Исс и Старая Земля - Вэнс Джек Холбрук - Страница 40

• Предыдущая
• 40/98
• Следующая

— Смотрите, все как я и говорил! Ничего не потревожено, не тронуто.

— Надеюсь. В противном случае заподозрят меня и, наверное, строго накажут.

— Подобные случаи редки, — поджал губы Левон.

— Мне бы хотелось посоветоваться с вами, поскольку ваши знания кажутся просто неисчерпаемыми, — польстила Уэйнесс.

— По крайней мере, я стараюсь действовать как профессионал, — строго ответил Левон.

— Тогда скажите мне пожалуйста вот что, когда и как приобрел ваш музей эти коллекции?

— Не знаю, — выдохнул Задурый. — Но смогу узнать это в самом скором времени, если вас это интересует.

— Очень интересует.

— Тогда минутку. — Левон вышел в соседнюю комнату, сел перед компьютером и стал внимательно изучать появляющуюся информацию, по-птичьи склонив голову к экрану. Уэйнесс смотрела на него через дверной проем.

Через четверть часа Левон поднялся и вернулся в комнатку, тщательно закрыл дверь и застыл в некой задумчивости. Уэйнесс скромно ждала, но вскоре не выдержала.

— Что вы узнали?

— Ничего.

— Ничего? — Уэйнесс едва сдержала предательскую дрожь в голосе.

— Я узнал только то, что информация недоступна, если это вас больше устраивает. Мы имеем дело с даром человека, пожелавшего остаться анонимным.

— Но это смешно! Нелогично! К чему такая секретность?

— Не надо искать логики ни в музее Фьюнасти, ни в университете, — изрек Левон. — С этими материалами вы закончили?

— Еще нет. Мне надо подумать.

Левон на этот раз остался в комнате в каком-то ожидании — или так просто показалось девушке. Чего он мог ждать?

— Но кому-то в музее эта информация все-таки доступна? — провокационно спросила она.

Левон возвел очи к потолку.

— Я думаю, что один из возможных владетелей информации ОДПП — отдел даров, поставок и пожертвований. Но добраться до них чрезвычайно трудно.

— Я сама могу сделать некое пожертвование для музея, если мне предоставят нужную информацию, — предложила Уэйнесс.

— Что ж, можно обдумывать даже самые невероятные вещи, — ответил Задурый. — Но не забудьте, вам придется иметь дело с очень высокими чиновниками, и они не повернут головы в сторону, где лежит меньше тысячи солов.

— Ну, это вообще нереально, я могу предложить не больше, чем десять, еще десять вам за совет. Так что, не больше двадцати солов.

Левон вскинул руки.

— Как я могу взять деньги от человека, которому помогал от души?!

— Очень просто. Замолвите за меня словечко и десять солов у вас в кармане. Это лучше, чем ничего.

— Правда, согласился Левон. — Быть по сему. Ради нашей деловой дружбы я рискну показаться дураком. Извините, я сейчас. — И он вышел, оставив девушку наедине с тремя коробками. Она снова просмотрела содержимое всех трех.

Прошло десять минут, и Левон вернулся, глядя на девушку со странной улыбкой, которую она нашла совершенно неуместной. Наконец, она подумала: «Такую улыбку можно явно счесть похотливой или циничной, но я уверена, что этот Левон вовсе не собирается разыгрывать передо мной ловеласа или сноба», а вслух сказала:

— Вы выглядите весьма довольным. Что же вы узнали?

— Я был прав, увы. Чиновник только прищурился и спросил, не вчера ли я родился. Я объяснил, что всего лишь пытаюсь помочь очаровательной молодой девушке. Тогда он согласился, но все двадцать солов потребовал себе. Мне, разумеется, ничего не оставалось, как согласиться. Может быть, вы все-таки восстановите справедливость? — Он подождал, но Уэйнесс ничего не сказала. Тогда улыбка на его губах постепенно исчезла, и лицо стало таким же бесстрастным, как прежде. — В любом случае, вам придется теперь заплатить и мне.

— Но как же, господин Задурый, мы так не договаривались!

— Как так?

— А так, что я заплачу лишь тогда, когда вы сообщите мне информацию, и я ее проверю.

— Ба! Что за мелочность?

— Это не мелочность, а элементарная азбука отношений, если деньги заплачены вперед, никто не торопится делать дело. А мне бы не хотелось сидеть в гостинице и ждать неизвестно чего неизвестно сколько.

— Хм. А почему вам так важно знать имя это дарителя?

— Чтобы дать Обществу новую жизнь, мы нуждаемся в помощи семей старых натуралистов, — спокойно объяснила Уэйнесс.

— А, что, этих имен нет в записях Общества?

— Записи некоторое время назад были серьезно испорчены одним нерадивым секретарем. Теперь мы пытаемся восстановить все пробелы.

— Стереть записи — это совершенно нелогичное преступление. Ведь ныне все, что написано хотя бы раз, уже десять раз перезаписано всюду!

— Хочется надеяться. И именно поэтому я здесь.

— Однако, на самом деле ситуация гораздо сложней, чем вам может показаться на первый взгляд, — неожиданно грубо заявил Левон. — Нужной вам информации у меня не будет до вечера.

— Это очень неудобно.

— Что поделаешь! — вдруг снова сменил настроение Левон. — Зато я воспользуюсь случаем и покажу вам наш древний Киев! Это будет замечательный вечер, который вы не забудете никогда!

Уэйнесс от неожиданности пришлось даже опереться о стол.

— Но я не собиралась вводить вас в такую беспокойную трату времени! Просто принесите мне данные в гостиницу или я сама зайду за ними в музей завтра утром.

Левон воздел руки горе.

— Ни слова больше! Мне это доставит колоссальное удовольствие!

Девушка только вздохнула в ответ.

— И куда же вы хотите меня повести?

— Прежде всего мы с вами пообедаем в Припятской, которая специализируется на камышовых утках в соусе. Только сначала закажем угря в желе с икрой и при этом не откажемся ни от мингрельской оленины, ни от смородинового соуса.

— Все это, вероятно, очень дорого. Кто же будет платить?

Левон сморгнул.

— Но мне кажется, если вы располагаете фондами Общества…

— Но я не могу тратить их на это.

— Тогда пополам. Мы так всегда делаем… с друзьями.

— У меня есть идея получше, — прервала его Уэйнесс. — Я мало ем на обед, и уж точно не ем угрей, уток и все такое прочее. Так что каждый оплатит то, что закажет.

— Ну, тогда лучше отправимся в бистро Лены, где замечательные, вкусные и дешевые капустные шарики.

Уэйнесс вынуждена была признаться, что более выгодного предложения ожидать не приходится.

— Как хотите. Но когда и где мы увидимся для передачи мне информации?

— Информации? — Леон скорчил кислую мину. — Ах, да. Прямо у Лены и встретимся, по-моему, вполне подходящее место.

— Но почему у Лены? Почему же не здесь и не сейчас?

— Потому что такие вещи так быстро не делаются. Это дело тонкое.

— Все это странно, — хмыкнула Уэйнесс. — Но как бы там ни было, я должна вернуться в гостиницу пораньше.

— Не убивайте быка, пока жива корова! Лучше увидим то, что увидим! — ни с того ни с сего начал восклицать Левон.

Уэйнесс поджала губы.

— Может быть, все-таки лучше всего будет, если я просто приду сюда завтра утром, а вы сможете посидеть в бистро сколько хотите. И не забывайте, мне еще нужно проверить ваши данные, если только, конечно, вы мне не принесете отксеренные копии официального документа.

Левон неожиданно низко, изящно и совершенно равнодушно поклонился.

— Я позвоню вам в гостиницу ближе к вечеру, скажем, часов в восемь?

— Это поздно.

— Но не для Киева. Город в это время еще вовсю бурлит. Ну, ладно. Тогда в семь?

— Хорошо. Но мне желательно вернуться не позднее девяти.

Левон издал какой-то неопределенный звук и оглянулся.

— Простите. Теперь мне пора заняться и своими делами. Когда закончите, то, пожалуйста, уведомьте об этом кого-нибудь из соседней комнаты, и он вызовет портье. Итак, до семи.

Задурый вышел из комнаты размашистыми широкими шагами с развевающимся одеянием за спиной.

Уэйнесс снова вернулась к трем коробкам. Биографии, генеалогия, проекты — это содержимое целого ящика. Так ей сказал Задурый, и так было помечено на коробках.

Девушка подождала немного, потом выглянула в соседнюю комнату. Теперь она была наполовину пуста, и те немногие, что еще оставались, тоже уже собирались уходить.

• Предыдущая
• 40/98
• Следующая