Мои посмертные приключения - Вознесенская Юлия Николаевна - Страница 35
- Предыдущая
- 35/41
- Следующая
В одном шкафу стояли детективы и женские романы, во втором – руководства по уходу за кожей и телом, учебники массажа, модные журналы, поваренные книги и прочий вздор. Целый шкаф занимали порнографические издания. Это меня отнюдь не удивило: я уже давно заметила, что души здесь, в этом городе, лишенные возможности грешить телесно, очень часто отличались какойто повышенной внешней похотливостью: ни дать ни взять сластолюбивые и бессильные старички и старушки.
Еще один книжный шкаф был забит жуткой советской макулатурой, начиная от фальшивых мемуаров фрейлины Вырубовой, творений Парфенова и Бабаевского и кончая желтенькими авто– и просто биографиями деятелей эпохи перестройки.
Поразил меня своим содержанием маленький резной шкафчик, стоявший в самом углу, поначалу вовсе мной не замеченный. Он имел два отделения: в одном тесно стояли старинные фолианты в кожаных переплетах с золотыми тиснениями, в другом были тоненькие яркие брошюрки. И те, и другие оказались руководствами по черной магии, колдовству, произведениями оккультистов и знаменитых экстрассенсов.
Я принялась за женские романы, а Лопоухий за детективы. Этого хватило, чтобы заполнить много долгих вечеров. Потом мы поменялись: я принялась читать детективы, а Лопоухий прилежно изучал дамские романы.
В результате он недели две изъяснялся со мной таким примерно образом:
– Дорогая! Ты безраздельно царишь в моей душе. Ты – женщина моей мечты. Мне нравится смотреть, как ты поправляешь волосы извечно женским движением. Мне никогда не постичь тайные извивы твоей женской души. Я люблю тебя, как птица любит небо! Только смерть может нас разлучить!
Он не понимал, почему я хохочу, внимая его изысканным комплиментам: он так старался постичь тайные извивы моей души!
В конце концов и это чтение надоело.
Как-то с утра, не вынеся смертельной скуки, я принялась за чтение учебников черной магии. В одной из книг я увидела старинную гравюру, изображавшую «Торжество Люцифера». Меня будто по голове шарахнуло: я видела эту мерзкую морду, причем не в книге, а как-то более живо, то ли в кино, то ли по телевидению. Но в своем доме я этого держать не хочу! Я вырвала страницу из книги и повернулась к Лопоухому:
– У тебя есть спички?
– Ты что, хочешь курить? Ведь ты не куришь!
– Не спрашивай, просто найди и дай мне спички… – Он как раз сидел возле курительного столика, на котором лежали сигары, сигареты, трубки, и, конечно, где-то там должны были быть спички. Он нашел их и перебросил мне через стол. Я скомкала страницу, положила ее в пепельницу и подожгла. Она вспыхнула, и пламя мгновенно взлетело до самого потолка, метнулось по нему в сторону окна и охватило легкие шелковые занавески.
Я схватила Лопоухого за руку:
– Бежим! Быстро, иначе сгорим!
Мы едва успели выскочить из дверей виллы, пожар гнался за нами огненным драконом. Мы выбежали на веранду и помчались вниз по каменной лестнице, к воротам, возле которых стоял наш автомобиль. Мы были еще на середине лестницы, когда раздался грохот и снизу на нас пахнуло жаром: это вспыхнул и взорвался наш крайслер.
Лопоухий схватил меня на руки и, перепрыгнув через перила, помчался напролом через розовые кусты в сторону от лестницы, по которой из дверей дома с шумом несся поток огненной лавы.
Он успел. У меня обгорели лишь брови с ресницами да подол платья, а он только ободрался о колючки, пробираясь через кусты, да слегка опалил свой белый костюм.
Мы подбежали к воде, пугая своим видом пляжную публику, и с размаху бросились в море.
В воде мы скинули с себя обгоревшую, ободранную одежду и наскоро соорудили себе купальные костюмы. Потом мы вышли на берег совсем в другой стороне пляжа.
– Что ты наделала? С чего тебе вздумалось поджигать наш дом? – спросил Лопоухий, когда мы отлежались на песке и успокоились. В его голосе прозвучали давным-давно забытые ноющие интонации.
– Тебе что – жалко?
– Еще бы! У нас никогда больше не будет такого дома…
– Ты всегда так говоришь! А потом оказывается, что все к лучшему…
Он замолчал, а потом предложил нечто толковое, я даже удивилась:
– Я опасаюсь полиции: ведь мы устрои ли пожар. Давай снова станем такими, каки ми встретились здесь.
– Это ты здорово придумал!
Мы быстренько вернули себе молодость и красоту, я даже не забыла соорудить себе фиалковые глаза. Лопоухий взглянул на меня и поморщился.
– Ты чего?
– У тебя вид рафинированной шлюхи.
– А ты похож на курортного жиголо! Так что мы с тобой пара.
– Надо уходить из этого города, – сказал он. – Здесь все помнят двух смешных стариков, какими мы были. – Ого, какой прогресс!
Но тут же он пояснил:
– Я не вынесу тебя в этом шлюшном виде.
– А как же тайные извивы моей души?
Этот вид очень соответствует героине дамских романов.
– Да пошли они к дьяволу!
– Тс-с!
– Ты чего испугалась?
– Почему ты так сказал? Только не по вторяй. Просто подумай и скажи, почему ты послал героинь женских романов по этому адресу?
– Да не знаю. Просто так говорят, вот и все.
– Нет! Ты назвал определенное лицо.
Только не называй его еще раз! Я точно знаю, что это опасно. А еще я, кажется, начинаю догадываться об одной очень важной вещи…
– Опять что-то выдумала!
Я задумалась, идя рядом с ним. Он несколько раз пробовал со мной заговаривать, но я махала на него рукой: не мешай мне думать!
Потом мы решили выпить кофе и присели за столик уличного кафе. Лопоухий взял для меня двойной эспрессо и большую кружку простого кофе с молоком и сахаром для себя.
Наконец, когда кофе был выпит, он не выдержал:
– Так о чем ты думаешь? Намечаешь маршрут нового путешествия?
– Глупости! Я думаю вот о чем. Ты помнишь душеедов в лагере и в сером городе?
– Еще бы! Конечно, помню.
– А ты помнишь, что у них там была своя иерархия?
– Да. Одни были мелкие, превратившиеся в душеедов из особо злобных барачников, а другие, самые страшные, прилетали откуда-то со стороны. Еще были дикие душееды…
– Не о них речь! Я теперь знаю, кто был над ними главный, кто хозяин над всеми этими краями: пустыней, озером Отчаяния, лагерем и серым городом…
– Но ведь не над этим же городом, правда? – с жалкой надеждой спросил он, уже зная ответ.
– И над этим городом тоже, – беспощадно ответила я.
– Какой ужас!
– Да, но не в этом дело. А дело в том, что должна быть и другая сторона мира, а над ней – другой хозяин. Послушай: существует Зло и хозяин над ним. Но мы с тобой все время чувствуем, что нам оно враждебно, что мы не хотим жить под властью Зла. Так?
– Положим, что так.
– И нам совершенно ясно, что кроме зла существует и Добро. Так?
– Только его очень мало.
– Сейчас не это важно. Слушай меня.
Если Зло подвластно тому, кого ты только что нечаянно назвал, а это то же самое существо, чье изображение я сожгла, то мы с тобой знаем, что это страшная сила.
– Лучше об этом не думать!
– Надо думать, Лопоухий, надо! Так вот, что из этого следует? Если есть Зло и его творец, и если есть Добро, – то и у Добра должен быть еще более могучий властелин!
– Почему?
– Да потому, что даже здесь, где явно царит Зло, мы с тобой, два дурачка, стремимся к любви и добру. Понятно?
– Не очень, но все равно здорово. Ты такая умная!
– Оставь это. Теперь надо думать, как найти Того, Кто правит Добром! Если бы только вспомнить, кто Он и как Его зовут? Тогда мы были бы спасены.
– Ну и как это узнать?
– Не знаю. Попробуем расспрашивать людей в городе: вдруг кому-то это известно?
Мы наскоро составили план действий и отправились в город. Мы бродили по улицам и паркам, подходя к разным людям и задавая им одни и те же вопросы:
– Мы проводим социологический опрос жителей нашего города. Скажите, вам здесь нравится? Вы не скучаете? Вы хотели бы уехать отсюда?
- Предыдущая
- 35/41
- Следующая
