Святой: русский йогурт - - Страница 45

• Предыдущая
• 45/63
• Следующая

— Карен Акопович, — без нажима, деликатно спросил Рогожин, — чем были вызваны интриги против вас? Чем вы мешали?

— Что было, то было! — устало ответил Арутюнян. — Зачем прошлое ворошить? Рогожина в гробу, я в институт возвращаться не собираюсь.

— И все же… — настаивал Дмитрий.

— У Марины с Хрунцаловым одно время были неприятности, — старик расслабленно закрыл глаза. — Она на свой страх и риск провела лабораторные анализы пластиковых одноразовых стаканов.

— При чем здесь стаканы?

— Не перебивайте! — одернул Рогожина химик. — На ликероводочном заводе, где львиная доля акций принадлежала Петру Васильевичу, освоили разлив водки в стограммовые стаканчики, запечатываемые фольгой. Очень выгодная фасовка. Хрунцалов умел вести торговлю.

— Выпил, стакан выбросил, и на троих соображать не надо. Дешево и сердито. Это их «русским йогуртом» называют?

— Именно. «Русский йогурт», — презрительно усмехнулся Карен Акопович. — Рогожина корпела в лаборатории во внеурочные часы.

— Что Марина искала?

— У вас, Дмитрий, хамская манера перебивать! Сережа гораздо культурнее, — язык у Арутюняна заплетался.

— Простите, профессор. Солдафон! — съязвил Рогожин. — В казармах манерам не учат.

— Напрасно. В юнкерских училищах…

Но Дмитрий вновь перебил:

— Давайте юнкеров оставим напоследок. Что Марина хотела доказать результатами анализов?

Старик, пожевав губами — эту особенность Дмитрий замечал за многими пожилыми людьми, — ответил:

— По-моему, она добывала компромат.

— Компромат? Из пластиковых стаканов?

— Милейший! Наука — оружие обоюдоострое. Ею можно убить, можно исцелить, — несколько туманно ответил на вопросы Дмитрия опьяневший Арутюнян.

Он разразился беспричинным смешком, бурно жестикулировал и чуть было не перевернул стол.

— Карен Акопович, соберитесь, пожалуйста, доведите рассказ до логического завершения!

Рогожин подумывал, а не устроить ли химику отрезвляющий душ.

Старик мутнеющим взглядом окинул свои владения.

— Сижу, словно монах-затворник. Ученики не навещают, жена переселилась в лучший мир. Книги и куры — мои единственные верные спутники, — химика потянуло пофилософствовать. — Алчность человеческая безгранична…

— Карен Акопович! — Рогожин двумя пальцами защемил кончик носа профессора, крутанул по часовой стрелке.

Простой, но безотказный способ приводить опьяневших в чувство, подействовал. Арутюнян, к которому меры физического воздействия не применялись со времен расформирования бериевской шарашки, едва не свалился со стула.

— Как вы смеете! — крикнул он. — Я — профессор, орденоносец, пожилой человек, в конце концов! Рассолу налейте!

Освежившись огуречным рассолом, старик расхохотался.

— Лихо вы меня, Дмитрий Иванович, взнуздали! За ноздри! Мерина сивого за ноздри!

— Кончик носа, — улыбнулся Рогожин. — Не было выхода. Вы бы спать завалились, а у меня времени в обрез. Итак, Марина проводила исследования…

— ..стаканов из-под «русского йогурта». Хрунцалову донесли об этом соглядатаи, — бодро, как ни в чем не бывало заговорил профессор. — Вы спросите, на чем основано мое подозрение о намерениях Марины разжиться компроматом? Она присматривалась к Хрунцалову. Дела этого проходимца шли в гору. Его ставили в пример. Бывший пожарный инспектор в одночасье сделался миллионером: ворочал деньгами, сопоставимыми с районным годовым бюджетом.

О Хрунцалове говорили в лаборантских, в курилках, обсасывали подробности попоек и новых приобретений, а Рогожина, насколько мне известно, никогда не принимала участия в трепе. Стояла и слушала… Когда Марина подала заявку на выделение реактивов, получение разрешения пользоваться лабораторией после работы, я подписал бумагу, но сомнения уже тогда меня тревожили. Ведь ее тема никоим образом не была связана с пищевой промышленностью. Я счел ее увлечение женской причудой.

— Марина добилась результатов?

— С полной уверенностью я утверждать не могу. Рогожина скрывала от меня итоги исследований. Она не делала записей в лабораторных журналах, вела личный дневник наблюдений. Хрунцалов, оповещенный институтскими стукачами, искал подходы к Марине, — вспоминал профессор. — Он подвозил ее домой, встречая якобы невзначай на автобусной остановке…

— Исследования представляли потенциальную угрозу для бизнеса… — Дмитрий то ли спрашивал, то ли размышлял вслух.

— Любой полимерный материал, созданный химиками, непредсказуем. Пластиковая банка может вступать в реакцию с продуктом, хранящимся в ней. Воздействие новых химических соединений на организм человека бывает смертельным. — Арутюнян вытащил из кипы бумаг чистый лист. — Я набросаю вам кое-какие формулы.

— Не стоит. Мои познания в этой области ограниченны, — задумчиво произнес Дмитрий. — Марина могла шантажировать Хрунцалова! — Он выстраивал версию. — Преподать свои исследования под таким соусом, что ему предстояло выбирать: сворачивать приносящее прибыль предприятие или договариваться с настырной бабой. Может быть, Марина блефовала?

Стаканчики не выделяли никакой гадости, но Хрунцалов предпочел перестраховаться. Он купил Марину?

— Определенные суммы Петр Васильевич выплачивал Марина роскошно одевалась, приобрела кое-какие драгоценности…

— После прекращения исследований пластиковой тары?

— Да, — кивнул Карен Акопович.

«Ненасытная стерва. Раскрутила мэра, сломала жизнь Сергею и залегла под могильную плиту…» — зло подумал Рогожин, но высказывать свои мысли не стал.

Выдержав минутную паузу, Арутюнян продолжил:

— Я доверяю вам, Дмитрий. Не знаю почему, но доверяю. Ваш приезд в город не сможет многое изменить и исправить. Скажу, как на исповеди: меня сумели запугать. Когда подонки распяли на входной двери моего барбоса, такого же беззубого пса, как и я, то моя душа ушла в пятки. Они прибили собаку гвоздями, а в пустые глазницы воткнули огарки свеч. Но вам я скажу…

«Профессор наконец-то расхрабрился. Слушай, Рогожин, слушай!» — Дмитрий не пропускал ни единого слова, произнесенного Арутюняном.

— Полтора года назад филиал был на грани закрытия. Оборудование демонтировали для вывоза в Москву. Сотрудники разбегались. Вдруг Рогожина сообщает — ее отдел получил заманчивое предложение.

Частная компания готова профинансировать программу создания принципиально новых ядохимикатов. Обычные при распылении травят насекомых скопом: вредителей и полезных. Растения плохо опыляются, ядовитые соединения накапливаются в почве…

— Карен Акопович, без ненужных подробностей, — попросил Рогожин. Его волновала криминальная подоплека дела, а не таинства агрономии.

— Не сбивайте меня, — обидчиво огрызнулся хмельной профессор. — Предложение было шансом для института. Я принял его не раздумывая, не наведя справок о фирме. Боже, какой болван! — Он обхватил голову руками. — Сам сунул шею под нож.

Дмитрий не прерывал кающегося профессора.

— Исследования оказались фикцией! Прикрытием для махинаций Хрунцалова! Полной профанацией научной деятельности! — Старик едва не рвал на себе волосы, его отчаянию не было предела. — Представители фирмы, щенки с пестрыми галстуками на цыплячьих шеях, были марионетками. Они приносили деньги, подписывали счета и ничем не интересовались. Их не волновало, что за год работы мы потребили тысячи декалитров технического спирта. На промывку лабораторной посуды — декалитры спирта! — Старик разразился гомерическим хохотом.

Переждав приступ, Дмитрий спросил:

— К чему перекачивать через институт тонны спирта? Проще закопать в окрестных лесах железнодорожные цистерны, выставить взвод охранников и прятать «левый» спиртец от налоговиков или парней из Управления по борьбе с экономической преступностью.

— Мелко плаваете! — Карен Акопович вытер несвежим платком пот со лба. — Реализуя чистейший питьевой, как вы изволили выразиться, спиртец под маркой технического, Хрунцалов экономил на налогах миллионы рублей. Он не платил акцизного сбора.

• Предыдущая
• 45/63
• Следующая