Последние атаки - Ворожейкин Арсений Васильевич - Страница 10

• Предыдущая
• 10/62
• Следующая

— Конечно! Я летал на истребителе десять дней назад.

— Вот и отлично! А сколько общий налет на «яках»?

— Около трехсот часов.

— Так много? — удивился Петр. — У пас еще столько никто не налетал. У молодых ребят общий налет всего но двадцать — двадцать пять часов, а на «яках» и того меньше — всего часа по три. И ни одной воздушной стрельбы.

— Да ну? — Марков даже остановился. — И они воюют?

— Пока еще нет, — и, чтобы придать ему больше уверенности в себе и в новых товарищах, завершил: — Но вот увидишь, воевать будут все!

— Но как?

— Это уже от нас, стариков, зависит: как сумеем подготовить.

Они пришли в полк к концу ужина. Столовая — деревянный домик из двух комнат и большой прихожей, в которой в ожидании танцев уже толпились летчики и девушки-киевлянки.

Сели за свободный столик. Перед ними тарелки с черным и белым хлебом, закуска: шпроты, квашеная капуста, огурцы. На заказ — шашлык из свинины. Принесли отлично приготовленные большие порции. Марков после тылового пайка был в восторге от ужина,

— Всегда так хорошо кормят?

— Бывает и лучше.

За соседним столиком заканчивал ужин Лазарев. Петр кивает на него Маркову и вкратце рассказывает о Сергее.

Марков с восхищением смотрит на Лазарева. В его открытом, почтительном взгляде появилась грусть, и он спросил:

— Почему же Лазарева не сделали заместителем, а прислали меня? Такой боевой опыт…

— Сочли еще молодым: ведь он в армии всего три года, — ответил Петр уверенно, словно так и должно быть.

— Но он старше меня на полтора года войны и на двенадцать сбитых самолетов! А это — главное. Боевой опыт никакой учебой, а тем более возрастом не заменишь. Я бы с удовольствием стал у него ведомым.

Это не самобичевание, а повышенная требовательность к себе и правильная оценка боевого опыта. Чем Воронин мог возразить на такую логику? А нового зама нужно было убедить, что все сделано правильно, иначе он будет чувствовать себя не в своей тарелке. И Петр воспользовался самым веским аргументом:

— Здесь нечего голову ломать и мудрствовать. Приказ есть приказ!

— Это так, — согласился Марков. — Только… — и, видимо, еще хотел что-то добавить, по в этот момент громко заиграл баян, и закружились пары, расплываясь из прихожей по комнатам.

— Давай и мы, — предложил Воронин. — Допьем чай и пойдем разомнемся.

— Что ж, поддержу компанию. — Это было сказано так, что нельзя было не понять: не хочу, но я человек подчиненный.

— Не горазд до танцев или же устал с дороги? — поинтересовался Петр.

— Люблю читать. А к танцам равнодушен. Да и неловко как-то начинать свою боевую биографию с танцев.

По всему видно, гордый. Это уже характер.

На другой день с утра — нелетная погода. На такие случаи летчики имели расписание теоретических занятий или, как называли в штабах, план наземной подготовки. По этому варианту сегодня занятие «стариков» с молодежью. В комнате отдыха, которая теперь служила и классом, летчики сгруппировались не по эскадрильям и рангам, а по степени боевого опыта. Молодежь тесной стайкой подсела к столу командования. «Старики» степенно заняли места подальше, на нарах. Хотя вид у них внешне и равнодушный, но все внимательно присматриваются к молодым: ведь скоро вместе с ними идти в бой. Полк теперь на две трети состоит из новичков, так было и перед Курской битвой. Но тогда новичками были инструкторы из летного училища с хорошей техникой пилотирования и с налетом на истребителях по 300-500 часов. Теперь молодежи надо еще учиться летать, а потом только в бой.

У этих ребят есть еще одна особенность, которой не было у предыдущего пополнения. Тогда все были суровы, даже злы, но сдержанны. Теперь война покатилась назад. И новички, боясь, что попадут к «шапочному разбору», спешат в бой. И, к сожалению, многие из них думают, что сумеют крепко бить противника без особой подготовки по принципу «наша взяла». В девятнадцать-двадцать лет часто незначительный опыт кажется совершенством познания жизни, небольшой успех в работе — вершиной мастерства. Но война не терпит недоучек и легкомысленных.

Главный докладчик — капитан Рогачев. У него уже обозначились густая черная борода и усы, что придавало ему солидную интеллигентность. Выступление он напал с суворовских слов: «Без истории тактика — потемки».

Он рассказал, как развивалась формула воздушного боя «высота, скорость, маневр, огонь».

Василий Иванович со свойственной ему педантичностью пункт за пунктом разбирает значение высоты для современного боя. Хотя докладчик на фронте с первых минут войны, но он не стал навязывать готовые приемы борьбы.

— Самым полезным в нашей беседе, — советовал он, — должны стать непросто рассказы о прошлом, а выводы из пего. Они помогут вам оценить свои возможности и задуматься, как бы вы сами действовали в этих конкретных условиях…

— Правильно, — подал голос Василяка. Но на этом и закончились теоретические занятия. Туман исчез. Погода хорошая, и грешно ее не использовать.

…Руководитель полетов — командир полка. Он находился на стартовой радиостанции за командным столиком. Воронин доложил ему о готовности эскадрильи и попросил разрешения начать работу, но Василяка спросил:

— Когда Марков по плану должен летать?

— Под конец. Пускай ознакомится с нашими порядками и аэродромом.

— А не лучше ли работу начать именно с Маркова — «сильного летчика и воздушного снайпера», как записано у него в личном деле. Идет?

Вороний знал, раз Василяка спрашивает «Идет?» — значит, он не уверен в правильности своего решения. Маленькие его глазки с хитроватым прищуром еще больше сузились. Они выжидательно нацелились па комэска. Легко было догадаться, чего хочет командир. Пока Марков еще не приступил к работе, проверить у него технику пилотирования и, если она не понравится, то попросить, чтобы заместителем оставили Лазарева. Петру оставалось только уточнить:

— Позвать Маркова к вам или мне поставить ему задачу?

— Иди и просто скажи, чтобы он над серединой аэродрома показал, на что способен.

Марков сидел в кабине нового истребителя и изучал приборы.

• Предыдущая
• 10/62
• Следующая