Солдаты неба - Ворожейкин Арсений Васильевич - Страница 4

• Предыдущая
• 4/112
• Следующая

С начала 1939 года японские войска неоднократно нарушали границу Монгольской Народной Республики. В мае их активность усилилась. Советское командование, выполняя союзнические обязательства, отдало распоряжение: послать подкрепление к району конфликта. Первым на помощь прилетел 22-й полк. Ребята все молодые, непоседливые, с нетерпением рвались проучить японских провокаторов.

И вот первый воздушный бой. Шестерка наших истребителей в засаде вблизи границы. День летчики ждут, когда появятся японцы, два, три… А противника нет. Все беспокоятся, нервничают: не проглядеть бы. И наконец наблюдатели тревожно кричат: «Летят!»

Девять японских истребителей подходили к аэродрому засады. Наши летчики сразу запустили моторы и устремились в воздух. Однако взлететь успели только трое, а три самолета были сожжены на взлете. Из взлетевших тоже никто не смог сесть на свой аэродром. Двое заблудились в сели в степи. Третий летчик погиб в бою..

На другой день японцы отрядом около трех тысяч человек перешли в наступление. Начали бомбить советские войска и монгольских пограничников. Двадцать истребителей 22-го полка немедленно поднялись на перехват вражеских бомбардировщиков.

Первая десятка так рвалась в бой, чтобы отомстить за погибших товарищей, что не стала дожидаться второй группы, а сразу помчалась к фронту. Но не так-то легко было перехватить японских бомбардировщиков. Путь нашей десятке перерезали около двадцати японских истребителей.

Все наши смело вступили в бой. Ни один летчик не дрогнул, все дрались храбро, никто не вышел из боя. Каждый предпочел смерть, но хвост самураям не показал. Никто на аэродром не вернулся: восемь летчиков погибли, двое подбитыми приземлились в степи. Нашими было сбито только три японских самолета.

Хотя эти неудачные бои в монгольском небе произошли и далеко от Москвы, но столица в тот же день узнала о них и прислала телеграмму. В ней особое, какое-то отеческое обращение к летчикам. Дорогие друзья, поймите, что в век техники, моторов и авиации одной смелостью и ненавистью к врагу нельзя воевать успешно. Нужны умение и боевой опыт. Боевого опыта у вас нет, да и умения еще не хватает. Учитесь воевать. На помощь к вам вылетают боевые летчики-инструкторы.

Вскоре в Монголию прибыла большая группа летчиков — участников боев в Испании и Китае. Среди них Герои Советского Союза Сергей Грицевец, Григорий Кравченко, Николай Герасимов, Иван Лакеев, Борис Смирнов… Они стали нашими боевыми наставниками. Майские бои на земле с нашей стороны были успешными.

С той поры противник особой активности не проявлял. Наша сторона. никаких поводов для обострения обстановки, разумеется, не давала. Войска близко к границе не подтягивались. Однако противник готовился к новым боям, что было заметно по сосредоточению вблизи границы японской авиации и полетам разведчиков над Монголией.

На фронте стояло затишье. Мы с утра и до вечера летали на учебные бои и на групповую слетанность. Наши учителя — боевые инструкторы. В перерывах между полетами затаив дыхание слушали их рассказы о воздушных схватках против японских захватчиков в Китае и с фашистами в Испании.

…В этот день к нам на аэродром прилетел Герой Советского Союза майор Сергей Иванович Грицевец. Высокий, худощавый, энергичный. На этот раз он о тактике с нами говорил мало, куда-то торопился. Перед отлетом предупредил:

— Будьте начеку. Есть данные, что японцы вот-вот начнут новую провокацию. Для лучшего управления истребителями с земли, — продолжал Грицевец, — организован командный пункт. Он находится в районе горы Хамар-Даба. Из белого полотна там будет выкладываться стрела, показывающая направление полета. Кроме того, в сторону японских самолетов будет бить наша артиллерия. Разрывы снарядов — цветные. Они тоже будут показывать, где находится противник. Эти сигналы — приказ на уничтожение вражеских самолетов. Сбивать самураев надо до границы.

Когда я подошел к своему истребителю, техник Васильев, только что устранивший неисправность на нем, попросил меня облетать машину. Смотрю на небо. Солнце садится, но до наступления темноты еще можно успеть. Я пошел за разрешением.

Командный пункт эскадрильи находился в полевой палатке, натянутой над котлованом, служившим укрытием на случай налета авиации. Справа и слева от входа были оставлены земляные уступы, застланные постелями — командиру и мне для дневного отдыха. Выступ, оставленный посередине, служил столом. На нем телефон. Телефонист сидел на двух патронных ящиках. В жару борта палатки поднимались, и она походила на большой зонт. Теперь вечерело, полотно было опущено.

Командир эскадрильи капитан Гугашин, лежа на кровати, сочинял письмо домой. Он быстро договорился со штабом полка о вылете на облет и напомнил:

— Только долго не крутись, темнота застанет.

В воздухе мотор работал чисто, никаких признаков неисправности. Солнце уже касалось горизонта, и на землю ложилась ночь. Я хотел уже было идти на посадку, как вдруг заметил впереди и выше себя белые, оранжевые и черные бутоны с разорванными краями. «Что за чудо?» — удивился я. Мне никогда еще не приходилось видеть в небе такое художество. Я рассматривал его с острым любопытством… Да ведь это же бьет зенитная артиллерия! Я вспомнил пояснение Сергея Грицевца, вглядываясь в эти разрывы. Это приказ — на перехват самолетов противника! И приказ мне, потому что сейчас, наверное, в воздухе, кроме меня, никого. Но где враг?

Лохматых пятен на небе становилось все больше и больше. Некоторые из них начали расползаться и исчезать. Вдруг среди этих разрывов мелькнула серебристая точка. Японский самолет!

Позабыв обо всем на свете, я устремился за ним. Разведчик! Догнать и уничтожить! Обязательно уничтожить!

Мотор давно работает на полную мощность. Ноги с силой уперлись в педали, как бы помогая самолету, и все мое тело подалось вперед. Однако сближение происходит слишком медленно. Наконец я оказался на одной высоте с разведчиком. Но расстояние между нами было по-прежнему велико. Отжимаю от себя ручку, чтобы увеличить скорость. Результата не достигаю: мой самолет проваливается, противник снова оказывается выше и даже дальше от меня, чем только что был. Нужно стрелять, решаю я.

• Предыдущая
• 4/112
• Следующая