Руал Амундсен - Яковлев Александр Степанович - Страница 36

• Предыдущая
• 36/44
• Следующая

Зима прошла тихо. Амундсен продолжал самолечение, — его сердце ещё пошаливало.

На этот раз лёд вскрылся уже в первых числах июля 1920 года, и яхта тут же двинулась на восток. Две недели спустя она обогнула мыс Дежнёва и вышла в Берингов пролив.

Когда-то Амундсен пришел сюда с востока на «Йоа». И вот теперь он пришёл с запада на «Мод».

Так он первый совершил кругосветное путешествие в северных полярных водах...

Через Берингов пролив путешественники направились к городу Ном. Нужно было пополнить запасы продовольствия и топлива. Кроме того, Амундсен хотел показаться врачу: рука и сердце продолжали его беспокоить.

В начале августа «Мод» прибыла в Ном. Четыре человека из экипажа захотели вернуться в Норвегию. На яхте остался совсем маленький экипаж: сам Амундсен, доктор Свердруп, Вистинг и Олонкин.

И всё-таки, когда запасы были пополнены, Амундсен решил продолжать намеченную программу — вмёрзнуть в лёд восточнее Берингова пролива и дрейфовать через полярный бассейн.

Осенью 1920 года «Мод» вышла в море.

Через несколько дней встретились тяжёлые льды. Яхту прижало к берегу возле мыса Сердце-Камень, льды сломали винт, и «Мод» остановилась на третью зимовку.

Всю зиму возле яхты жили чукчи, и у Амундсена завязалась с ними настоящая дружба. А когда весной вскрылся путь и яхта направилась в Сиэтль чиниться, пятеро чукчей охотно поступили на яхту матросами.

В конце августа «Мод» прибыла в Сиэтль и здесь стала на ремонт.

Ремонт яхты не мог быть окончен раньше чем через год. Передав яхту опытным мастерам, Амундсен уехал на родину, чтобы добыть денег на продолжение экспедиции. Сейчас, когда он стал знаменит, это уже не представляло больших трудностей. Двести тысяч крон ассигновало ему правительство, сто тридцать тысяч крон пожертвовали общества и частные лица. Это была достаточная сумма, чтобы снабдить экспедицию всем необходимым.

Перед самым отъездом он узнал, что один из самолётов новой конструкции поставил мировой рекорд продолжительности полёта, продержавшись в воздухе двадцать семь часов. Это сообщение навело Амундсена на такую мысль: «А нельзя ли с помощью такого аэроплана перелететь от материка до материка через весь Ледовитый океан?»

И Амундсен решил купить этот самолёт, доставить его на мыс Барроу и отсюда полететь через полюс на Шпицберген.

Он приобрел самолёт и повёз его в Сиэтль, где «Мод» готовилась к отплытию. Амундсен хотел уже погрузить машину на яхту, чтобы она доставила самолёт на мыс Барроу. Но нашлось другое судно, капитан которого согласился доставить Амундсена и лётчика Омдаля с самолётом на мыс Барроу. А «Мод» пошла прямо на север, вмёрзла в лёд и в течение трёх лет дрейфовала в Северном Ледовитом океане. Всего на яхте было восемь человек под командой Вистинга. Научную работу вели доктор Свердруп и молодой шведский учёный Мальмгрен.

Подготовка к полёту велась в бухте Уэнрайт, недалеко от мыса Барроу, куда приехал Амундсен. Лётчик Омдаль торопился закончить работу до зимы, но приготовления оказались очень сложными. Они ещё не были закончены, как ударили морозы, и полёты пришлось отложить до весны. Вот тогда-то, 19 ноября 1922 года, Амундсен и совершил переход из Уэнрайта в Ном, пройдя тысячу шестьсот километров на лыжах. Он вернулся на мыс Барроу только в мае 1923 года. Омдаль ожидал его, уже готовый к полёту.

Через несколько дней был устроен пробный полёт. Полёт прошёл удачно, но при посадке одна лыжа самолёта сломалась и было повреждено шасси. Омдаль поехал в Сиэтль за новыми деталями для машины. Амундсен остался в Уэнрайте. И здесь он получил телеграмму из Сиэтля от некоего Хаммера: «Приезжайте. У меня есть для вас три самолёта». Амундсен немедленно отправился. Хаммер, оказавшийся корабельным маклером в Сиэтле, рассказал Амундсену, что он только что приехал из Германии, где беседовал с представителями фирмы Дорнье-Валь, и фирма соглашалась предоставить в распоряжение Амундсена три самолёта на поплавках.

— У меня нет денег, — с сожалением сказал Амундсен.

Но Хаммер его успокоил: деньги можно легко достать. Он, Хаммер, отпечатает открытые письма на тончайшей бумаге, эти письма Амундсен возьмёт с собой в полярный перелёт, а затем Хаммер будет продавать их по дорогой цене любителям редкостей. Можно также попросить норвежское правительство выпустить особую марку, которую можно будет наклеивать на открытки. Это даст много денег. Амундсен по своей непрактичности поверил в проекты Хаммера и выдал ему полную доверенность на ведение своих дел в Европе и Америке.

Хаммер оказался ловким мошенником. Он занимал деньги направо и налево, выдавая долговые обязательства от имени Амундсена. Когда мошенничество Хаммера обнаружилось, было уже поздно: Амундсен был опутан огромными долгами.

А тут ещё и неудача с полётами. К новому проекту Амундсена перелететь через полюс на аэроплане многие в Европе и Америке относились недоверчиво. И когда полёт не состоялся, кое-кто начал обвинять Амундсена в нерешительности. У него было немало завистников и тайных недругов. Они со злорадством говорили о его неудачах, обвиняли в недобросовестности, даже в нечестности, в авантюризме и мошеннических проделках. «Псы сорвались с цепей», — с глубокой горечью говорил Амундсен.

«После тридцати лет упорных трудов, направленных к достижению одной цели, после жизни, прожитой в строжайших понятиях о чести, мое имя начали трепать и топтать в грязь, поднятую всеми низкими сплетнями только потому, что я доверился недостойному человеку».

Таковы уж нравы буржуазного мира, в котором человек человеку — волк.

Надежды на помощь в организации новой экспедиции падали из месяца в месяц. Даже в Норвегии перестали интересоваться лекциями Амундсена и его статьями.

Тогда он поехал в Америку, чтобы прочесть там несколько лекций о своём новом замечательном плане.

Однако и в Америке его выступления не пользовались успехом. Сборы были ничтожны.

Амундсену показалось, что его карьера полярного исследователя кончена навсегда. И вот тут-то, в один из мрачных дней, пришла к нему неожиданная помощь.

После очередной лекции, на которую пришло десятка полтора американцев, Амундсен в безнадёжном настроении сидел в номере нью-йоркской гостиницы. Он понимал, что дело его провалилось, что нужно возвращаться на родину, где его — увы! — встретят совсем не так, как встречали прежде. Будущее было печальным и не сулило никакого просвета. Похоже было на то, что кончается не только карьера, но и жизнь.

Вдруг зазвонил телефон.

Амундсен поднял трубку и услышал незнакомый голос:

— Мистер Амундсен дома?

— Да, я у телефона, — мрачно сказал Амундсен, не ожидая от разговора ничего хорошего.

— Мы встречались с вами, мистер Амундсен, во Франции, во время войны. Вряд ли, конечно, вы меня помните. Я — Линкольн Эльсворт, ваш поклонник и почитатель. В полярных путешествиях я, правда, новичок, но очень ими интересуюсь и мог бы предоставить вам средства для новой экспедиции.

...Через полчаса Эльсворт был у Амундсена. Он рассказал, что давно чувствует влечение к путешествиям по северу и добудет средства, если Амундсен возьмёт его с собою в экспедицию.

Амундсен верил и не верил внезапному счастью. Огорчения минувших дней сняло как рукой.

— Для полёта нам необходимы два больших самолёта «Дорнье-Валь», — сказал он.

— Хорошо, — ответил Эльсворт. — Я куплю два самолёта. Я готов сделать всё.

В тот же вечер они наметили план экспедиции. Амундсен послал телеграммы в Норвегию своим друзьям — лётчикам и механикам — и предложил им готовиться к полётам на Северный полюс.

• Предыдущая
• 36/44
• Следующая