Игра в «дурочку» - Беляева Лилия Ивановна - Страница 57

• Предыдущая
• 57/76
• Следующая

Я кивнула. «Заводной апельсин»… Там парню, которому показывали ужасы насилия на экране, вставляли под веки особые распорки, чтобы он не смел закрывать глаза, а смотрел и смотрел… Чудовищная придумка!

Мое тело в предчувствии чего-то из ряда вон выходящего сжалось в комок, а когда пошли кадры за кадрами, каждую жилку, каждый нервик бросило в дрожь, и словно все мои молекулы, атомы, нейтроны-протоны устроили дикий неуправляемый перепляс. Я закрыла глаза, зажмурила крепко-крепко.

— Открой! Смотри! — приказал мой мучитель. Он, оказывается, стоял рядом.

Я не посмела ослушаться. Только крепче вцепилась ногтями обеих рук в свои колени до боли…. И смотрела, смотрела… Теперь на меня напал столбняк. Словно истукан, сотворенный из каких-то чурочек-железяк, я смотрела и видела то что видеть никак нельзя, чего не может быть никогда, ни за что не может быть, а оно происходило, длилось…

Девушку, а это была худая, молоденькая девушка с завязанным ртом, схватил за руку какой-то огромный тип в камуфляжном пятнистом, в черном «чулке» на лице, дернул и потащил к двери. Она попробовала упираться босыми ногами. Но подошел второй мужик, одетый так же, как и первый, со шприцем наперевес… После укола тело девушки обмякло, на него натянули черный блестящий мешок.

— Боже мой, Боже мой! — вырвалось у меня.

— Смотри дальше! Оцени, как профессионал, превосходное качество сценария и операторской работы. Сама знаешь, как сложно снимать документ. Вообще, как сложно жить! Хотя наше время вовсе не исключительное, как ты думаешь. Все было и все ещё миллион раз будет. Катулл сказал, и Монтень его процитировал: «О неразумный и грубый век!» Тот же, кто вроде тебя, не желает смиряться с очевидным, кто пробует другим указывать, как им следует поступать, — должен не путаться под ногами. Не оборачивайся! Хотя понимаю, тебе очень хочется удивиться лишний раз, почему образованный человек занимается черт знает чем… Инфантильная дурочка — вот ты кто. Смотри сюжет. Он развивается весьма поучительно для твоей примитивной инфантильности, которую ты готова считать добродетелью, высокими гражданскими чувствами и прочее…

Я смотрела и видела… Мчится мусоровозка. Свет другой, видно, утро раннее, да к тому же осеннее… Мелькают окраинные дома… пошла пустошь… редкие деревья… Машина останавливается где-то среди навала каких-то предметов.

— Надеюсь, поняла, что это свалка? — учтивым тоном интересуется Интеллектуал.

— Не вдруг, — призналась я.

— Таких свалок, к твоему сведению, в Москве много-много… Все похожие, — последовало добросовестное разъяснение. — Теперь послушай, как говорит наш человек с представителем свалки. Голоса, естественно, изменены.

На экране возник бульдозер, металлической скобой к зрителю. Первый голос:

— Держи. Чтоб как всегда — досконально.

Руки с долларами. Драгоценные бумажки полураспущены веером.

Второй голос, погрубее:

— Обижаешь, начальник. Сам гляди, если время есть.

— Погляжу.

Глубокая, заранее, видимо, приготовленная яма. Черный мешок с телом лежит поблизости. Бульдозер вздрогнул и полез всей своей тяжестью давить его и давил до тех пор, пока оно не стало плоским, как доска… Металлическая скоба загребла его вместе с мусором и швырнула на дно ямы. Следом полетели пласты всякой слежавшейся дряни.

— А если, все-таки, найдут? — подала я свой беззаконный, дрожащий голос.

— Исключено, — получила в ответ. — В мешке достаточно серной кислоты. Что найдут? Даже если… Ты, что ж, не осознала? Вероятно, училась на своем факультете журналистики не слишком старательно, или же там не дают полноценных знаний и потому не в курсе, что сказал Лукреций. Он же сказал следующее: «Для проницательного ума достаточно этих слабых следов, чтобы по ним достоверно узнать остальное».

После увиденного мне нечего было терять. Так, во всяком случае, показалось. Словно бы то, что произошло с той девушкой на экране, — уже случилось и со мной, меня, бесчувственную, засовывали в черный мешок, потом раскатывали в лепешку и погребли под навалом мусора… У меня словно бы не осталось причин придавать значение этому Миру, если я уже там, далеко-далеко… Это был конечно, какой-то нервный, возможно, психический срыв, но я вдруг услыхала со стороны собственный подхихикивающий и вроде как бесстрашный голос:

— А ты… Интеллектуал… предполагаю, был когда-то душой студенческой компании… Небось, и в КВНе участвовал? Призы получал, как самый веселый и находчивый?

— Положим, — был сухой ответ. — Только это к делу не относится. Время! Время! Готова прояснить до конца свою связь с органами? Кто и какое задание тебе дал? О чем ты там трактовала с небезызвестным Николаем Федоровичем?

— Странно, — сказала я. — Если он работает на вас — вам же проще всего спросить его об этом…

— Ох, и умна! — Маска раздраженно заходила по комнате. — Здесь задаю вопросы я! Ты обязана только отвечать! Вопрос: очень хочешь видеть Аллочку? Очень хочешь знать, что с ней? Гляди! — шагнул к двери, крикнул кому-то:

— Давай!

Существо, которое вползло в комнату, никак не могло быть изящной, чистенькой, похожей на куколку медсестрой Аллочкой. Растрепанные волосы, блуждающий взгляд, кровь на лице, на голубом платье, разорванном в нескольких местах.

— Гляди на свою Аллочку! Гляди, не мигай! — потребовал Интеллектуал. — Торопись насмотреться, пока её не утопили! Проворонила она тебя! Поздно заподозрила!

— Аллочка! — позвала я. — Аллочка!

Но существо, стоявшее на четвереньках, никак не отреагировало на мой голос. Его шатало и мотало…

— Убрать! — потребовал, возможно, бывший весельчак Кавээнщик. И сейчас же валились двое в камуфляже, черных «чулках» вместо лиц и совести, подхватили слабое, словно развинченное тело медсестры и вынесли…

— Что с ней будет? — пролепетала я.

— Ну ты и упряма! — получила в ответ. — Самое время тебе думать о себе! Нет же, так и тянет о других… Но я заставлю тебя быть более благоразумной! Экран! — хлопнул в ладоши.

Комната опять погрузилась во мрак, а на стене, на белом квадрате, вспыхнул четырехугольник света. Стремительно прямо на меня поехала чья-то голова… вернее, лицо… Сначала оно показалось мне вовсе незнакомым, потому хотя бы, что вокруг него пузырилась кровавая пена…

Я зажмурилась и попросила:

— Не надо! Не надо! Нельзя!

И потеряла сознание. И, возможно, упала бы на пол, если бы не Интеллектуал, попридержавший мое тело за плечи:

— Сиди и смотри! Сиди и смотри! Нет у тебя выбора!

Но как я могла смотреть на голову своей матери, плавающую в кровавой пене…

— Что вы с ней сделали?! Что вы с ней сделали?! — я извернулась и ухватила своего мучителя за черный «чулок» на его лице… Он цапнул мою руку, надавил и отбросил в сторону:

— Еще не сделали. Но сделаем. Если продолжишь изворачиваться. Эх, ты! Специалистка! Забыла, что существует такое понятие, как монтаж? Теперь легче? Ну так посмотри, полюбуйся, на что ты обречешь свою мать, если… По-моему, достаточно красочное зрелище. Смотри! Смотри!

Я бросила взгляд на экран и, хватаясь за воздух, теряя окончательно связь с миром, полетела, полетела куда-то в темень и забвение, а мое тело словно отделилось от меня и даже не сползло, а стекло на пол…

— Теперь будешь говорить? Будешь рассказывать подробно, с каким точно заданием тебя заслали в Дом ветеранов? Что ты там выведала и передала Токареву? — были первые слова интеллектуала, когда очнулась, лежа на полу.

Вероятно, я не способна к настоящему подвигу. Вероятно, я не из тех, кто готов вытерпеть муку мученическую ради идеи. Вероятно, я слишком не хотела, чтобы моей матери сделали больно. Вероятно, мое журналистское честолюбие не стоило и гроша… поэтому я послушно, через внезапную одышку, словно шла в гору, принялась прилежно перечислять все, что знала в треклятом этом Доме и его обитателях. Все… кроме своей смутной опасной догадки, теперь, после всего случившегося переросшей в абсолютную уверенность: обворовывание покойниц и предпокойниц скрывает куда более черный криминал… что-то уж настолько противоправное и приносящее такие суперприбыли… Иначе разве ж этот молодец со многими знаниями, запросто цитирующий древних мудрецов, выполнял бы работу, столь неадекватную его учености? Не за гроши же он, в самом-то деле, полез в эту грязную грязь…

• Предыдущая
• 57/76
• Следующая