Восточный триллер (СИ) - Врангель Данила Олегович - Страница 11

• Предыдущая
• 11/55
• Следующая

– Ой, не спрашивай. Мы там уже выпили хорошо и надолго.

Седой прошел через салон и сел рядом с Бруклиным на место второго пилота.

– Ремни! – крикнул Пилот и включил зажигание.

– А парашюты? – спросил Леся.

– Не предусмотрены технологией полёта, – пояснил пилот и нажал на педаль газа. Он специально вмонтировал регулировку мощности турбины в педаль. Турбина хрипло завыла, самолёт завибрировал и побежал по воде, гоня впереди себя волну. Двигатель тонко засвистел и «кукурузник», оторвавшись от воды, взлетел в небо и почти сразу на бешеной скорости полетел над водой.

– Почему не взлетаем? – спросил Седой.

– Уже взлетели, только ещё не набрали скорости. Ничего наберём. – Бруклин жал педаль газа и тёмно-зелёная машина мчалась над самой водой, разгоняясь и вибрируя.

– Семьсот пятьдесят. Маловато. Поплавки мешают. Но ничего, сейчас разгонимся, – говорил пилот, щёлкая тумблерами на панели управления. Под самолётом, в десяти метрах, проносилась вода, превратившаяся в зелёно-голубую стену.

– Уже восемьсот. Сейчас наберём номинал.

– Какой номинал? – волнительно спросил пассажир.

– Тысяча сто. Часа через полтора будем в Киеве. В одном месте остановимся на дозаправку.

Седой выглянул в салон. Все его друзья сидели с посветлевшими лицами. Никто в окно не глядел.

– Ну, как? – крикнул Седой.

– Порядок, – ответил Моня. – Хорошо летим.

– Леся, всё нормально? – спросил Седой. Та не ответила.

Несколько раз пилот кидал самолёт в сторону от кораблей с неожиданно высокой палубной надстройкой. Седой вытирал пот со лба и старался вперёд не смотреть. В салоне Моня стал рассказывать анекдоты. Никто не смеялся. Самолёт продолжал дрожать всем корпусом и выть, как недобитая собака. После нескольких манёвров, стали лететь над сушей. Море осталось позади.

– Двигаться будем вдоль Днепра, – сказал пилот. – Исключительно в целях безопасности. На сушу я не сяду.

Миновали Херсон, прятавшийся в туманной дымке. Проскочили Никополь. Справа проплыла громада Запорожья, тоже вся в туманном смоге. Днепропетровск облетели над сушей. Там было много международных наблюдателей, и явно назревала война. Бруклин вскоре повернул самолёт и стал забирать левее от Днепра. Под днищем реактивного «кукурузника» понеслась степь и кустарник.

– Куда это мы? – крикнул Седой.

– В Александрию, на дозаправку. Не рассчитал я с керосином. Там у меня родня и запасная база. Есть оборудованная взлётная полоса, но мы сядем на реку. – И пилот стал говорить по мобильному телефону.

На реку Ингулец сели, подняв кучу брызг и гоня громадную волну. Пока дозаправлялись с борта речного катера, Бруклин болтал с молодой девушкой, помощницей моториста.

– Ну, как там Киев? – спрашивала она. – Правда, что уже на куски поделили? Нам, украинцам, кусок-то хоть достался?

– Достался, достался, – уверенно ответил Бруклин. – Подол, называется. Хороший кусок. Мне так больше и не нужно. Остальное пусть забирают.

– Даа, пусть забирают! У меня сестра в Дарнице, брат в Святошине, а тётка на Позняках.

– Не бойся, я пошутил. Никто ничего не отдаст.

– Даа, а говорят, что поделили!

– Врут, Дуся, врут.

Самолёт, гоня волну, взлетел. При подлёте к Киеву, как только миновали Кременчугское море, Бруклин стало сосредоточенным и молчаливым. Самолёт продолжал лететь на высоте десяти метров. Но все чаще приходилось подниматься и обходить ЛЭП и различные строительные сооружения.

– Выше нельзя, – сквозь зубы сказал Бруклин в ответ на вопрос Седого. – «Фантом» поставит метку, скинет на «винт» спутника и тогда я – меченный. Уже не уйдёшь.

Седой замолчал и притих, глядя на ужас, несущийся на него со скоростью триста метров в секунду. Бруклин всё время уворачивался от преград, и самолёт всё время кидало из стороны в сторону, то вверх то вниз.

– Куда это вы так спешите, – медленно, не отрывая глаз от горизонта, спросил Бруклин. – Не могли пешком дойти. Лето, погода…

– Спроси у Дубины.

– Всё понял. Подпольный ревком действует. … Что ты вьёшься! Над моею головой… – неожиданно запел Бруклин. Из салона ему хором ответили, подхватив тему:

– Ты добыычи, не добьёошься!.. Чёрный воорон, я не твой!..

Турбореактивный АН-2 нёсся низко над землёй, чуть не цепляя деревья, а из салона неслась песня. Подключился Седой и даже Леся. Поющий самолёт влетел городскую черту в полных сумерках. Пилот включил радар и пошел совсем низко над водой, сбросив скорость.

– Господи, Бруклин, хоть под мостами не лети, – попросил Седой.

– Хорошо, не буду. Хотя это очень нравится америкосам. Бегать начинают, как тараканы.

Сели на воду в районе Вышгорода. Самолёт бултыхнулся в воду и Седому показалось что всё – утонули. Но нет, выплыли. АН-2 перегазовывая, шевеля горизонтальным рулём, подплыл к берегу. Навстречу уже двигался катер. Седой протянул руку Бруклину. Сказал:

– Давай, дружище. Рад был пообщаться. – И прыгнул в катер. Покачиваясь, туда сползла Леся и все остальные. Взвыв турбиной, самолёт исчез в темноте. «… Над моеею гооловоой!..»

В катере был лично Дубина.

– Прибыли? Прекрасно. Попарились на югах, но теперь будете отрабатывать. Вперёд! – скомандовал водитель катера, и тот поплыл вдоль берега водохранилища. Вскоре высадились на причал, сели в микроавтобусе, Дубина сел в «БМВ», и машины помчались в Киев.

– Докладывай, Скорцени.

– Англичане просят помощи и предлагают работать над темой Ликвидатора вместе.

– А смысл?

– Ну, возможно, они чем-то и помогут.

– Чем? Никто из них толком не говорит даже на русском языке, не то, что на украинском. Они что, с переводчиками собираются вести оперативную работу? Впрочем, я не удивлюсь, если это и случится. – Помолчал, уставившись в камин. Молчал и Скорцени. Сказал:

– Шеф, они там какую-то шутовскую рекламу Ликвидатору делают. Вы в курсе? Шары над Киевом летают, а на них написано «Ликвидатор». Они что, совсем уже спятили со своим психоанализом?

– А ты ещё не заметил? Они все двинутые. Придурковатей их только американцы. Но у тех это образ жизни, а эти – реально свихнулись. Косметическое молочко «Ликвидатор». Мать родная! Реально свихнулись! Я сегодня из метро вышел и сразу увидел штук двадцать «Ликвидаторов». Дорогу ремонтировали. И ты меня ещё спрашиваешь, работать ли с ними, а? Скорцени? Спроси меня ещё раз! Спроси, спроси!

– Да ладно, я промолчу. Но что ответить представителю Ми-6? У меня сегодня с ним встреча на Крещатике.

– Мути воду. И вытащи из него все, что сможешь. Да! Гениально! Скажи ему… – Шеф наклонился ближе к Скорцени и сказал: – Ох, рыжеволосые, я вас достану! Скажи им, Скорцени… Скажи этим высокомерным ублюдкам…

– Что?

– Скажи им, Скорцени, что, судя по нашему компьютерному перехвату переговоров Ликвидатора с Политбюро, Киевская бомба не страдает от одиночества.

– Что вы имеете в виду?

– Точно такая же красотка заложена в Лондоне. Тоже в восьмидесятых.

Скорцени смотрел на шефа расширенными глазами.

– Так и сказать?

– Да, так и скажи этим рыжим, чтобы побелели или потемнели.

– Шеф, они вообще рехнутся!

– Вот этого я и хочу. Пусть сидят у себя на острове и потихоньку сходят с ума, но – сами. А нас не трогают. Хватит о неитальянцах. Что по Ликвидатору?

– Я вышел на Киевское подполье.

– Ну-ну… Интересно… А что, есть такое?

– А мятеж? Конечно, есть! Так вот, есть такой полковник – Дубина. Он руководитель оперативного отдела Киевского Сопротивления. Опер – свой парень. Мы с ним хорошо побеседовали вчера вечером.

– То-то ты сегодня такой вялый.

– Да, немного есть. Он приглашал на Подол, в свой фирменный ресторан «Экспресс».

– Ну, и?

– Я не отказался. Ммм… Как сказать… Экзотично… Поэтично… Реально… И… очень материально. Я даже не помню, как приехал домой. Но разговор помню.

• Предыдущая
• 11/55
• Следующая