Час рыси - Зайцев Михаил Георгиевич - Страница 54

• Предыдущая
• 54/74
• Следующая

Раиса Сергеевна только-только вышла из подвала и брела по двору, обхватив плечи руками, как сзади ее осветило фарами и лягушкой квакнул клаксон.

— Дама, позвольте вас подвезти. — Старичок высунул лысую головку из машины. На вид лет семьдесят, высох весь, а в глазах пожар. — На даче припозднился, ездил глянуть, чего за зиму сперли. Все одно сегодня не засну, так хотя бы симпатичной даме принесу пользу.

— Мне далеко ехать, — скромно ответила Раиса Сергеевна. И лишний раз похвалила себя за то, что сумела остаться сравнительно чистой после подземных блужданий. Обувь перепачкана, но это мелочи. Старый хрыч смотрит не на обувь, а на ее отменно сохранившиеся женские прелести. Легкую растрепанность дедок не замечает, относит на счет ненастной погоды.

— А хотя бы и на край света вам ехать! Садитесь, довезу.

Она села, согнувшись, поджав колени.

— Куда вам, дама?

Раиса Сергеевна назвала адрес. Она хорошо помнила название улицы и номер дома, в котором Илона снимала квартиру, но сейчас намеренно назвала дом с предыдущим номером. «Осторожность лишней не бывает» — так часто приговаривал Рыжий на инструктаже перед заданием.

— Далеко ехать-то. — Старикашка погрустнел.

— Я заплачу. — Раиса Сергеевна извлекла на свет стодолларовую купюру.

— Ого-го! — Кавалер за рулем взбодрился. — Откуда такие миллионы?

— Квартиру продала.

— И пальто тоже продала?

— Что?

— Голая почему ночью по улице бегаете, интересуюсь.

— Сына отвозила в больницу. Острый аппендицит. «Скорая» приехала, его на носилки, я за ним в чем была. С семи вечера сидела, ждала, чем закончится операция. Слава богу, все в порядке, все хорошо.

— Вроде нету в этом районе больницы поблизости.

— Как же нету? За теми домами лечебный корпус.

— Так то для «новых русских»!

— Мой сын охранником в банке работает, банк ему все лечение оплачивает.

— Повезло вам.

— Простите, товарищ, может, мы наконец поедем? Я устала смертельно, спать хочу.

— Поехали...

Всю долгую дорогу старичок расписывал Раисе Сергеевне свое справное житье-бытье, прозрачно намекая, что все у него есть (и вот эта машина, и большущая комната в коммуналке, и участок за городом в четыре сотки, и цветной телевизор), все есть, окромя хозяйки. Мелкие несуразности в легенде Раисы Сергеевны о больном сыне, служащем банка, и проданной квартире он пропустил мимо ушей. Уж очень она ему приглянулась как женщина. Раиса Сергеевна молча терпела словоизлияния сексуально озабоченного старца. Лишь однажды его перебила — попросила одолжить валидолу. Старичок охотно одолжил половину упаковки, посетовал, что у него тоже сердечко шалит, и снова пустился в словоблудие. По приезде на место, когда Раиса Сергеевна выходила из машины, дедушка попытался напроситься к ней в гости на чай. Получив от ворот поворот, расстроился, но тут же повеселел, взяв из ее рук сто долларов. На том и расстались.

Раиса Сергеевна дождалась, пока отъедет «Запорожец», в подъезде чужого дома. К многоквартирной девятиэтажке, приютившей Костю и его любовницу, она двинулась только после того, как шум мотора горбатого чуда советской автомобильной промышленности затих далеко вдали. Идти пришлось довольно долго, нужный дом стоял особняком. Зато, когда дошла, очень быстро отыскала необходимый подъезд. Над каждым парадным наличествовала табличка с номерами квартир. Сорок седьмая квартира располагалась в подъезде номер два на предпоследнем этаже. К счастью, жильцы второго подъезда легкомысленно позабыли о таких полезных вещах, как домофон или кодовый замок, и она беспрепятственно вошла, щурясь от подслеповатого освещения пахучей, но чистой лестницы.

Жалобно мяукнув, из-под ног ее бросилась мелких размеров трехцветная кошечка. Кошка дорогу перебежала — плохая примета. Хотя нет, трехцветная якобы приносит счастье. Вот и гадай, о чем тебе сигнализирует судьба, устроив встречу с мяукающим бело-черно-рыжим символом. Впрочем, Раиса Сергеевна не верила приметам. Она вообще никому не верила (разве что рыжему военному в далеком прошлом да Косте в прошлом недавнем). Верила Рысь только себе и в себя.

Нестерпимо долго она ждала лифта, потом мучилась в ожидании, пока он доползет до восьмого этажа. В утренней тишине подъезда шум лифта казался соизмеримым со стартовым грохотом ракеты «земля — воздух».

Дверь сорок седьмой квартиры находилась слева от лифта, прямо напротив узкой лесенки, ведущей на последний, девятый этаж.

Она дала два длинных и один короткий звонок. То были их с Костиком условные звонки еще с тех пор, как он начал самостоятельно бегать на улицу, играть во дворе.

Условный тройной звонок Раиса Сергеевна повторила трижды, и все безрезультатно. Лишь когда ее палец в четвертый раз потянулся к кнопке звонка, мигнул дверной глазок.

— Вам кого?

Она узнала нежный Илонин голосок.

— Свекровь свою будущую не узнаешь?

Конечно, девушка ее не узнала. На лестничной площадке темно, в прихожей — это было видно по блеску линзы глазка — свет зажгли. Немудрено, что не узнала.

— Мама?! — Дверь распахнулась чересчур быстро. За порогом рядом с Илоной стоял Костя. Костик. Маленький наивный дурачок. Кто же так двери открывает? А вдруг маму выставили впереди себя бандиты, вдруг это вообще не мама, а женщина с похожим голосом?

— Какой кошмар! — не удержавшись, всплеснула руками Раиса Сергеевна. — Костик, что ты с собой сделал?!

Дуралей Костя попытался изменить внешность. Он подстригся коротко-коротко. Дурашка маленький! Остался столь же узнаваем, но теперь в любом общественном месте станет привлекать к себе внимание неординарной прической. Какой он еще глупышка, ее мальчик!

Что же касается Илоны, то она к изменениям в своей внешности подошла более талантливо — Раиса Сергеевна вынуждена была это признать. Очень умно поступила девушка, как профессионал. Илона покрасила волосы в какой-то на диво блеклый, заурядный цвет (нечто между светло— и темно-каштановым) и тоже подстриглась, но в меру, причем прическа ее обрела нарочито неряшливую форму. Так одна домохозяйка может подстричь другую работницу домашней кухни, желающую сэкономить на парикмахерской. Стригли вроде и старательно, но неумело (стриг, конечно же, Костя). Но девушка Илона владеет парикмахерской, и тех, кто ее ищет, такая, с позволения сказать, прическа непременно собьет с толка. Привыкшие видеть ее всегда ухоженные волосы (и в жизни, и на фотографиях) люди скользнут взглядом по неряшливой стрижке с претензией на аккуратность, а на лицо и вовсе внимания не обратят. Ну, а если обратят? И лицо ее претерпело не менее глобальные изменения, чем прическа. А всего-то смыла дорогую косметику, подмазалась косметикой попроще, подешевле, зато какой эффект! Куда подевалась львица московского полусвета? Исчезла. Растаяла, как Снегурочка. Испарилась бесследно. Перед Раисой Сергеевной стояла вполне заурядная деваха из провинции. Ей еще спортивную сумку через плечо, целлофановый пакет в руки для полноты картины, и ни один прежний знакомый с двух шагов не признает.

Оба, и Костя, и Илона, были почти раздеты. Накинули на стройные тела короткие махровые купальные халаты и пошли открывать. Раиса Сергеевна подняла их с постели, похоже, ее приход прервал плотские утехи молодой пары. Вон у Кости вся шея в кровоподтеках и свежая царапина на плече...

— Мама, как ты нас нашла? — Костя отступил в глубь передней. Раиса Сергеевна заметила у него в руке пистолет с глушителем.

— Чтобы вас найти, мне пришлось убить шестерых... нет, семерых человек.

— Мама, я серьезно...

— И я серьезно.

— Мама, ты не понимаешь...

— Да, я не понимаю! — перебила Раиса Сергеевна сына, не сдержалась, сорвалась на крик. — Я ничего не понимаю! И я хочу, чтобы ты, Костя, все мне объяснил! Хочу услышать от тебя правду, а не сказку про Липу и завистников-сослуживцев! Хочу знать, что ты натворил вместе с этой твоей сучкой с собачьим именем!

— Костя, ты слышал?! — Илона побагровела от злости. — Ты слышал, как она меня обозвала, как она меня оскорбила?

• Предыдущая
• 54/74
• Следующая