Под нами Берлин - Ворожейкин Арсений Васильевич - Страница 7

• Предыдущая
• 7/127
• Следующая

На подходе вражеских бомбардировщиков не видно, что «фоккеры» — их предвестники.

Истребители противника, используя свое преимущество в высоте, сразу же бросились в атаку. Мы развернулись навстречу. «Фоккеры» начали настойчиво клевать нас сверху. Это неспроста. Гляжу на запад. Там на большой высоте появилась группа «юнкерсов». «Фоккеры» хотят сковать нас боем, чтобы мы не помешали бомбардировщикам разрушить переправу.

Нужно сорвать удар. Но как? Нас крепко держат вражеские истребители. Стоит кому-нибудь повернуть нос машины навстречу «юнкерсам», как сразу приходится отскакивать. Натиск вражеских истребителей очень опасен. По манере видно, что мы имеем дело с расчетливым противником. Только попадись!

А бомбардировщики беспрепятственно подходят к переправе. Пытаясь вырваться из вражеских объятий, делаем все резкий рывок к Днепру, но «фоккеры» так ловко прилипают к нашим хвостам, что от близости их широких лоснящихся лбов становится жутко. Доля секунды — и конец: враг срежет. Снова круто бросаем свои «яки» назад.

Теперь я понял, что хитрых и хладнокровных врагов можно обмануть, только рискуя собой. Надо троим подставить себя под огонь противника, а одному попытаться прорваться к бомбардировщикам. Кого послать? Кто без всяких колебаний выполнит задачу? Кому сейчас сподручней всего вырваться из объятий «фоккеров»? Тимохе!

Мы втроем на несколько секунд отвлекли на себя всех вражеских истребителей, а Тимонов рванулся на «юнкерсов».

— Попридержите этих друзей, а я «юнкерсам» дам прикурить, — передал он по радио.

Один «фоккер» пытался ему помешать. Кустов туг же отшвырнул его.

Все шло как задумано. Но вот один «фоккер», точно подбитый, нырнул вниз, под нас, и со снижением начал выходить из боя. Он оказался перед носом Лазарева, и тот, не теряя ни секунды, погнался за фашистом. На выручку мгновенно кинулась пара «фоккеров». Она так опасно сблизилась с Лазаревым, что Кустов и я инстинктивно метнулись на защиту товарища, не успев понять замысел врага.

Сергей был спасен, но мы упустили из внимания четвертого «фоккера». Он уже сидел на хвосте у Тимонова, разгоняющего «юнкерсов». В тот же момент стало ясно: никто сейчас не успеет защитить Тимоху. От этой мысли я почувствовал, как весь покрылся испариной. Мы закричали Тимонову и тут же послали предупредительные очереди, но все старания уже были напрасны. На наших глазах сверкнувшая струя огня из четырех пушек и двух пулеметов пронзила самолет Тимонова. Из правого крыла вырвались красные и черные языки. Летчик несколькими размашистыми бочками сорвал огонь, самолет перестал вращаться и подозрительно спокойно полетел по прямой. «Что это значит?» — подумал я, оглядывая небо.

Разогнанные Тимоновым «юнкерсы» уже скрывались вдали. «Фоккеры» тоже заспешили на запад. Но куда летит Тимоха? Тут его «як» споткнулся, клюнул носом и вошел в крутую правую спираль. Из крыла снова появилось пламя.

— Прыгай, Тимоха, прыгай! — закричал я, видя, что его самолет вот-вот взорвется. «Як» горел вовсю, а Тимонов все не прыгал, Убит? Я снова во всю мочь крикнул, чтобы летчик покидал самолет.

— Да что это такое? — простонал Кустов. — Прыгай же скорее, прыгай!

Вокруг горящего «яка» беспомощно кружилась вся наша тройка.

А переправа?

И летчики, приняв мою команду, ушли вверх, а я остался на всякий случай охранять Тимоху, нетерпеливо ожидая, что он покинет горящую машину. Наконец, от самолета оторвался черный клубок, и из него потянулся, постепенно надуваясь, белый хвост. В ту же секунду «як», как будто поняв, что он больше уже никому не нужен, весь вспыхнул и отвесно пошел к земле.

Купол парашюта, сверкая белизной, повис в воздухе. Под зонтом шелка медленно раскачивался летчик. Значит, жив! Но радость сразу же исчезла. Товарищ качался на лямках парашюта без всяких признаков жизни. Голова склонилась набок, руки и ноги бессильно повисли. Я так близко пролетел от него, что даже разглядел окровавленное лицо.

Парашют спускался на зеленую лощину, похожую на высохшее болото. Кругом никого. Кто же здесь окажет помощь летчику? Точно труп, он упал, как мне показалось, в безлюдное местечко около восточной окраины села Лютеж. К моему удивлению, лощина ожила. Словно из нор, из земли отовсюду выползали люди и бежали к неподвижно леякащему парашютисту. Я видел, что они, ничего не предпринимая, смотрели на него. «Уж не к фашистам ли попал? — подумал я, удивляясь, что Тимонову не оказывают помощи. — Не должно: ведь Лютеж наш. А может, он уже мертв? Нет! Мертвые не прыгают. Но он мог умереть и при раскрытии парашюта. В этот момент происходит сильный динамический удар. А много ли надо раненому человеку?»

Желая поторопить людей, я снизился до земли и призывно покачал крыльями. И люди словно поняли меня, притащили откуда-то носилки и, завернув Николая в парашютный шелк, понесли. В это время почти рядом с носилками земли начали пятнать вспышки взрывов, оставляя после себя круглые метки, Била артиллерия противника. Ее внимание привлекло скопление людей.

С начала артиллерийского обстрела едва ли прошла и полминуты, а люди и носилки уже исчезли.

Выключив мотор, я посмотрел туда, где час назад стоял самолет Тимонова. Механик ожидал возвращения своего командира.

— Как работала машина, приборы, вооружение? — услышал я привычные слова Дмитрия Мушкина. Я машинально, по привычке ответил:

— Все в порядке. — Как не вязался этот ответ с действительностью.

— Почему-то Тимохи все еще нет.

— Не будет его: сбит Тимоха, — тихо проговорил я. Механик растерянно уставился на меня.

— Как сбит?

— Может, еще и вернется.

Подошли Кустов и Лазарев. Я рассказал о приземлении Тимонова. Не зная зачем, вытащил из грудного-левого кармана гимнастерки свой партийный билет и вынул из него рекомендацию, написанную сегодня на КП, и начал читать вслух:

— Тимонова Николая Архиповича, 1922 года рождения, уроженца Орловской области, Камаринского района, села Козинского, знаю по совместным боям с фашистскими захватчиками с сентября 1942 года по…

— Почему у нас в полку не заведено, как в других частях, писать заявление, что в случае моей гибели считайте меня коммунистом? — спросил Лазарев.

• Предыдущая
• 7/127
• Следующая