Святой: русский йогурт - - Страница 54

• Предыдущая
• 54/63
• Следующая

Офицер, отдыхающий в задрипанном «газике», вдохнул лесной воздух. «Козел» давно подлежал капремонту, в особенности двигатель с изношенными клапанами и стучащими пальцами поршней. При попутном ветре, как шутил экипаж гаишного «газика», если поставить парус, из него можно было выжать максимум восемьдесят километров, — Передай по постам! Пускай задерживают! — лениво отозвался лейтенант.

Он вышел из машины, закурил, выпустив дым через ноздри, и направился к обочине, поигрывая полосатым жезлом. С автомобиля, развившего приличную скорость, можно было слупить неплохой магарыч.

Латаные-перелатаные «Жигули», оставшиеся у трудяг со времен застоя, сто восемьдесят километров не выдадут, даже если в баки залить реактивное топливо.

На таких быстроходных тачках раскатывают автомобилисты, не скупящиеся на мзду малооплачиваемым сотрудникам Госавтоинспекции.

Таков был примерный ход мыслей лейтенанта, угодившего в ручей, струящийся по дну придорожной канавы. Вода перелилась через верх сапога и теперь чавкала за голенищем. Это раззадорило лейтенанта, решившего во что бы то ни стало тормознуть лихача, «Пежо» малиновой стрелой пронесся мимо, обдав гаишника гарью отработанного газа.

— Товарищ лейтенант! — с обидой в голосе крикнул сержант. — Что же вы этого гонщика не остановили! Номера запомнили? Московская регистрация?

Лейтенант, сдвинув на затылок фуражку, подошел к «козлику», напоминавшему какое-то желтое насекомое, заползшее в лес, и жезлом стукнул о капот:

— Запомнить запомнил. И тебе пора, Ложкин, циферки «Пежо» Сапрыкина заучить!

— Мэр, что ли, полетел? — присвистнул молоденький сержант. — Лихо. Тем более тормознуть надо было. Представитель власти, а законы нарушает!

Офицер посмотрел на подчиненного уничтожающим взглядом:

— Ложкин! Помалкивай в тряпочку. С твоих погон лычки сержантские не срывали?

— Не-а… — шмыгнул носом парнишка, простывший на коварном весеннем воздухе.

— Сорвут! — мрачно пообещал лейтенант и добавил:

— Понесся жополиз хрунцаловский на пикник б.., трахать. Полетел, точно вожжа под хвост попала.

Не терпится…

Сапрыкин очнулся оттого, что кто-то брызгал ему в лицо холодной водой. Тело Валерия Александровича разламывалось от тупой ноющей боли, особенно в суставах. Желудок блуждающим метеоритом путешествовал по организму, стараясь выскочить через глотку.

— Меня мутит! — промямлил он, нащупывая ручку двери.

Выскочив из машины, Сапрыкин облегчился на декоративные колпаки колес «Пежо».

Окружающий ландшафт приобретал более-менее отчетливые очертания. Машина передними колесами въехала в воду лесного озерца с плавающими осколками льда.

— Умойся, мэр! — Голос говорившего был холоден, как вода, которой только что ему окропили лицо.

Зачерпнув пригоршней воду, Сапрыкин смыл остатки блевотины с губ и подбородка. Его знобило.

Зубы клацали, выбивая чечетку.

— Очухался? Тогда садись в машину!

Валерию Александровичу внезапно показалось, что незнакомец, подвергнув его изощренным пыткам, привяжет к ногам домкрат и утопит в озере.

— Я должен поблагодарить вас за помощь! — Он пытался «закосить под дурочку». Так этот финт именовался в зоне.

Сапрыкин подал руку с растопыренными веером пальцами, скованными судорогой.

— Очень рад нашему знакомству! — еле ворочая языком, произнес он, не слыша собственного голоса. — Сапрыкин Валерий Александрович. Мэр, — представился он.

Похититель поймал руку, но не пожал ее, а переплел свои пальцы с пальцами мэра. Затем второй рукой, как ковшом экскаватора, накрыл образовавшийся замок.

— Я, господин мэр, брат Сергея Рогожина, которого по ложному обвинению ты и твоя стая хотите подвести под «вышку». Я не знаю, зачем вам понадобилось сваливать вину на Сергея, но думаю, что ты мне это растолкуешь…

Рогожин все сильнее стискивал пальцы Сапрыкина.

— Ты назовешь фамилии соучастников вашего поганого спиртового бизнеса…

Перед глазами Валика-Фарша поплыли багровые круги, а озноб сменился жаром.

— Не пытайся юлить и выкручиваться! Вздерну на сосновом суку! — Слова Рогожина так подействовали на мэра, что он был на грани обморока. — Но перед этим законтачу аккумулятор твоей «сосиской»! — с ледяным безразличием инквизитора обещал Дмитрий. — Я офицер частей специального назначения.

У меня в запасе много способов заставить тебя поседеть перед смертью. И поверь, ради брата я подберу для тебя, сволочь, самые мучительные. Ты пожалеешь, что родился!

Сапрыкин выгнулся коромыслом. Его глаза вылезли из орбит, как у рака, попавшего в кипяток. Он забился в истерических конвульсиях, выкрикивая нечто бессвязное:

— Ветров — пидар!.. Спиртоацетоновая смесь…

Они меня порешат… Не надо на сосну… Гады… У-у…

Не могу больше… — Он стал биться лбом о панель, закусив галстук. — Прикончи меня, прикончи… — стенал Валерий Александрович. — Дай веревку, я сам повешусь! Не могу так жить…

Рогожин подумал, что перебрал с психологическим прессингом, но его пленник на удивление быстро справился с истерикой.

Скорчившись, обхватив колени руками, не поднимая головы, он заговорил тонким, как у кастрата, голосом с жалобным подвыванием:

— Я отстранен от дел! Бизнесом заправляет подполковник Ветров. Вашего брата содержат в следственном изоляторе, в одиночной камере. Его дело состряпал старший следователь Баранов. Он же подбросил ствол в квартиру. Ваш брат признался в убийстве Хрунцалова. Баранов пытал Сергея. Бил палкой по пяткам, надевал противогаз и перекрывал доступ воздуха, подвешивал за руки к крюку, оставляя часами висеть под потолком. Грозил посадить в камеру к уголовникам, которые его обязательно изнасилуют. Взамен признания он обещал вписать в протокол допросов слова о содействии следствию. Внушал вашему брату, что суд будет снисходительным и примет статью об убийстве, совершенном в состоянии аффекта.

Ни о какой смертной казни будто и речи быть не может!.. Это же нелюди! — выкрикнул Сапрыкин. — За бабки они мать родную на кресте распнут! — Он плакал навзрыд. — Ветров меня за горло держит! Он настоящий преемник Хрунцалова. У него в руках все нити этого бизнеса. Московские связи, контакты с покупателями… Я — никто! Подставка для ментов и уголовной сволочи! Меня же первым сдадут! — визжал Сапрыкин. — Живьем зароют в землю! Послушайте! Я выдам вам все планы поставок, финансовые аферы, номера банковских счетов… Все, что мне известно!

Только не оставляйте меня одного, — в истерическом порыве он принялся лобызать руку Рогожину. — Вы сильный, смелый человек, вы найдете, как уничтожить эту мразь… — захлебывался мэр. — Убейте их, как взбесившихся псов… Пах.., пах… — он выставил вперед большой палец, будто расстреливая невидимых врагов.

— Хватит дурочку ломать! — пресек шоу Рогожин. — Быстро и по существу. Когда ближайшая крупная поставка?

— Через три дня! — обмякший Сапрыкин отвечал не разжимая губ.

— Куда?

— В Карелию. Этиловый спирт с бывшего асфальтового завода отправят под видом технического для целлюлозного комбината.

— Сколько машин?

— Два «КамАЗа». Груз будет в двухсотпятидесятилитровых бочках. Ветров выделяет патрульную машину для сопровождения.

— В чем фокус этой операции? — пытался вникнуть в хитросплетение мафиозных махинаций Рогожин.

— У представителей комбината будет фальшивый договор о поставке. По нему они заплатят государству шестьдесят процентов акцизного сбора, а не девяносто, как за пищевой спирт. У директора останется контракт, что с его завода вывезли вообще неочищенный спирт-сырец для переработки, и налоги обязаны заплатить покупатели. А уж зачем его приобрели — для производства лакокрасочных изделий, парфюмерии или водки, — директора абсолютно не волнует.

Каждый остается при своем интересе, — захлебываясь словами, растолковывал механику бизнеса на спирте Сапрыкин. — Дельцы из Карелии получают качественное сырье. У них там отлажен выпуск «левого» коньяка, и спирт — необходимый компонент производства… Качественный спирт, без фуффурола и сивушных масел. Они добавляют сахарный купер…

• Предыдущая
• 54/63
• Следующая