Сестренка из Преисподней - Белянин Андрей Олегович - Страница 16

• Предыдущая
• 16/64
• Следующая

– Как полагаете, что-нибудь в таком роде подойдёт?

– Не думаю… – откровенно высказался Фармазон. – Стишок в целом ничего, но жизнеутверждающим его никак не назовёшь. В принципе, конечно, можешь и прочитать, но, по-моему, от таких строф мужичонка окончательно впадёт в слюнявую сентиментальность.

– Я тоже считаю его достаточно безобидным, – согласно кивнул белый ангел. – И, кстати, это очень хорошая идея – читать стихотворение сначала нам, а уж потом использовать в практике. Мы бы избавились от риска катастрофических результатов, весомо снизив процент вероятности впадения в грех искушения всевластием.

– Хорошо, вы оба правы. Ну так что, вернёмся в дом и проверим стихотворение непосредственно на объекте?

Ангел пожал плечами, а чёрт, повернув голову, чуть сипло доложил:

– Конкретный шухер, кореша! Клешнями не махать, сидим без дёрганья, как лапочки. Ибо вон Цилин процент сам сюда шкандыбает, и в таком виде – мама, не горюй!

Вывернув шеи вслед за Фармазоном, я и Анцифер тоже замерли в немом восхищении. Понять наше душевное состояние было несложно: на пороге собственной книжной лавки, подбоченясь, стоял сам мэтр Семецкий. Свободный потрёпанный китель, брюки клёш, забекрененная фуражка с «крабом», трубка в зубах и здоровенный гарпун в правой руке. Лёгкость, с которой он помахивал зазубренной железякой, казалась немыслимой… Неужели перед нами тот самый человек, что ещё полчаса назад, едва ли не плача, умолял меня не убивать его?! Раскачиваясь, как старый баркас, ухмыляющийся библиофил подошёл к нам и встал напротив меня, широко расставив ноги. Близнецы, не сговариваясь, рассосались по краям так, словно они меня вообще в первый раз видят…

– Здорово, поэт! – Семецкий сплюнул и дружески протянул руку.

– Здравствуйте ещё раз…

– Да, помню, помню, виделись. Однако, товарищч, сейчас перед тобой совершенно другой человек! Вот буквально только шо родившийся. Я ведь словно прозрел вдруг! Как ты ушёл, глянул я в зеркало, и вот поверишь… едва не стошнило меня! Отражается в стекле слизняк какой-то, мразь сухопутная в позорной маечке… И тут как громом по голове – вспомнил!!! Вспомнил, товарищч, кто я есть на самом деле… Каррамба!

– А… э… очень рад за вас, – чуть натянуто улыбнулся я, ибо острый кончик гарпуна мелькал перед самым моим носом. Новоиспечённый капитан меж тем продолжал свою речь, яростно жестикулируя и не обращая внимания на мою явную нерасположенность к разговору.

– Ну, так я в шкаф, достаю старую дедушкину форму, снимаю в гостиной со стены коллекционный гарпун и говорю сам себе: «Это кто же там снова хочет слупить очередную премию за убийство бедного Семецкого?!»

– Не я! Я же обещал вас не убивать, помните?

– Да не о тебе речь, товарищч! Клянусь акульим плавником, у меня найдётся не одна пачка неоплаченных счётов к другим умникам. А тебя попрошу об одном – передай своей родственнице, шоб впредь в лавку ко мне ни ногой, а не то…

– Банни больше не будет! – со всей искренностью поклялся я.

Библиофил оценивающе оглядел мои плечи, хмыкнул что-то по поводу хлюпиков в бабских халатах и вдруг резко развернулся налево:

– Вот он, гад… Шоб я стал килькой в томате – точно он!

– М-м… простите, кто?!

Вдоль улицы, по направлению к книжной лавке, неторопливо шествовал толстый молодой мужчина с усиками, в модной одёжке и с большим космическим бластером на пузе.

– Последний лауреат… – мстительно прошипел мэтр Семецкий, до хруста в пальцах сжимая стальной гарпун. – Он устроил взрыв и завалил меня книгами в моём же магазинчике. Смерть была долгой и мучительной… Так этот разжиревший моллюск прилюдно пообещал в следующий раз просто пристрелить меня из бластера. Вот с него-то я и начну… На фока-рей мерзавца! В кандалы таки и в трюм! За борт под килем, морского ежа ему в глотку, кар-р-р-рамба!!!

И робкий книготорговец (или отчаянный капитан?) с рёвом бросился на недавнего обидчика. Как я понимаю, этот убийца был не единственным, но первый чек к оплате предъявили именно ему. Бездарно отстреливаясь от рычащего «морского волка», бедолага пытался удрать, а китобой Семецкий ловко бил его гарпуном по новым джинсам… Мы не вмешивались, и вскоре вопящая парочка исчезла за поворотом.

– Пошли домой, – первым предложил я, – мне надо переодеться.

Нам было не особенно далеко, пешочком, с расстановочкой дотопали за полчаса. Весь путь прошёл в лёгкой, ничего не значащей болтовне. Погода в Городе всегда летняя, не жара, но можно разгуливать по улицам босиком и в халате. Мой костюм никого не смущал, косые взгляды, конечно, были, но именно косые, а не плотоядные. Я льстил себе робкой надеждой, что меня просто узнают в лицо как знаменитого мужа ведьмы и бесстрашного пулемётчика, в одиночку прогнавшего всех демонесс сейлор-мунистой компашки. Хотя Фармазон хмуро отметил, что это лишь по причине общей сытости, время-то обеденное. Наташина квартира в Городе, если помните, расположена на третьем этаже бывшего купеческого особняка (по крайней мере, он так выглядит). При виде знакомого подъезда почему-то сразу вспомнился мой китайский друг – усатый дракон Боцю. Любитель изящной словесности и белых стихов мог быть очень полезен в сражениях с летающими демонессами, но увы… Боцю слишком хорошо воспитан и не позволит себе причинить хоть какой-нибудь вред миловидным девочкам в мини-юбках. Если даже его удалось бы уговорить, то нет ни малейшей гарантии, что под перекрёстный огонь драконьего гнева не попадёт наша глупая Банни, а этого мне никто не простит. Поднявшись на третий этаж, я некоторое время провозился с дверью. В принципе она меня знала, но не открывалась, так как Наташа выдрессировала её реагировать на приказ. Босой пяткой о бетонный пол особо эффектно не пристукнешь… Дверь распахнулась, лишь когда я просто наорал на неё и дважды саданул кулаком. Кулак ушиб, зато мы смогли попасть в квартиру. Но прежде, чем я переступил порог, сзади раздалось приглушенное всхрюкивание, и, обернувшись, мы втроём узрели нашу соседушку с нижнего этажа. Внешность у старушки – только детей распугивать, да и не у каждого взрослого психика выдержит. Это она плескала в меня кислотой, когда я мирно болтался на бельевых верёвках в чём мама родила. Но – кто старое помянет…

– Добрый день. Славная погодка, не правда ли?

– Что, подлизываешься за свою подлость? Ещё и халатик нацепил… Гад, маньяк, извращенец!!!

Близнецы дружно втолкнули меня внутрь и защёлкнули замок, даже не дав мне подыскать достойный ответ. За дверью раздались суетливые подпрыгивания и разочарованный старушечий визг:

– Спасите! Насилу-ю-ю-т!

Спасать, разумеется, никто не вышел. Либо соседям это неинтересно, либо бабка и так всем осточертела до смерти.

– Смотри на вещи философски, – утешающе посоветовал Фармазон. – Какие ещё у старой перечницы радости в жизни? Только оповестить всех окружающих, что она, мымра заплесневелая, хоть кого-то ещё интересует как женщина… Плюнь на дуру старую, не бери в голову!

Анцифер сострадательно кивнул, и, подумав, я с ними согласился. Тем более что на кухне ждал меня сюрприз, который сразу же заставил забыть все проблемы и разочарования: празднично накрытый стол, аппетитно дымящиеся кастрюли на плите и яркая открытка от Наташи на холодильнике.

– Гудим! Водки нет, но хорошо хоть пиво супружница Серёгина не зажилила. Бочкарёв – «Белые ночи», по бутылке на брата. Ещё немного, и я её круто зауважаю – конкретная женщина, помнит о корешах мужа!

Анцифер шлёпнул братца по руке, Фармазон вынужденно выпустил из рук тарелку с колбасой, надувшись, как сыч. Пока ангел раскладывал на троих горячее рагу, всё моё внимание было поглощено открыткой. Нет, наверное, не всё, потому что к восхитительному аромату корейских специй я с удовольствием принюхивался…

• Предыдущая
• 16/64
• Следующая