Евпраксия - Загребельный Павел Архипович - Страница 64

• Предыдущая
• 64/88
• Следующая

С чего бы, кажется, столько внимания уделять столь несовершенному созданию? Но зачастую именно такие отклонения от здоровой природной нормы ценятся некоторыми людьми. Аббат монастыря Сито Стефан, как и духовник рыцарской жены Алеты, узрел в нездоровом Бернарде нечто почти святое и послал его во главе части братии, чтоб основать монастырь в Клерво, в Полынной долине реки Об, издавна известной как пристанище преступников. И вот никому не известный Бернард стал Бернардом Клервосским. Это был тот самый Бернард Клервосский, который поднял всю Европу на второй крестовый поход, он собственноручно нашивал кресты на одеянья рыцарей, порвав для этого собственную одежду, он добыл славу исцелителя от недугов и несчастий; толпы людей, веря в святость Бернарда, целовали его ноги, молили о даровании жизни и покоя. А он, у кого не было ни жизни человеческой, ни покоя, метался по всем землям, разъяренный, ошалелый, гнал тысячи на смерть, на страдания, на преступления. И никто не назвал его преступником – назвали святым.

Двое неудачно рожденных в один и тот же день, в один и тот же год.

Один умер сразу, другой… лучше бы умер этот другой, чем наделал людям столько бед.

Между ними не было никакого соприкосновения, никакой связи, просто совпадение во времени – больше ничего…

Вторая параллель касается двух женщин, разных по возрасту, но во многом одинаковых: в положении, богатстве, образованности, влиятельности.

Но сразу же следует заметить, что одинаковость эта сугубо поверхностная, потому что каждая из двух женщин по-своему распорядилась преимуществами своего положения, и в результате – одна забыта, будто и не было ее на свете, и лишь в древних хрониках можно найти скупые строки о ее страданиях, а другая прочно заняла место в истории.

Первая – Евпраксия. Другая – графиня Матильда Тосканская. Собственно, Матильда, женщина предусмотрительная, не полагалась на случайную добросовестность историков, а держала у себя в замке Каносса склонного к сочинению латинских стихов монаха Доницо, который – под зорким присмотром графини – неторопливо и с надлежащей почтительностью сочинял поэму "Жизнь Матильды" (Vita Mathildis); сотня с лишним пергаментных листов по двадцать две строки на каждом, дорогие по краскам миниатюры – золото, киноварь, лазурь, зеленая, коричневая, черная, стиль библейски запутанный, направленность эпически-панегирическая. Творение Доницо (рукопись хранится в Ватиканской библиотеке) издано в 1724 году в Милане, вошло в пятый том произведений старинных итальянских писателей, и теперь экземпляр этого тома можно найти в крупных государственных публичных библиотеках в отделе, который называется "мораторий", то есть – отдел редкостных книг, мертвых для современников, нужных иногда разве что чудакам, подобным автору этого романа.

Но речь наша, конечно, не о Доницо, а о Матильде.

Родилась она в 1046 году, на двадцать пять лет раньше Евпраксии.

Прадедом Матильды был граф Реджио, Модени и Мантун. Дед получил в собственность еще Феррару и Брешию, женившись на маркграфине северной итальянской марки. Отец, Бонифаций, объединил марку с Тосканой и герцогством Сполето, благодаря чему стал одним из крупнейших князей Италии. В 1030 году он женился на Беатрисе, дочери Фридриха с берегов Лорана, впервые нарушил традицию дома Каносса быть лояльным императору священной Римской империи германской нации и начал бунтовать против Генриха III. В 1052 году его тайно убили. За следующие три года, тоже тайно, были умерщвлены его старшая дочь Беатриче и сын Фредерик. Матильда стала собственницей огромного наследия. Генрих III бросил Матильду с матерью в германскую тюрьму, но как раз в тот год умер, и двух знатных дам вскоре выпустили из заключения. С тех самых пор и навеки стала Матильда враждебной ко всем германским императорам. Поэтому дом Каносса сразу взял сторону папы Григория-Гильдебранда в борьбе за инвеституру.

Матильда вышла замуж за барона Годфри, но брак этот выглядел весьма странно: Годфри сидел в своих ломбардских имениях, не испытывая никакого желания переправляться через реку По, графиня же Тосканская принимала в Каноссе папу Гильдебранда, и вся Европа гудела слухами об их таинственных ночных встречах. Невысокий папа и маленькая чернявая графиня. Папа требовал неукоснительного соблюдения целибата для всех священников своей церкви и – открыто пребывал в окруженном тройными стенами замке с женщиной. Она же вскоре стала вдовой, так как барон Годфри незаметно умер где-то в своих владениях, тем самым еще и еще преумножив богатства Матильды.

Трудно даже сказать: кто кого приблизил к себе – папа Матильду или Матильда папу. Одаренная умом и хитростью, женщина знает, что зачастую лучше быть посредницей, нежели повелительницей, на которую неминуемо ложится бремя ответственности. Матильда без конца повторяла: "Мы со святейшим папой", "Святейший папа велел передать", "Святейший папа считает…" Могла вкладывать в эти свои заявления что угодно, и все они шли как бы от самого папы. Могла за счет папы быть властной, неуступчивой, жестокой или – милосердной, в зависимости от нужд и обстоятельств. В январе 1077-го Матильда в Каноссе была свидетельницей унизительного покаяния императора Генриха. Делала вид, что сочувствует императору, хлопотала перед папой о прощении императора, хотя сама же и привела Генриха в Каноссу, мстя за обиды, причиненные ей и ее роду еще ее отцом.

(В рукописи Доницо есть миниатюра: Генрих стоит на коленях перед Матильдой, величественно восседающей на высоком графском троне. Золота живописец положил на Генриха и Матильду поровну, зато императора обделил багрянцем, весь его отдав графине.) Не растерялась Матильда и после смерти Гильдебранда. Поддерживала его преемника Виктора, потом – Урбана, которого подговорила начать войну против императора. Вышла замуж за баварского герцога Вельфа, подняла всех недовольных германских князей, не испугали ее и военные успехи Генриха, который привел в Италию огромное войско и захватил множество городов и замков. Да, он взял Мантую, Пизу, Лукку, разорял и грабил Матильдино добро. Тем неизбежней должно было быть наказание!

Матильда через своих лазутчиков следила за каждым поступком, каждым шагом Генриха. Стоило обиженному безосновательными подозрениями императора Конраду только выехать из Вероны, как его отыскали посланцы Матильды, а когда настигла его и взяла в плен снаряженная отцом погоня, освободили Конрада опять-таки люди Матильды и Вельфа, пышными почестями встретили в Каноссе и вскоре, с благословения самого папы Урбана, возвели в сан короля Италии в Милане.

Сын пошел против отца. Теперь у папской (собственно, Матильдиной) стороны появился глава, провозглашенный публично королем страны, которую хотел подчинить себе германский властитель. Генрих сразу ощутил результаты этого хитрого шага Матильды с коронованием Конрада – от императора отпадали город за городом, замок за замком, ему изменяли, от него бежали князья светские и духовные, италийские и германские, он вынужден был отступать, хитрить, маневрировать, уже не сиделось ему спокойно и беззаботно в Вероне, а должно было снова, как в молодости, мчаться, сражаться, выбиваться из сил.

Евпраксия сидела в башне. Ее почти забыл император, но о ней не забыла Матильда. Она-то хорошо понимала, какой силой может обернуться против Генриха союз таких двух женщин, как она сама и молодая непримиримая императрица.

И маленькая чернявая графиня начинает готовить такой союз. Она заботится не о Евпраксии, ею руководит все та же ненависть к императору.

Он упрямо отказывал жене в праве снарядить посольство в Киев? Хорошо, она пошлет к князю Всеволоду своих людей с дарами и вестями о дочери и получит вести оттуда.

Он заточил, императрицу в каменной башне, спрятал молодую женщину от взоров мира, окружил стеной молчания, так что никто уж, как ему кажется, и не знает, жива она или мертва? Пусть думает так. Она, Матильда, освободит императрицу, даже если б для этого пришлось разрушить башни половины Италии!

• Предыдущая
• 64/88
• Следующая