Блефовать, так с музыкой - Яковлева Елена Викторовна - Страница 11

• Предыдущая
• 11/40
• Следующая

Здорово он меня поддел, но разве я этого не заслужила? Что может быть нелепее брошенной любовником тридцатилетней женщины в дурацком наряде Снегурочки?

Я стащила с головы кокошник с прикрепленной к нему бутафорской косой и смиренно вздохнула:

– У вас еще есть ко мне вопросы?

– Да, есть еще парочка, – скромно улыбнулся майор Сомов.

Надо же, какой неиссякаемый!

– Тогда выкладывайте побыстрее, чего вы еще от меня хотите, – промямлила я и спустилась со сцены в зал, ссутулившись и уронив голову на грудь, как актер, безнадежно заваливший роль. Так оно, в сущности, и было.

– Учитывая прерванную репетицию, обещаю вам телеграфный стиль, – сказал он и полез за пазуху. – Вот, посмотрите, это тот самый Алик, у которого Парамонов скрывался, пардон, ночевал в общежитии?

Его оговорка – случайная она была или нарочитая – меня уже не тронула, я словно окаменела. Тупо полюбовалась снимком, очутившимся в широкой, прямо-таки рабоче-крестьянской ладони Сомова, и согласно кивнула:

– Да, это Алик…

– Значит, вы подтверждаете, что человек, изображенный на фотографии, является Лопатиным Альбертом Витальевичем? – В голосе Сомова снова послышались официальные нотки, того и гляди понятых кликнет.

Я снова сосредоточилась на фотографии, сделанной с помощью «Полароида». Алик на ней – а это, без всякого сомнения, был он – сидел за столом, заваленным бумагами, и пронзительно-грустно смотрел в объектив. Так смотрят на мир только породистые старые собаки и не успевшие опохмелиться с утра алкоголики.

– Ну Алик это, точно Алик, – подтвердила я, – что до фамилии, то я ее вообще не знала. Для меня он был просто Алик. А вы, значит, его нашли?

– Нет, к сожалению, – Сомов спрятал фотографию во внутренний карман куртки, – и боюсь, найти его будет не легче, чем вашего Парамонова.

– Это почему же?

«Вашего Парамонова» я оставила без внимания, потому что мне все, все осточертело. По той же причине судьба Алика занимала меня мало, а посему вопрос мой носил абсолютно формальный характер. Ну спросила и спросила. Если бы Сомов мне не ответил, я бы, наверное, и не обиделась вовсе. Однако он ответил:

– Этот самый Алик тоже еще тот типаж. Спился и подался в бомжи… К последнему, кстати говоря, приложила руку его бывшая жена: она выписала его из, квартиры после развода. Ищи его теперь свищи…

– Это ваши проблемы, – заметила я не без тайного злорадства.

– Это уж точно, – смиренно согласился Сомов и поднялся с изрезанного кресла. Поправил кашне, застегнул «молнию» на куртке и сообщил кое-что новенькое:

– Да, кстати, спешу вас порадовать, на пару деньков я оставлю вас в покое: отправляюсь по местам трудовой славы нашего общего знакомого Парамонова – в Ульяновск. Может, там про него слышали или он сам там появлялся.

– Вам виднее, – равнодушным эхом отозвалась я.

– И еще, – Сомов похлопал себя по карманам, проверяя, все ли на месте, – учитывая то обстоятельство, что ваша персона вызывает повышенный интерес у самодеятельных сыщиков, отряжу-ка я, пожалуй, вам в помощь одного молодого человека. Вдруг агенты ноль-ноль-семь окажутся чересчур назойливыми, а? – Сомов довольно легкомысленно подмигнул, чего я меньше всего от него ожидала.

– Еще чего, никто мне нужен! – заартачилась я.

– Где же ваша логика? – пожурил меня Сомов. – Помнится, совсем недавно кто-то требовал, чтобы его оградили от всевозможных посягательств.

Хотела я ему сказать, что как раз его и подразумевала, да передумала.

А майор Сомов еще раз предупредил:

– Так что не пугайтесь, если вам нанесет визит один симпатичный молодой человек.

– Будто от меня что-нибудь зависит, – пробурчала я недовольно, после чего выразила робкую надежду:

– А может, Парамонов никуда и не пропадал, а? Если вас это интересует, то он был довольно странным типом, и не исключено, что вся эта суета с поисками – напрасная трата времени…

– Честно говоря, я тоже хотел бы на это надеяться, – неожиданно признался Сомов, – но, к сожалению, у нас есть информация, что его похитили. Кто-то позвонил в Штаты, в институт, в котором работал Парамонов, и потребовал за него выкуп. Очень кругленькую сумму, между прочим. Это было еще десятого декабря, а с тех пор ни слуху ни духу.

– Ничего себе! – честно говоря, такого я не ожидала. – Парамонова похитили! Но зачем? Ах да, из-за денег, но, но…

Сомов ничего мне не ответил, только приложил палец к губам и молча, многозначительно удалился, оставив меня в полной растерянности. Что вы там ни говорите, а Парамонов, похищенный неизвестными злоумышленниками, вызывал у меня невольное сочувствие. Уж такая я, видать, сердобольная дурочка. Может, я даже слезу бы пустила, не высунься из-за кулис Алка.

– Это что еще за роденовская мыслительница такая? – возмутилась она. – Все тебя ждут, а она в потолок пялится!

Ох и бестактная же Алка личность все-таки!

А потом мы продолжили репетицию. Без особенного вдохновения, надо признать. Но я бы не стала винить в этом майора Сомова, поскольку и до его прихода с вдохновением дело обстояло неважнецки. А что вы хотели при таком сценарии и костюмах? Впрочем, сколько можно об одном и том же. Я даже Алку отбрила, когда она завела унылую песнь о побитых молью ушах Винни Пуха:

– Ничего, зашьешь, а еще лучше… это… блестки наклеишь.

– Где я их возьму? – обиженно засопела Алка.

– Завтра поеду для себя покупать, и на твою долю прикуплю.

– Правильно, опять свои деньги тратить будем, – привычно заныла Алка и неожиданно сменила пластинку:

– А что это за тип к тебе приходил?

– Инспектор уголовного розыска майор Пронин, – порадовала я Алку черным юмором, в котором было гораздо больше правды, чем мне хотелось бы.

– А чего ты натворила? – захлопала накрашенными ресницами она.

– Прокатилась зайцем в трамвае, – отрезала я и стащила с себя наряд Снегурочки. Я по-прежнему не испытывала острого желания перед кем-нибудь исповедоваться. Может, потому, что желающих отпустить мои грехи было слишком много.

Стыдно признаться, но остаток дня я провела за позорным и бессмысленным занятием – я вспоминала Парамонова, чего не делала уже давно. По крайней мере, в моей новой жизни, в которой я научилась обходиться без этого ублюдка.

Да что там было вспоминать, если на то пошло. Как я теперь понимаю, точнее, вижу, с высоты своей тридцатилетней многомудрости, Парамонов периода моей горячей к нему любви почти ничего не стоил. Ну, если оставить за кадром его (страсть к геофизике. Господи, да он даже целоваться не умел! Он просто тыкался в мою щеку, как слепой котенок в поисках материнского соска, замирал и дышал мне в ухо. Что самое удивительное – в такие моменты я испытывала неземное блаженство.

До сих пор не могу разобраться, что толкнуло меня в не самые пылкие и умелые парамоновские объятия. Или я, как Татьяна Ларина, у которой «душа ждала кого-нибудь»? Ой-ой-ой, только не надо романтики, потому что… Ну да, это удивительно, но я даже не помню, где и при каких обстоятельствах мы с ним познакомились. Странно, как расстались – помню, а как встретились – нет. Сцена нашего с ним знакомства начисто отсутствовала в архивах моей памяти, будто ее вытравили кислотой, притом что я не склеротик.

Не помню, при каких обстоятельствах я запала на Парамонова, ведь откуда-то он взялся на мою несчастную голову! И вряд ли эта судьбоносная встреча произошла на улице. Тогда где? На какой-нибудь вечеринке? Теплее, но стопроцентной гарантии нет. В университете? Тоже не исключено, я несколько раз там бывала: на концертах бардов и любительских спектаклях. Скорее всего там-то мы и столкнулись с Парамоновым, вот только душещипательными подробностями я вас не порадую. Кто знает, может, он, пробираясь между рядов, наступил мне на ногу, а потом, дабы загладить вину, угостил в буфете газировкой? Гм-гм, первое очень даже вероятно, а насчет второго не уверена.

• Предыдущая
• 11/40
• Следующая