Проступок аббата Муре - Золя Эмиль - Страница 9
- Предыдущая
- 9/103
- Следующая
VI
Дорога вилась среди обломков скал, у которых крестьянам удалось здесь и там отвоевать четыре-пять метров меловой почвы и засадить ее маслинами. Под ногами священника пыль в колеях хрустела, как снег. Порою ему в лицо дула струя особенно теплого воздуха, и тогда он поднимал глаза от книги и озирался. Но взор его при этом блуждал: он не видел ни пылавшего горизонта, ни извилистых очертаний сухой, опаленной солнцем и словно сжигаемой страстью местности, походившей на пылкую, но бесплодную женщину. Священник надвинул шляпу на лоб, чтобы избежать горячих прикосновений ветра; он старался спокойно продолжать чтение; ряса позади него подымала облако пыли, катившееся вдоль дороги.
– Здравствуйте, господин кюре, – приветствовал его проходивший мимо крестьянин.
Стук заступов, слышавшийся с ближних участков, вновь вывел аббата Муре из сосредоточенного настроения. Он повернул голову и заметил среди виноградников несколько высоких жилистых стариков; они ему поклонились. Жители Арто среди бела дня прелюбодействовали с землею, как выражался брат Арканжиа. Из-за кустарника появлялись потные лица; медленно распрямлялись, переводя дыхание, люди – вся эта горячая оплодотворяющая сила, мимо которой он проходил спокойной поступью, ничего не замечая в своей невинности. Плоть его нисколько не смущалась картиной этого великого труда, исполненного страсти, которой дышало сверкающее утро.
– Эй, Ворио, людей кусать не годится! – весело крикнул чей-то сильный голос. Оглушительно лаявшая собака умолкла. Аббат Муре поднял голову.
– А, Фортюне, это вы! – сказал он, подходя к краю поля, где работал молодой крестьянин. – Я как раз хотел с вами поговорить.
Фортюне был одних лет с аббатом. То был высокий, наглый с виду малый с уже огрубевшей кожей. Он расчищал участок каменистой пустоши.
– О чем это, господин кюре? – спросил он.
– О том, что произошло между Розали и вами, – отвечал священник.
Фортюне расхохотался. Должно быть, ему показалось забавным, что кюре занимают подобные вещи.
– Ну и что? – пробормотал он. – Ведь она же сама хотела. Я ее не принуждал… Тем хуже, коли дядюшка Бамбус не отдает ее за меня! Вы сами видели, его собака норовила меня сейчас укусить. Он ее на меня науськивает.
Аббат Муре собирался что-то сказать, но тут старик крестьянин, по прозвищу Брише, не замеченный им раньше, вышел из-за куста, в тени которого полдничал с женою. Это был маленький, высохший человек смиренного вида.
– Вам теперь наврут с три короба, господин кюре! – закричал он. – Малый не прочь жениться на Розали… Люди они молодые, гуляли вместе; ничьей вины тут нет. А сколько других поступали так же и оттого не хуже жили… За нами дело не станет. Надо с Бамбусом говорить. Он презирает нас, потому что богат.
– Да, мы для него слишком бедны, – стонущим голосом произнесла старуха Брише, высокая плаксивая женщина. Она тоже встала. – У нас только и есть, что этот клочок земли, куда сам черт, должно быть, камней напихал… Хлеба от него не жди… Кабы не вы, господин кюре, совсем бы ноги протянули.
Тетка Брише была единственной на селе богомолкой. Всякий раз, причастившись, она бродила вокруг приходского дома, зная, что у Тэзы для нее всегда были припасены два еще тепленьких хлебца. А иной раз она даже получала в подарок от Дезире кролика или курицу.
– Ведь это же стыд и срам, – заговорил священник. – Надо их как можно скорее обвенчать.
– Да хоть сейчас, лишь бы те согласились, – с готовностью сказала старуха, боясь лишиться постоянных подарков. – Не правда ли, Брише, мы ведь добрые христиане, господину кюре перечить не станем.
Фортюне осклабился.
– Я с полной охотой, – заявил он, – и Розали тоже… Мы с ней виделись вчера за мельницей. Мы друг на друга не в обиде, напротив. Побыли вместе, посмеялись…
Аббат Муре перебил его:
– Ладно, я поговорю с Бамбусом. Думаю, он у себя, в Оливет.
Священник собирался уже уходить, когда тетка Брише спросила его, где ее меньшой сынок Венсан, который с утра отправился служить обедню. Этому постреленку необходимы наставления господина кюре. Она провожала священника сотню шагов и все жаловалась на нищету, на то, что картофеля не хватает, что маслины схвачены морозом, а жалкие посевы вот-вот погибнут от сильной жары. Наконец, заверив аббата, что сын ее Фортюне утром и вечером читает молитвы, старуха отстала.
Теперь Ворио опередил аббата Муре. Внезапно на повороте дороги он углубился в поля. Аббату пришлось свернуть на тропинку, что вела на пригорок. Перед ним открылся Оливет; здесь лежали самые плодородные земли во всей округе. Мэру общины Арто, по прозванию Бамбус, принадлежали тут поля, засеянные хлебом, засаженные маслинами и виноградниками. Собака кинулась прямо под ноги, в юбки высокой темноволосой девушке. А та при виде священника засмеялась во весь рот.
– Отец ваш тут, Розали? – спросил у нее аббат.
– Он тут, недалеко, – ответила она, не переставая улыбаться.
И, сойдя с участка, который полола, она зашагала впереди, указывая дорогу священнику. Беременность Розали была еще мало заметна и едва угадывалась по легкой округлости стана. Она двигалась тяжелой поступью дюжей работницы; ее непокрытые черные волосы словно грива ниспадали на покрасневшую от загара шею. Руки были в зелени и пахли травой, которую она недавно полола.
– Батюшка, – кричала она – вас господин кюре спрашивает!
Розали остановилась поблизости, сохраняя на лице нахальную, бесстыжую улыбку. Жирный, круглолицый Бамбус бросил работу и, вытирая пот, весело пошел навстречу аббату.
– Готов поклясться, вы хотите говорить со мной о починке церкви, – сказал Бамбус, отряхивая с ладоней приставшую к ним землю. – Ну, нет, господин кюре, это никак невозможно. У общины нет ни гроша… Коли господь бог поставит известь и черепицу, мы дадим каменщиков.
Собственная шутка рассмешила этого неверующего крестьянина сверх всякой меры. Он похлопал себя по бедрам, закашлялся и, чуть было не задохся.
– Я пришел говорить не о церкви, – отвечал аббат Муре, – я хочу потолковать с вами о вашей дочери Розали…
- Предыдущая
- 9/103
- Следующая
