Побежденное одиночество - Вудс Шерил - Страница 10

• Предыдущая
• 10/33
• Следующая

– Нет, – мягко запротестовала она, потрясенная его способностью так легко влиять на нее, подчиняя...

– Да, – возразил Коул, целуя ее еще раз. Поцелуй был столь же разрушительным: потоками жара побежала ее кровь, согревая ее, словно пламя медленно разгорающегося костра.

...Поцелуи были выражением только поверхностной привязанности. Если бы она снимала страстную сцену между двумя любовниками, она постаралась бы добиться чего-нибудь большего. Но даже это мимолетное прикосновение, этот нежный намек на желание, прочно удерживаемое под контролем, возбудит ее чувства больше, чем любой из тех поцелуев, которые она могла вспомнить.

Когда Коул отпустил ее, она открыла глаза и быстро сказала:

—Тебе не стоило делать этого.

Ей хотелось бы, чтобы в ее голосе звучало больше уверенности.

Он нежно погладил ее по щеке и улыбнулся.

– Почему?

– У нас нет ничего общего.

– А этот поцелуй?

Она отрицательно затрясла головой, стараясь управлять дыханием, более тяжелым, чем обычно после занятий аэробикой.

– Этого недостаточно.

– Может быть, на всю жизнь, – с легкостью согласился он, – но на сегодняшнее утро вполне.

Прежде чем она смогла ответить, он развернулся и пошел прочь.

Она сделала длинный и медленный глоток едва теплого кофе и пошла в гостиную, где Коул и Кельвин заканчивали собирать игрушки и одежду в ярко-красную сумку.

– Все собрали? – спросила она все еще дрожащим голосом.

– Думаю, что да, – сказал Коул. – Если, конечно, ты не найдешь чего-нибудь хорошо спрятанного под кроватью или в шкафу.

– Если я обнаружу что-нибудь, засунутое в кастрюли и сковородки, я дам тебе знать.

Это был пустяковый, ничего не значащий разговор, а Эшли хотелось кричать. Человек, который заставлял ее колени дрожать, ее сердце – биться в бешеном ритме, сейчас уйдет, а они говорили лишь об упаковке вещей!

– Пока, Эшли, – сказал Кельвин, протягивая ручки, чтобы его подняли.

Вместо этого она наклонилась и обняла его, чтобы Коул не заметил непрошеных слез, внезапно затуманивших ее глаза.

– Пока. Приходи как-нибудь еще.

– Это относится и ко мне тоже? – спросил Коул тихо, ненавязчиво, но с надеждой.

Ее сердце застучало, ее здравый смысл закричал «нет!», но она пристально посмотрела на него и кивнула головой. Это было все, на что она сейчас была способна. Эшли чувствовала, что стоит ей открыть рот – и она разрыдается, а это будет действительно глупо. Ведь она не хотела, чтобы Кельвин остался у нее, и целые выходные проклинала Рори за то, что он создал эту неприятную ситуацию, а теперь была готова разреветься, как младенец только потому, что все закончилось...

Коул улыбнулся ей.

– Мы позаботимся об этом, – тихо и многозначительно произнес он.

Когда Эшли наконец закрыла за ними дверь, она тяжело прислонилась к ней и подумала, не пройти ли ей все-таки курс лечения. Несомненно, ни один из непрошенных психологов, таких, например, как ее мать или сестра Элен, в их бесплодных попытках исправить ее жизнь не научили ее ничему. Она до сих пор делала совершенно неразумный выбор, когда дело касалось мужчин.

А в этот раз, похоже, она превзошла саму себя.

Коул внимательно смотрел на маленькое, похожее на паука создание, ползущее по экрану, и раздумывал, какие еще его действия он должен запрограммировать. Как правило, он бывал целиком поглощен этим дополнением к его обычной работе с компьютерами, полностью наслаждаясь моделированием игры, которая была бы одновременно замысловатой и трудоемкой. «Элфи» была очень, очень вредным паучком.

Но сегодня, вместо того чтобы обдумывать хитроумную стратегию, он мысленно уже в сотый раз, наверное, возвращался к Эшли. Она, черт побери, выглядела намного лучше и была интересней, чем «Элфи». Он также подозревал, что у нее было намного больше отвлекающих моментов, чем он мог себе представить.

И он решил для себя, что тут требовался совершенно другой подход. Вопрос, так же как ив его «Опасной паутине», заключался в том, какого результата он хочет достичь.

Он бился над решением этого вопроса в течение трех недель, отказываясь звонить ей, пока твердо не определит для себя все. Только две вещи казались несомненными: он хотел увидеть ее снова и в то же время нисколько не был счастлив от этого желания. Еще и еще раз он спрашивал себй: как мог он влюбиться в деловую женщину, которая явно не хотела иметь дела с детьми? Разве брак с Натали ничему не научил его?

Все «дорожные указатели» опасности были на месте: Эшли с головой поглощена своей работой; у нее был уже один неудачный брак, и причина его имела какую-то связь с детьми; она постоянно выражает свою неуверенность в отношении к детям. Чего же еще ему было нужно, чтобы поумнеть? Даже сама она откровенно заявила, что не подходит ему.

Однако он все равно хотел ее. Просто отмести такое чувство к ней, как страсть, не получалось. Он знал, что это что-то большее, чем просто тяга к ее маленькой, ладно скроенной фигурке, блеклым, как звездный свет, волосам и нежной, как шелк, коже. Он был заинтригован ее уязвимостью, покорен ее решимостью справиться с Кельвином, очарован ее умом.

Он все еще был поглощен этими мыслями, пытаясь разобраться в них, когда в дверь позвонили. Он услышал голос миссис Гаррисон и восторженные крики Кельвина, затем сердечный смех его брата и еще чей-то приятный незнакомый голосок. Почувствовав некоторое облегчение, вызванное этим вторжением, он быстро выключил компьютер и направился в гостиную. Его переполняли два желания: свернуть шею безответственному Рори и увидеть его жену. С тех пор как Эшли сказала ему о свадьбе, он сгорал от нетерпения увидеть женщину, которая смогла-таки подвести его неуловимого брата к алтарю. Образ, который сложился в его воображении, был не особенно лестным.

Он дошел до входа в гостиную и остановился от удивления. Лаура совсем не походила на тех захватывающе привлекательных и самолюбивых актрис, которыми Рори обычно окружал себя. Она была похожа на девушку из соседней квартиры, ее округлое лицо было открытым и доброжелательным, ее глаза были полны скорее ума и веселья, чем вероломства. Выражение лица Рори, когда он увидел, как она берет Кельвина на руки, было сумасшедше-счастливым.

– Как я понимаю, тебя можно поздравить, – сказал Коул, чувствуя явное облегчение и радость по поводу несомненно хорошего выбора своего брата. Желание свернуть ему шею почти пропало.

Рори рывком встал с кресла, на его лице появилось лишь легкое огорчение.

– Эшли сказала тебе...

– Ну, она не могла хранить это в секрете, потому что ты сбежал и оставил моего сына практически у нее на пороге, – Коул смотрел на него с наигранной суровостью. – Боже, о чем ты думал?

– О том, чтобы жениться, – быстро сказал Рори, пристально глядя на жену. И, когда на ее губах появилась слабая улыбка, Рори, казалось, потерял нить рассуждений. Затем он опять увидел зловещее выражение на лице Коула и поспешно продолжил:

– Я не мог думать о чем-нибудь еще... Ты убежал, прежде чем я смог остановить тебя... Я даже не представлял себе, как поступить иначе...

Рори смущенно ежился, и при виде этого Коул ухмыльнулся.

– Я надеюсь, вы отдаете себе отчет в том, во что впутали себя? – спросил он Лауру, крепко и доброжелательно обняв ее. – Этот мой брат просто сумасшедший. Он совершенно непредсказуем. Он родился на две недели позже срока, и я думаю, что теперь он наверстывает упущенное время.

– Вот именно поэтому я и вышла за него замуж, – сказала она, не задумываясь, и улыбнулась Коулу. Это была абсолютно очаровательная улыбка, но она не согревала так, как улыбка Эшли.

– А я до отвращения предсказуема, – призналась Лаура. – Это создаст любопытный баланс.

– Или фейерверк.

– Очень надеюсь на это, – ответила она, и дьявольская искорка сверкнула в ее глазах.

• Предыдущая
• 10/33
• Следующая