Колючая звезда - Филдинг Лиз - Страница 33

• Предыдущая
• 33/75
• Следующая

– Я переменил решение. Сначала мне самому надо во всем разобраться. А я все еще не понял, каким образом эта фотография попала в сложенный вами парашют.

– Может, вам следовало бы лично присматривать за тем, что происходит у вас на аэродроме?

– И босс имеет право на отпуск. Допустим, у меня деловая поездка или еще что. Не могу же я постоянно торчать в своем хозяйстве.

Клаудия начинала терять терпение. Неужели он не слышит ничего из того, что она ему говорит?

– Это моя жизнь, Мак. Мне кажется, я достаточно ясно выражаюсь.

– Ad nauseam.[6]

Клаудия упрямо склонила голову, чувствуя, как в ней нарастает желание во всем ему противоречить.

– Разве я не могу сама о себе позаботиться?

– Ох, мне надоело убеждать вас. Сколько можно спорить и доказывать необходимость охраны? Кончится тем, что я выполню, вашу просьбу и удалюсь. Правда, пока я все еще не могу этого сделать, у меня ваши ключи и без меня вам не попасть в свою квартиру, так что перестаньте лезть в бутылку и насладитесь ленчем. Я намерен сделать то же самое.

– Наслаждаться ленчем я могу, только загнав себя в бутылку. Создавать трудности – лучшее, что я умею, это, если хотите, неотъемлемая часть моего очарования.

– Талант за вами я признаю безусловно, а вот очарования, уж извините, никакого в вас не вижу.

– А вам, я смотрю, нет равных в грубости. Улыбка потихоньку сползла с его лица.

– Я всячески стараюсь с этим бороться, но в вас, Клаудия, сидит какой-то черт, который пробуждает во мне все самое худшее.

– Оно и видно. – Она слегка пожала плечами. – Ладно, не хотите говорить о своей работе, так ответьте хотя бы на один простой вопрос.

Мак настороженно взглянул на нее.

– Спросить вы можете, но ответа я не обещаю.

– Сначала, Мак, скажите, вы хоть немного доверяете мне?

После продолжительной паузы он наконец кивнул.

– Ну, спрашивайте. Я жду.

– Вы не хотите назвать мне имя вашей жены? Мак уставился в свою тарелку, и ей показалось, что и на этот вопрос он отвечать не хочет. Но он ответил.

– Дженни. – Дыхания ему хватило только на одно слово. Потом он поднял глаза и посмотрел ей прямо в лицо. – Ее звали Дженни Кэллиндер.

Что-то знакомое… Она никак не могла собраться с мыслями. Потом вспомнила.

– Альпинистка?

– Вы сказали, что вопрос будет один. Разве не так?

Нет, не так. Его ответ возбудил в ней массу других вопросов. Они теснились в ее мозгу, настойчиво требуя выхода. Дженни Кэллиндер погибла пару лет назад. Но как? Где? Она чувствовала, что Мак наблюдает за ней. Он понимал, что она пытается вспомнить, но помогать ей не собирался. Ладно, на первый раз достаточно. Всему свое время.

Она решила наконец поесть и погрузилась в этот процесс, искоса поглядывая на человека, столь тщательно оберегающего от чужих свою тайну.

Он уже не раз целовал ее, хотя обычно и одного раза бывало достаточно, чтобы мужчина полностью ей покорился. Теперь он должен был бы стать совсем ручным, обещая ей все звезды с неба, независимо от того, нужны они ей или нет. С мужчинами она с юных лет управляться умела, но вот с Габриелем Макинтайром управиться не могла. Для этого у него был слишком сложный характер. Он держался на безопасном расстоянии, отказываясь от роли мужчины, из которого женщина может веревки вить. То, что он желал ее, она инстинктивно чувствовала, но по какой-то причине решил устоять. Затем она вспомнила его первый поцелуй, и легкая улыбка тронула ее губы от мысли, как дорого он ему обошелся.

Клаудия подняла глаза, увидела, что он продолжает следить за ней, и сердце ее дало странный сбой. Она с удивлением подумала, что не знает, чем и как его соблазнить. Ей страшно хотелось бросить вызов, но трудность заключалась в том, что Мак, похоже, совсем не любит ее. А он явно принадлежит к тому типу мужчин, которые спят только с той женщиной, которую любят.

Она вновь подумала о его жене, Дженни Кэллиндер, но удержалась от вопросов. Начало ею положено, и, если мистер Макинтайр планирует задержаться возле нее подольше, через какое-то время обнаружатся все его сокровенные тайны.

Возле ее квартиры их ожидало еще одно письмо.

Когда Мак достал связку ключей от новых замков и отпер дверь, они увидели, что оно лежит на половичке у порога. Дешевый белый конверт с ее именем, выведенным большими печатными буквами черной шариковой ручкой.

Сначала Клаудия просто уставилась на него, оцепенев, парализованная ужасом понимания, что кто-то действительно решил запугать ее до полусмерти. Хочет, чтобы она стала больной, несчастной и очень одинокой. Она непроизвольно подняла руку к губам, почувствовав, как по пищеводу поднимается желчь, затем издала странный звук, напоминающий начало истерического смеха, поскольку вдруг поняла свою ошибку.

Это совсем не то о чем она подумала. Адрес на других конвертах был выклеен из заглавных букв, вырезанных из газеты, а на этом ее имя написано шариковой ручкой. Успокоившись, она хотела поднять конверт. Но Мак, включая сигнализацию и увидев ее движение, резко выкрикнул:

– Не прикасайтесь! Полиция захочет снять отпечатки пальцев.

Он даже подтолкнул ее в глубину холла.

– Да нет, Мак, все в порядке. Это совсем не то, – возразила она, но он продолжал оттеснять ее от того места, где лежал конверт. – Нет, совсем не то, что мы подумали. – продолжала она упорно бубнить, встретившись с его взглядом.

Ох, как ей не хотелось, чтобы это оказалось тем.

– Конверт точно такой же, – тихо проговорил он. – Я предупредил всех ваших соседей, чтобы не впускали никого незнакомого. Скорее всего ваш корреспондент вынужден был оставить конверт в почтовом ящике, а уж кто-то из соседей принес его к вашей двери. Кто-нибудь мог так сделать?

– Кей Эберкромби обычно берет для всех газеты и почту. – Клаудия отвернулась, смертельно испугавшись, когда осознала, что должно было случиться. – Но она не стала бы прикасаться к письму, где адрес наклеен из газетных букв, – проговорила она медленно. – Он мог догадаться об этом, потому и написал мое имя шариковой ручкой.

– Этот парень, возможно, и сумасшедший, но определенно не идиот. Он хотел, чтобы вы думали, что он здесь побывал. Прямо у ваших дверей.

– Но ведь он же не мог войти в здание.

– Для него важно не это, Клаудия. Он хотел только одного, чтобы вы думали, что он в него входил.

– О боже! Мне кажется, я заболеваю.

– Даже и не думайте! Не смейте поддаваться, – настоятельно проговорил он. – Оставайтесь здесь, а я осмотрю квартиру.

Не думайте! Не смейте! Слишком слабые слова для улучшения ее самочувствия. Она отступила на шаг и, прислонившись к стене, сползла на пол, обхватив руками голову.

Мак вернулся в прихожую, и она услышала его голос:

– Внутри никого не было.

Он старался успокоить Клаудию, но она все еще чувствовала себя так, будто ее жилище каким-то образом осквернено. Он тронул ее за плечо, и она посмотрела на него.

– Пойдемте, – тихо сказал он.

Клаудия позволила ему помочь ей встать на ноги, но затем, переступив через письмо, оттолкнула его руки, закрыла дверь и дрожащими пальцами задвинула щеколду.

Вся ее напускная храбрость вмиг слетела с нее, стоило только вновь посмотреть на столь невинный предмет, как лежащий на коврике конверт. Внезапно она захотела узнать, что там написано. Прежде чем Мак успел остановить ее, она подняла конверт и быстро его раскрыла. Руки ее дрожали. Глядя в бумагу, она вдруг нервно рассмеялась. И быстро поднесла руку ко рту, словно стремясь задавить этот смех, но он рвался из нее, неудержимый, как и слезы, что покатились по ее щекам.

Он забрал письмо из ее трясущейся руки. Написано там было не много. Но и этого вполне хватало. Таким негодяям и не надо писать много. Они не обременяют себя подбором слов, но без промаха попадают в цель.

Хэлло, Клаудия, как ты себя чувствуешь дома? В безопасности?

Мак понял, что с ней происходит; в желании защитить он заключил ее в свои объятия и, сильно, но нежно прижав к себе, держал до тех пор, пока не унялись ее всхлипывания, пульс постепенно не замедлился и она наконец не успокоилась.

• Предыдущая
• 33/75
• Следующая