Автобан нах Познань - Земянский Анджей - Страница 2

• Предыдущая
• 2/15
• Следующая

Оказалось, что Вагнер слегка ошибся: орел, командующий наблюдателями, был не так уж глуп. Он приказал двум соколам, и те оторвались от основной группы каравана. Немного погодя майор разглядел в бинокль голубя. Птица летела с трудом. Похоже, была ранена. Один из соколов теперь летел ниже курьера, защищая его, на случай если кто-то с земли надумает пальнуть, к примеру, из охотничьей двустволки. Второй защищал курьера сверху – от возможных атак вражеских ястребов. Все по уставу. Еще выше кружили три сокола и орел. Они были готовы в любую минуту прийти на помощь. Как и положено.

Голубь, тратя последние силы, опустился на крышу бронемашины Вагнера. Тот снял с ноги посланца капсулу с письмом и крикнул:

– Алексей, пся твоя мутти! (непереводимая игра слов!) Займуй курьером! (Займись курьером)

Русский ветеринар взял посеченного дробью голубя.

– Спокойна, господин майор. Будет лебен. (жить)

Вагнер развернул маленький листочек.

«Первому командиру ударной группы: Генерал Павелец, гарнизон твердыни Познань! Миновали Чекпойнт Лесно. Получил известие, что передовой конвой остановлен возле бункеров фойербазы Равич. Пробка! Требуется помощь в пустыне, за Тржебницкими горами. Срочно! Исполнять!»

– Есус! – промолвил Вагнер.

Зорг высунул голову из люка.

– Вхххат? (Что?)

– Пробка. Два конвоя одновременно. За горами мы можем потерять сразу четыреста пятьдесят грузовых машин.

– Йхххзуз – протянул гепард.

Для него это было лишь присловием. Звери, к счастью, не имели представления о Боге. Поэтому, вместо того чтобы молиться, поручик, не теряя времени зря, отправился искать валериановых капель, которые этот сукин кот прятал где-то в багаже.

Вагнер выругался.

Насосавшиеся водки наемники, нализавшиеся валерианы коты… Это было все, чем он мог помочь двум попавшим в засаду познаньским конвоям.

Вскинув руку, он несколько раз крутанул ею в воздухе. Сигнальщики бронемашин тотчас же принялись дублировать его приказ «полный вперед!». Паровые двигатели заработали на полную мощность, вырывавшийся из труб дым стал заметно гуще. На Тржебницкие взгорья они взбирались уже на скорости в сто тридцать километров.

– Ахтунг! Внимание! Готувность! – крикнул Вагнер, узрев ставшую легендарной, во многих местах продырявленную пулями табличку, так часто описываемую в повестях, посвященных сражениям на познаньском автобане. «Сейчас ты окажешься вне защиты артиллерии Вроцлава. Теперь ты должен защищать себя сам. Гарнизон Фестунг Бреслау желает тебе большой удачи!»

Вагнер подумал, что эта надпись никогда раньше не казалась ему такой зловещей.

Если бы только не четыреста пятьдесят грузовых машин одновременно. Есус Мария…

– Аллес поволи (Все потихоньку). Лангзам (Медленно). – Вагнер толкнул ближайшего сигнальщика, ту самую чешку, вся амуниция которой состояла из нового пояса-патронташа, с висевшим на нем пистолетом-пулеметом, и флажков. – Звяд на автобан. (Разведку на шоссе).

Первые машины уже сбавляли ход и из них выскакивали разведчики. По обочинам дороги бежали коты. Они весили так мало, что могли не опасаться противопехотных мин, а уж находили их просто превосходно. В общем, кошки были гораздо эффективнее миноискателей тех времен, когда на свете еще было электричество. Правда, бегали они не слишком быстро, и движение конвоя это замедляло страшно. Кошки не пропускали ни одного подозрительного места, суетились, обнюхивали каждое подозрительное место. Один маленький кот, недавний рекрут, даже умудрился заснуть на вершине бархана. На счастье сержант, старый, опытный, рыжий котяра, укусил его за хвост и погнал на работу.

Алексей, ветеринар, высунул голову в люк и показывая пальцем направление, завыл:

– Собаки! Собаакккии!

– Хунден! – подхватили остальные наемники. – Хунден!

Вагнер тоже увидел псов. Немного погодя их стало больше. Мутанты, а также всякие придорожные ублюдки, похоже, собирались покрошить разведчиков. И совершили ошибку, атаковав слишком рано. Коты кинулись наутек организованно, разделяясь на две группы. В тот же момент Зорг отправил свой отряд гепардов на убийц. Сто… сто двадцать… сто сорок километров в час! Пятнистая смерть набросилась на псов и все они были уничтожены чуть ли не в одну секунду.

Где-то затрещал станковый пулемет. Наемники, защищая зверей, ответили огнем. Еще немного погодя гепарды возвратились в машины, а жутко довольные коты принялись обследовать трупы тех, кто еще недавно угрожал их жизни. Теперь можно было снова возвращаться к поиску мин.

К Вагнеру подскочил Долгоруков и заявил:

– Нам надо шнеллеровать. (торопиться)

– Знаю!

– Они все буда тодтне (они все погибнут). Эти ласткрафтвагоны (машины) из Познани…

– Знаю их. Молчи, Иван.

– Шайсе, (непереводимая игра слов) – пробормотал Хайнс и ткнул пальцем в горизонт.

Вагнер увидел клубы дыма от стартовавших ракет.

– Шайсе, – повторил он за своим шофером.

Ракеты. Остановленный конвой. Йееесуууусе… Что за день!

– Катце шнеллер! (Кошки быстрее) – крикнул он. – Быстрее кошки, такие важе матен, ( непереводимая игра слов)

А котам было на его приказы наплевать. Они вовсе не хотели погибать ради идиотских людских интересов. Они делали свое дело как надо, тщательно, но не спеша. Автостраду, конечно, заминировать было нельзя, поскольку дыры в бетоне были заметны издалека, но никто не мешал сделать под нее подкоп. Именно поэтому скорость конвоя не превышала скорость бегущего кота. Не более тридцати километров в час. А из машин, при желании, можно было выжать и все двести.

Дьявол! Проклятый автобан!

Десятки бронемашин потихоньку сползали с Тржебницких гор, почти напрасно исходя паром и дымом.

Тихий ужас! А коты все осторожничали.

Мутанты, избрав самоубийственную тактику, устраивали собачьи атаки еще дважды. И два раза Зорг в знак быстрой победы приносил Вагнеру отгрызенное собачье ухо. Чужие гибли от огня автоматов, умирали от осколков мин, исходили кровью от укусов ядовитых зубов гепардов… Но они задерживали продвижение польской ударной группы, которая была вынуждена ехать медленнее, объезжая мины и подкопы, жаря яичницу на перегревшихся кожухах паровых котлов, тратя водку, порох и валерианку. А в это время два окруженных познаньских каравана отбивались от врагов буквально на расстоянии протянутой руки.

Часов в восемнадцать они достигли Чекпойнт Жмигрод – брошенный несколько лет назад передовой пост, от которого теперь остались только присыпанные песком руины. Только тут Вагнер смог развернуть свои силы. Под защитой выжженных еще столетие назад противовоздушных башен он предпринял атаку на левое крыло мутантов, которые, почувствовав на себе убийственный огонь самоходной артиллерии, тотчас отступили.

Потом в пустыню ушли разведчики. Коты были измучены, как черт знает кто, но Алексей каким-то чудом умудрился их заставить двигаться. И наконец…

Они услышали паровые сирены познаньских машин.

– Форвертсовать! Форвертс! Наступай! Наступовать…

Русский штурмовой отряд очистил подступы. Бронемашины резко увеличили ход. Немцы и чехи занялись флангами и вымели их убийственным огнем. Вагнер приказал двигаться быстрее. Они, сопровождаемые мяуканьем шарахавшихся от гусениц котов и руганью, преодолели песчаное взгорье…

И наконец увидели те самые четыреста пятьдесят машин. Они занимали круговую оборону. Так, словно ими командовал наиглупейший стратег на свете, кретин, почерпнувший все знания о тактике из книжек для подростков о покорении дикого запада. Индейцы, вооруженные луками, и ковбои с кольтами в руках… Круговая оборона в двадцать третьем веке! Словно бы только для того, чтобы их противникам было удобнее целиться. Причем, у них не было ни луков, не шестизарядных кольтов. Зато у них имелись пулеметы и базуки.

Бойня.

Вагнер выругался. Зорг фыркнул. Долгоруков отпустил такое замысловатое ругательство на русском, что, по идее, должен был получить за него Нобелевскую премию по категории «владение языком».

• Предыдущая
• 2/15
• Следующая