Дитя эпохи - Житинский Александр Николаевич - Страница 52

• Предыдущая
• 52/91
• Следующая

Дети сейчас пошли очень информированные, чего нельзя сказать о родителях. Дети все время что-то читают, слушают радио и смотрят телевизор. У меня лично нет времени смотреть телевизор. Неудивительно, что я отстаю от жизни.

– Папочка, – сказала моя дочь Оля. – Нам всем в классе очень нравится Хампердинк. А тебе?

Я осторожно попытался выяснить, кто такой этот хампердинк. Или что это такое. Дочь скорбно на меня посмотрела и прочитала краткую лекцию о современной музыке. Я сделал вид, что понимаю все термины, так было проще.

– В зоопарк привезли нового аллигатора, – сообщила она затем без всякой связи с предыдущим. – Его надо обязательно посмотреть.

Мой сын Сережа, которому четыре года, тоже выразился в том смысле, что нужно посмотреть этого агитатора. Без агитатора он прямо-таки не мыслил дальнейшего существования.

– Не агитатора, а аллигатора! – строго поправила Оля. Она его главная воспитательница. Мы с женой ей полностью доверяем. Короче говоря, выяснилось, что в воскресенье я поведу детей на встречу с аллигатором. Жена сказала, что это очень кстати, потому что она в наше отсутствие подготовится к докладу.

Мы ехали в трамвае и играли с Олей в города. Сережа мне изредка подсказывал, когда я попадал в трудное положение.

– Аддис-Абеба, – говорила дочь.

– Актюбинск, – защищался я.

– Коала-Лумпур!

– Нет такого, – заявил я не очень уверенно.

– Да, папочка? Это столица Малайзии.

Пассажиры трамвая посмотрели на меня осуждающе. Можно было подумать, что все они родом из этого самого Лумпура.

– Ростов, – сказал я.

– Вальпараисо.

Я оглянулся по сторонам, ища поддержки. Сережа меланхолично ковырял в носу, а пассажиры сидели с таким видом, будто только вчера сдали экзамен по географии за седьмой класс. У каждого за душой был целый ворох городов.

В это время трамвай остановился, и в вагон вошла молодая женщина с двумя детьми. Тоже мальчик и девочка, такие же, как и мои, но расположенные в обратном порядке.

– Вальпараисо, – строго напомнила Оля.

– Оттава! – с ходу включился мальчик.

И они в бешеном темпе начали обстреливать друг друга городами. Женщина посмотрела на меня и сочувственно улыбнулась. Мы были товарищами по несчастью. Вряд ли она знала больше десятка городов, да и то в Европейской части СССР. Это была настоящая женщина.

Наши дети замкнулись друг на друге, и можно было некоторое время дать мозгу передышку.

– Мы едем смотреть агитатора, – сообщил неисправимый Сережа девочке.

– А мы едем смотреть слона, – независимо ответила девочка. – И жирафа. И кенгуру.

Сережа завистливо посмотрел на девочку и не нашелся, что ответить. Подумав, он не очень последовательно заявил, что у него в кармане есть стеклышко, и тут же показал его девочке. Стеклышко оказалось отбитым горлышком пивной бутылки, и я его отобрал. Девочка с интересом взглянула на меня и спросила:

– Мама, а почему ихний папа не в командировке?

Женщина посмотрела на меня как бы извиняясь. То ли за девочку, то ли за папу, который находился в командировке. Я тоже смущенно улыбнулся, так как понятия не имел, почему я не в командировке.

– Они такие любознательные в этом возрасте, – сказала женщина.

– Угу, – промычал я.

Между тем Сережа продолжал демонстрировать девочке содержимое карманов. Он извлек оттуда половину резиновой подметки, кусок кирпича и спичечный коробок, где сидел жук. Жуком девочка заинтересовалась. Словом, они вступили в контакт.

Таким образом, неохваченными оказались только мы с женщиной. Откровенно говоря, я позавидовал сыну. У меня в карманах ничего такого интересного, что можно было бы показать, не имелось. Тогда старшие дети, видя затруднительность нашего положения, пришли на помощь.

– Мы пойдем все вместе, – сказала Оля. – Сначала посмотрим аллигатора, а потом всех остальных.

– Вы познакомьтесь, пока наш папа в командировке, – разрешил мальчик.

Я покосился на пассажиров, боясь, что слова мальчика могут быть истолкованы превратно. Женщина нервно рассмеялась, и я понял, что она опасается того же. Хотя в принципе не против.

– Петр Николаевич, – сказал я с идиотским поклоном, чувствуя, как теплеют уши.

– Наталья Генриховна, – прошептала женщина, покрываясь пятнами.

– Очень приятно, – сказал я, заставив себя улыбнуться несколько иронически. Я хотел показать Наталье Генриховне, что это еще ни к чему не обязывает.

– А как зовут вашего папу? – вдруг спросила Оля.

– Его зовут Котик, – ответил мальчик. – А вообще он Константин.

– А нашу маму зовут Киса, – сообщила Оля и мерзко захихикала.

– Киса! – закричал мальчик.

– Котик! – заорала дочь.

– Юра, прекрати! – не выдержала женщина.

В трамвае произошло легкое движение. Я оглянулся на публику, приглашая снисходительно отнестись к детям. Никакого сочувствия в глазах пассажиров я не увидел. «Мало того, что он неуч, – читал я во взглядах, – так он еще соблазняет чужих жен».

К счастью, подоспел зоопарк. Мы вышли, провожаемые зловещей тишиной вагона. Первые несколько видов зверей я смотрел невнимательно, напряженно соображая, о чем бы мне поговорить с Натальей Генриховной.

– Слоны живут очень дружно, – наконец заметил я, когда мы дошли до слонов.

Наталья Генриховна ободряюще улыбнулась.

– Самцы оберегают самок... – продолжал я, но прервался, потому что Наталья Генриховна вздрогнула и испуганно огляделась.

– Дети, – поспешно сказала она. – Сейчас мы будем кормить слонов.

Она собрала детей в стайку и выглядела в этот момент очень мило. Слонам бросили булку, а Сережа, видимо, от полноты души, добавил свой кусок кирпича и подметку. Слон подметку съел.

Примерно к белым медведям мы с Натальей Генриховной разговорились не на шутку. Я рассказывал ей телепрограмму «В мире животных», а она приятно улыбалась. Когда мы дошли до птицы какаду, которая удивленно на нас посмотрела, мы заметили, что детей с нами нет. По всей вероятности, они потерялись. Мы бросились назад к медведям и прежде всего проверили, не упали ли дети в бассейн, где в это время плавал грязный, желтый, прескверного вида медведь. Потом мы пробежали мимо тигров. Аллигаторы были закрыты на ремонт. Наталья Генриховна дрожала и заламывала руки. Я бы тоже заламывал, если бы умел.

– Товарищи Верлухин Петр Николаевич и Осинская Наталья Генриховна, – заорал на весь парк репродуктор, когда мы мчались мимо удава. – Ваши дети Оля, Сережа, Юра и Танечка ждут вас вместе с работником детской комнаты милиции у площадки молодняка.

Наталья Генриховна побледнела, а я мысленно прикинул, сколько моих знакомых и родственников бродит в настоящий момент по зоопарку и имеет возможность познакомиться с новыми подробностями моей личной жизни. Получалось вполне достаточное количество.

Работник детской комнаты милиции оказался женщиной и старшим лейтенантом. Судя по тому, как она посмотрела на нас, дети успели ей кое-что порассказать. Мы схватили их за руки и понеслись к выходу. На остановке мы попрощались, причем Наталью Генриховну все еще била нервная дрожь.

В трамвае Оля вынула записную книжечку и сказала:

– Папочка, я записала Юрин телефон. Мы договорились в следующее воскресенье пойти вместе в цирк. Только они пойдут с папой. Он скоро приедет.

– С папой? – пробормотал я. – Зачем с папой?

– А мы с мамой! – закричал Сережа.

– Правильно, – сказала Оля. – Хорошо ты придумал. Ихнему папе тоже будет интересно.

И они посмотрели на меня своими чистыми, детскими, преданными глазами.

• Предыдущая
• 52/91
• Следующая