Пульт мертвеца - Зан Тимоти - Страница 63

• Предыдущая
• 63/94
• Следующая

Загора смотрела на нас широко раскрытыми глазами, оставаясь безмолвной.

— Хотя бы на секунду показать нам это — такой демонстрации вполне достаточно, — продолжал убеждать ученый. — Разумеется, всё это прошло бы под контролем, при наличии соответствующих записывающих устройств…

— Облако, — перебила его Загора. — Вы ищите разгадку про… исхождения Облака? Да?

Айзенштадт бросил на меня короткий, но достаточно выразительный взгляд.

— Да… да, это так. Нам хотелось бы знать это. Мы… мы предполагаем, что вы на протяжении всех этих лет проводите наши корабли через Облако.

— Мы доставим вас к истокам … Облака.

Айзенштадт уставился на Загору, и со второй попытки смог вымолвить:

— Вы имеете в виду механизм, который является первопричиной Облака? Где он находится? На Сполле?

— В пространстве, — продолжала шептать Загора. — Глубоко в пространстве.

Учёный медленно кивнул. Его чувства были чувствами человека, много лет пытавшегося решить задачу и, наконец, решившего её.

— Я понимаю. Но нам потребуется какое-то время, чтобы подготовить корабль. Сможем ли мы поддерживать контакт за пределами Сполла?

— Нет необходимости. Когда вы будете готовы, обратитесь… к пилоту. К… — Загора замолчала, и я понял, что гремучник занят поисками подходящего слова. — … к зомби.

— Всё понятно. — Лицо Айзенштадта посуровело. — Сейчас мы начнем приготовления. А пока…

— А пока, прощайте, — произнесла Загора.

— Стоп, — рявкнул учёный, но было поздно. Загора обмякла, лицо и глаза пришли в обычное состояние. Айзенштадт шагнул к ней, переполненный злобой.

— Кто сказал вам прерывать контакт? — гаркнул он. Загора взглянула на него, но прежде чем она успела ответить, вмешалась Каландра.

— Это не она прервала контакт, а сам гремучник.

Глаза учёного сверкнули, но он смог подавить гнев.

— Я не успел задать все вопросы, — проворчал он, ни к кому не обращаясь. — Неужели было трудно заметить?

— Возможно, он заметил это, — сказал я, — но уже дал все ответы, которые счел необходимым.

По виду Айзенштадта можно было понять, что в нём снова одержал верх представитель Патри, руководимый политическими и военными соображениями. Для меня это было весьма неожиданным — я так и не сумел уловить перехода от одной его ипостаси к другой.

— Понятно, — наконец, выдавил он изменившимся официальным голосом. — Вообще, похоже на то, что они не горят желанием обсуждать биолазер, вы не находите?

— Или, — предположил я, — считают, что всё относящееся к Облаку — предмет гораздо более значительный.

По взгляду, который метнул на меня Айзенштадт, я понял, что ему пришла на ум та самая игра в «выбывалки», о которой мы говорили три недели назад.

— Может быть, вы и правы, — неохотно согласился он, и я мог заметить, что он размышляет о тех трудностях, с которыми ему и остальным придется столкнуться при организации полёта. После довольно долгого молчания его лицо стало проясняться. — Лейтенант! — позвал он, оглядываясь по сторонам в поисках офицера Службы безопасности.

Тот быстро вышел из-за рядов мониторов.

— Да, сэр?

— Я поручаю вам связаться с адмиралом Фрейтагом. Выясните у него, как быстро мы можем получить в своё распоряжение один из его штурмовых кораблей для не очень долгого полета.

Лейтенант, кивнув, обратился к кому-то из подчиненных, а Айзенштадт снова стал смотреть на Загору, вокруг которой хлопотало с полдесятка медиков.

— Как вы себя чувствуете, мисс Загора?

— Нормально, — ответила она, и было видно, что её дыхание уже не такое прерывистое. — Намного лучше, чем в тот раз.

Айзенштадт кивнул и обратился к одному из врачей:

— Необходимо провести полное обследование её состояния. В особенности меня интересует вопрос, сколько она может находиться в условиях таких контактов без видимого ущерба для здоровья.

— Вы собираетесь взять её с собой? — негромко спросил я. Учёный кивнул.

— Может оказаться полезным, если мы узнаем, на каком отдалении от Сполла будет сохраняться контакт.

— Но если гремучники будут вести нас через Облако…

— Будут ли они нас вести или нет — неизвестно, — напомнил Айзенштадт. — Они не сделали никакого заявления об этом. Существуют лишь наши собственные домыслы, а я терпеть не могу заниматься досужими размышлениями.

Взглянув на учёного, я ощутил охватившую его неуверенность.

— Потому что, если нас не поведут через Облако гремучники, придётся вести кому-нибудь еще?

Он терпеливо посмотрел на меня.

— Ладно, Бенедар. Ведь невооруженным взглядом видно, что здесь задействовано по меньшей мере две разведслужбы, и каждая преследует свои цели. Или вам хочется убедить меня в том, что гремучники создали Облако в качестве своего рода защитного вала, и теперь забыли, как его можно обезвредить?

Я думал об этом.

— Ну, необязательно представлять себе всё это так просто, — нерешительно произнес я. — Возможно такое, что они не возражают против разработок на кольцах, но желают ограничить число тех, кто живет с ними по соседству на Солитэре?

— А может быть, и наоборот, — добавила Каландра, — что они ничего не имеют против нашего пребывания на Солитэре, но желают поставить предел разграблению минеральных ресурсов колец.

— На кой чёрт им сдались эти кольца? — ворчливо произнес Айзенштадт. — Вряд ли им по плечу самим заниматься разработкой минералов. К сожалению, ни одна из этих теорий не имеет под собой почвы. Если только они не захотят заключить с нами соглашение, которое регламентировало бы численность населения и права на разработку рудников, а потом и вовсе закрыть путь через Облако.

— А что, если мы нарушим данное соглашение? — спросил я.

— Тогда они снова откроют путь через Облако, и, между делом, будут хватать тех, кто окажется в системе. С таким соглашением, которое камнем повиснет на нашей шее, они вряд ли могут быть обеспокоены возможными нарушениями его условий.

— Видимо, до появления здесь Божественного Нимба у них не было способа пообщаться с нами, — напомнил я.

— Но сейчас-то способ появился. И они ничего не объяснили нам: управляют они Облаком или нет, кто ведет корабли, кто управляет Облаком, если оно управляемо, и так далее. Без всей этой информации наше общение вообще не имеет смысла.

Я закусил губу. Он был прав. Вряд ли против его логики можно было возражать. И всё же…

— Не похоже, чтобы я сумел убедить вас, Бенедар.

Я сосредоточился на Айзенштадте. Выглядел он неприветливо, но в то же время был готов принять любые возражения, как и подобает настоящему учёному, официально не очень доверяющему умениям Смотрителей… Но за этим официальным отношением я мог чувствовать нескрываемый интерес.

— Есть ещё кое-что, имеющее отношение к гремучникам, — сказал я, безуспешно пытаясь обуздать смутное чувство, грызущее мое подсознание. — Что не дает мне покоя.

— Думаете, они нас в чем-то обманывают?

Я взглянул на Каландру и заметил её беспомощное пожатие плечами. У неё не было ничего существенного, чтобы как-то помочь мне, но она, как и я, смутно подозревала: имеется нечто такое, чего никто из нас не смог понять.

— Нет, я как раз не думаю, чтобы они лгали. Это не совсем ложь.

Фраза эта прозвучала весьма расплывчато, и я уже был готов к тому, что удостоюсь очередного раздраженного взгляда. Но Айзенштадт лишь озадаченно потер щёку, глубоко задумавшись.

— А не может ли это приглашение проехаться за пределы Облака оказаться ловушкой? — предположил он.

— Что они могли бы от этого выиграть? — покачал я головой. — Ведь они должны знать, что информация о них давно покинула пределы системы. Уже поздно предпринимать какие-либо попытки к тому, чтобы сохранить свое существование в секрете, даже если допустить, что это входило в их планы.

Вмешалась Каландра.

— Не думаю, чтобы это было ловушкой, — медленно произнесла она. — Но Джилид прав — они действительно что-то скрывают. У меня возникло чувство, что они водят нас за нос, намеренно снабжают такой информацией, которая позволила бы им заставить действовать именно в том направлении, которое выбирают они.

• Предыдущая
• 63/94
• Следующая