпустил. Отправился Шабдиз в путь, а Газаль-малек с тридцатью тысячами всадников – вслед за ним, и так они ехали, пока не достигли границ Чина. Едва вступил Газаль-малек в Чин, принялся он за разбой и набеги – и пошел и пошел грабить и жечь!
И вот однажды нежданно-негаданно явились во дворец Фагфура ходатаи, просят защиты у шаха от притеснений войска Мачина. Фагфур к Мехран-везиру обратился, говорит:
– Гляди-ка, что творит войско Армен-шаха: чинит произвол и смуту. Не пойму, откуда у них такая дерзость взялась. А ведь их Армен-шах послал. Хочет весь мир разорить, сто тысяч людей погубить. Да у нас никаких споров с ним нет, никогда мы его не задевали. Неужто он сердце на меня держит из-за того, что дочку мою просил, а я ему отказал? Ох, даже вспоминать о ней неохота! Вот он теперь и покушается на государство мое… Да как ему это в голову-то взошло?!
- Предыдущая
- 21/76
- Следующая
