Иск - Юрьев Зиновий Юрьевич - Страница 17

• Предыдущая
• 17/65
• Следующая

— Паровоз?

— Ну, так все зовут мисс Фэджин за ее сигареты. Говорят, она курит даже во сне, не просыпаясь. Так вот. Паровоз двадцать лет назад была, по слухам, в довольно близких отношениях с шефом. Говорят, она была недурна в то время. Сейчас и не подумаешь, что может найтись мужчина, который обратил бы внимание на нее, но двадцать лет — это двадцать лет. Тридцать и пятьдесят — большая разница.

— Фанни, мне тридцать лет, и ты заставляешь меня содрогаться от ужаса…

— И содрогайся. Но главное — не теряй зря время. Не успеешь оглянуться, сама будешь паровозом.

— Ты говоришь со мной, как старушка. Сколько тебе?

— О, я уже немолода, — засмеялась Фанни, — мне исполнилось на днях двадцать шесть лет.

— Почтенный возраст.

— Я хоть стараюсь не терять времени даром…

— Поучишь меня?

Фанни прищурилась и критически осмотрела Луизу:

— Сдается мне, Анни, дорогая, что особенно учить тебя нечему. — Они посмеялись.

— Так ты говоришь, что Паровоз и секретарь шефа…

— Это все знают. Паровоз до сих пор, наверное, считает, что шеф принадлежит ей, хотя он принадлежит уже на три четверти господу богу. Но она ненавидит эту надутую куклу Ковальски острой ненавистью. Ну, а та, естественно, отвечает ей взаимностью.

Через несколько дней, выходя после работы из больницы, Луиза столкнулась с секретарем шефа. Та приветливо улыбнулась ей:

— Ну как вам у нас нравится? Вы не торопитесь?

Боже, какая удача! Она часами ломала себе голову, думая, как бы заговорить с этой женщиной, а та сама обращается к ней. Не потому, конечно, что она вдруг вызвала ее симпатию. Наверное, в их войне каждая пешка на учете. И если у мисс Фэджин появилась новая помощница, то мисс Ковальски сочла своим священным долгом переманить ее в свой лагерь.

— О нет, мисс Ковальски, я хотела немножко пройтись, сегодня чудная погода.

— Вот и прекрасно. Мы можем пройтись вместе. Если, конечно, я не нарушаю ваши планы.

— Что вы, меня никто не ждет, я никуда не тороплюсь.

Они шли несколько минут молча, потом вдруг секретарь профессора Трампелла сказала:

— Надеюсь, вас уже просветили по поводу того, какая я змея и как я эксплуатирую бедного старика?

— Не понимаю, о чем вы говорите, мисс Ковальски, — сказала Луиза, и сердце ее забилось от возбуждения. Только бы правильно сыграть роль.

— Вы вежливый человек, Анни, — усмехнулась мисс Ковальски, — но вы попали в гадючник. Иногда мне кажется, что я слышу змеиный свист и шорох ползущих гадов. Казалось бы, больница, учреждение, где человеческие страдания, смерть должны делать людей чище, лучше. Куда там! Клубок всех пороков: зависти, недоброжелательства, подозрительности, ревности. Ваша милая мисс Фэджин твердо уверена, что я отбила у нее любовника и что, если бы не я, старик стоял бы на коленях перед ней. Во-первых, я не уверена, обращал ли он вообще когда-нибудь на нее внимание. Во-вторых, двадцать лет назад они оба были на двадцать лет моложе. В-третьих, я работаю здесь всего шесть лет, и у меня никогда не было никаких отношений с профессором Трампеллом кроме чисто служебных. Вы верите мне?

— О господи, мисс Ковальски, какие я имею основания не верить вам?

— Вы кажетесь мне милой и интеллигентной женщиной. Вы только что попали в наше заведение, и мне было бы неприятно, если у вас сложилось превратное мнение обо мне.

— О, мисс Ковальски, как вы можете подумать такое? Вы… Вы такая элегантная… В вас столько… внутреннего достоинства… Я не верю, что у кого-то может повернуться язык сплетничать о вас…

Секретарь шефа усмехнулась:

— Вы добрая девушка, но не будьте наивны. Те качества, которые вы так любезно приписываете мне, — идеальная мишень для сплетен. Клевета и сплетни не обращают внимание на посредственность и серость. Их как магнитом притягивает все то, что не похоже на них. А вы говорите: язык повернуться не может… Еще как может! Считается — и вы можете догадаться, кто один из авторов информации, — что я имею какие-то виды на профессора Трампелла. На печального семидесятилетнего человека, у которого осталось так мало сил… — мисс Ковальски вздохнула, и Луиза подумала, что информация, может быть, не так уж и фантастична. — Заходите ко мне, Анни, вы не представляете, как иногда бывает тяжело ощущать вокруг себя атмосферу ненависти и зависти. Недавно я была с дочкой брата в зоопарке. Боже, какими милыми и доброжелательными казались мне все эти львы, тигры, пантеры! Да если б можно было, я спокойно вошла в их клетки. После наших милых сплетниц это вовсе не было бы подвигом. Так зайдете ко мне? Хорошо?

— С удовольствием, мисс Ковальски! — воскликнула Луиза.

«Что они, помешались тут на хищниках? — подумала Луиза. — Мисс Фэджин говорила мне о деликатных львах и тиграх, и этой звери кажутся даже милыми и доброжелательными».

— И пожалуйста, зовите меня, если вам не трудно, Айлин. А то, когда я слышу от вас «мисс Ковальски», я начинаю чувствовать себя почти что ровесницей шефа. Обещаете?

— Да, Айлин.

— Спасибо. И поднимайтесь ко мне почаще.

Через несколько дней Луиза зашла в конце рабочего дня в комнатку, где сидела Айлин.

— О, Анни, заходите, — обрадовалась секретарь шефа, — я уж думала, что мисс Фэджин приковала вас к столу. Вы еще не задохнулись там?

— Пока еще нет. Мисс Фэджин разрешает мне время от времени проветривать ее кабинет.

— Неслыханно! — усмехнулась Айлин. — Какая доброта! Кто мог бы ожидать от нее такое…

— Как у вас тут чисто и спокойно, — вздохнула Луиза.

— Я стараюсь поддерживать элементарный порядок.

— Но у вас столько работы, Айлин, я даже не представляю, как один человек может с ней справиться. У мисс Фэджин тоже много работы…

— Ах, ее работа! Пересчитывать постельное белье…

— А вы должны вести всю переписку шефа, следить за расписанием его дня, регулировать поток посетителей, следить, чтобы архив был в порядке…

— Если бы только это! Вы представляете, что такое кабинет руководителя клиники? Это нервный узел, куда поступает постоянно тысяча сигналов. До больницы я работала в фирме, которая занимается прокатом автомобилей. Очень, хлопотная и суетливая работа. Я и пошла в больницу, чтобы было спокойнее. Подальше от постоянных стрессовых ситуаций. И попала из огня да в полымя. Здесь, конечно, не выдают машины напрокат, но напряженных ситуаций бывает не меньше, поверьте мне! И поскольку я секретарь шефа, я все время оказываюсь в центре всяческих кризисов, которые надо ликвидировать. Вот в чем моя главная работа, и поверьте, она заставляет постоянно быть начеку. А вы говорите, старшая сестра много работает…

— А если требуются какие-нибудь справки о больных, о выписавшихся, об умерших, а они, наверное, всегда требуются, их тоже выдаете вы? — с благоговейным ужасом спросила Луиза.

— Мне кажется, я бы сошла с ума от такой ответственности.

— Их тоже выдаю я, — с шутливой скорбью Айлин развела руками.

— Но как вы все помните?

— Ну, девочка моя, не делайте из меня компьютер. Во-первых, я получаю справки от информатора. Вот, смотрите, например, недавно у нас лежал вице-президент «Дженерал фуд». Знаете, их эмблема — улыбающийся огурец, да вы его сто раз видели. Уолтер Д.Пирра. Я имею в виду огурец, а не его. Вот я набираю его имя, видите, и тут же на дисплее информатор мне подсказывает: поступил, диагноз, лечение, выписался. Если нужны подробности, я могу посмотреть историю болезни в архиве.

— Это вам нужно еще бежать куда-то, — покачала головой Луиза.

— Ну, бежать, положим, никуда не нужно. Вот шкаф. Я открываю его и достаю папочку. Маленькую старомодную папочку с историей болезни.

— О боже, какая все-таки ответственность! — сокрушенно покачала головой Луиза. Сердце ее билось, и она все время мысленно заклинала себя: только не торопись, только не торопись!

— Не преувеличивайте, Анни, не преувеличивайте, вы все время смотрите на меня с таким ужасом, как будто я лично отвечаю за здоровье всех больных. Это наша мисс Фэджин считает, что вся больница держится только на ней. У меня есть знакомый психиатр, так он говорит, что это типичный случай мании величия. Я не удивлюсь, если в один прекрасный день она вдруг вообразит, что должна лично возглавить клинику. Впрочем, я говорю глупости. Она уже так думает. Ладно, хватит о ней. Пойдемте лучше домой, уже пора, тем более профессора сегодня нет. Бедняге немножко нездоровится.

• Предыдущая
• 17/65
• Следующая