В двух шагах от рая - Рощина Наталия - Страница 28

• Предыдущая
• 28/64
• Следующая

— Конечно помню.

— Она говорила, что ночью она осторожно стучит в окошко до тех пор, пока ты не подойдешь и не отодвинешь занавеску.

— Помню.

— Она ссорилась с Анфисой, которая утверждала, что такого не бывает. Помнишь?

— Да, конечно. И однажды действительно раздался стук. Зная о фантазиях Наташи, мы остолбенели, а потом оказалось — замерзающая сойка сидела на балконе, а вторая отчаянно стучала в стекло, пытаясь получить помощь. Оказывается, такое бывает. Кто бы рассказал, не поверила бы…

Юлия вдруг вернулась в тот далекий год, когда Щеголев занес с мороза неподвижную сойку. Она совершенно не сопротивлялась, напротив, казалось, благодарно и устало смотрела на всех своими маленькими черными бусинками глаз. Это потом она, набравшись сил, бросалась на всех, кто пытался посягнуть на ее пространство в огромной коробке, ставшей на время ее пристанищем. Словно позабыв о том недалеком прошлом, когда она едва не замерзла, не собираясь выражать благодарность, она злобно шипела и била крыльями о едва выдерживающий ее натиск картон. Однажды Юлия решила провести эксперимент: надев перчатки, она поймала птицу и вышла с ней на балкон. Она не успела посадить сойку на перила, как та оттолкнулась и легко полетела в сторону парка. Почти три недели пребывания в «домашнем санатории», как называла домик сойки Наташа, не прошли даром. Вечером домашние узнали, что хищница, к которой все успели привыкнуть, благополучно вернулась в родную стихию.

— Знаешь, я вдруг подумала, а что, если бы она свалилась с перил и упала на растерзание какой-нибудь кошке? — ни с того ни с сего спросила Юля.

— Не знаю, — ответил Лев.

— Я бы никогда не призналась, что это произошло, — тихо сказала Юлия.

— Теперь мне так и хочется спросить: а улетела ли сойка на самом деле? — усмехнувшись, Щеголев удивился тому, о чем они говорят.

— Улетела, можешь не сомневаться. Я тоже сегодня улетаю. Никогда не была на горнолыжном курорте, — Юлия решила, что ему нужно об этом знать.

— Ты ведь едва стоишь на лыжах! — в голосе Льва послышалась тревога. — Кому это пришло в голову? Наверняка Севе.

— Угадал. Ему и Наташе. А мне идея очень понравилась. Я сказала об отъезде затем, чтобы ты в мое отсутствие звонил Наташе почаще. Обещаешь?

— Конечно. Ты же знаешь, как я скучаю по ним.

— Догадываюсь, — ответила Юлия, услышав в этом коротком слове оттенок сарказма. Она поспешила добавить что-то мягкое, душевное. — Была рада услышать тебя.

— Спасибо. Я тоже.

— Надеюсь, у тебя тоже все в порядке? — делая ударение на слове «тоже», спросила Юлия. Она не ожидала услышать правды.

— Вполне, — расплывчатость и краткость одновременно.

— Вот и славно. Заранее прошу прощения, что не смогу ответить тебе тем же: шестого марта я буду еще в горах. Я тоже не забыла твой день рождения, но звонить не стану и телеграмм посылать не буду.

— Я понимаю, — глухо произнес Щеголев.

— Ну, тогда еще раз спасибо за поздравление. Счастливо тебе.

— Юля?

— Что? — Щеголева напряглась.

— Не держи на меня зла.

— Я уже говорила тебе, что все в порядке. Проехали, как говорит нынешняя молодежь. Мы были вместе ровно столько, сколько было отмерено.

— Нет, я виноват перед тобой. Мы сами вносим поправки и не всегда верные.

— Все, все, Лев Николаевич, — Юлия нервно засмеялась. — Не нужно об этом. Счастливо тебе, конец связи.

— До свидания.

Положив трубку, Юлия вдруг обиделась на себя за то, что разговаривала с Левой о какой-то ерунде: птица, курорт. Как будто два закадычных друга решили совершить экскурсию в прошлое. Юлия почувствовала, как куда-то ускользает, вытекает, словно через щели в окнах, ее радужное настроение. Она устало опустилась на стул рядом с телефоном. Откинулась на высокую спинку и закинула руки за голову, скрестив их в замок.

Потянувшись, она на мгновение застыла в этом положении, стараясь растянуть мышцы, почувствовав в них приятное напряжение. И вдруг телефон зазвонил снова.

— Алло, слушаю, — она поняла, что тон ее совсем не соответствует тому, как должна говорить виновница сегодняшнего торжества.

— Добрый день, Юлия! — она сразу узнала голос Рогозина.

— Добрый, — медленно поднявшись, она автоматически повернулась к зеркалу и провела рукой по волосам.

— С днем рождения вас.

— Спасибо.

— Хотя вы ни словом не обмолвились в нашу последнюю встречу о таком знаменательном дне, я решил вас поздравить. Надеюсь, вы не обиделись?

— Нет, пока вы не сказали ничего лишнего.

— Я вообще не успел высказать свои пожелания.

— Я слушаю, — Юлия заметила, как вспыхнули щеки, и отвернулась от зеркала.

— Знаете, я долго думал, что бы такого пожелать вам из того, что не сказал никто.

— Интересно, интересно…

— И решил, что все многократно сказано в этот день, кроме одного, — Дмитрий сделал паузу. Он набрал побольше воздуха в легкие, потому что произнести фразу нужно было на одном дыхании, без остановки. Нужно было успеть сказать все, чтобы не дать Юле возможности прервать этот поток, вырывающийся наружу давно и упорно. — Так вот, это даже не пожелание. Я хотел бы сделать вам предложение, на обдумывание которого у вас будет две недели. Горный воздух, роскошная природа…

— Вы даже об этом знаете? — перебила его Щеголева. — Не иначе как Надежда постаралась.

— У каждого свои источники информации, — Рогозин недовольно поморщился, потому что Юлия сбила его с ритма. Он должен был сразу выпалить то, что вынашивал не один день. Пока в мелочах план срывался. — Дело в том, Юлия, что я прошу вас выйти за меня замуж.

— Что?!

— Я прошу вас стать моей женой и не тороплю с ответом.

— Вы с ума сошли, — выдохнула Щеголева, чувствуя, что у нее перехватывает дыхание. Она чуть было не бросила трубку, но в последний момент остановилась.

— Я ни с чем не соглашаюсь и ничего не отрицаю. С тех пор как я вас увидел, моя жизнь перевернулась. Я не могу ничего с собой поделать — я должен быть рядом с вами. Это единственное условие, при котором я могу ощущать себя счастливым.

— Я, я, я… Вы якаете, совершенно не задумываясь о том, что говорите ерунду! Эгоистичный молодой человек, которому пришел в голову очередной каприз.

— Вы несправедливы.

— Неужели? Даже если представить, что половина из того, что написано о вас, ложь, оставшегося вполне достаточно, чтобы высказаться так определенно!

— Прогресс — вы читали обо мне все эти нелепые статьи! — Рогозин искренне обрадовался. — Тогда одна из них, должно быть, ввела вас в заблуждение. Одна газетенка написала, что последнее время моя сексуальная ориентация приобрела новый оттенок, соответствующий цвету моих глаз.

— Я не читала этой гадости.

— Уже легче.

— Отнюдь. Мы знакомы не так давно, но я действительно тоже старалась узнать о вас что-то. Вы меня разочаровываете, потому что для нескольких дней знакомства ваше предложение звучит по меньшей мере безответственно, — Щеголева удивлялась тому, что так удачно подбирает слова для того, чтобы подавить бурю, разразившуюся у нее внутри.

— Вы мне отказываете?

— Вы совершенно выбили меня из колеи.

— Я ведь сказал, что у вас будет время подумать. Несколько дней назад, на открытии выставки мне показалось, что вы чувствовали себя расслабленно рядом со мной. Мы так здорово общались. Я почувствовал какое-то единение.

— И решили жениться?

— Я решил это в первый день нашего знакомства.

— Сегодня не самый лучший день для розыгрышей.

— Я и не думал шутить, — стараясь говорить спокойно и уверенно, ответил Рогозин.

— Тогда я сразу скажу «нет».

— Это глупо!

— Зачем же вам такая дура? — Щеголева все больше вскипала.

— Вы самая замечательная женщина из всех, с которыми меня сталкивала жизнь.

— Одна из длинного списка — очень приятно. И это комплимент?

— Не придирайтесь к словам. Я волнуюсь, вы в состоянии это понять? — Рогозин перешел на повышенные тона, не замечая этого.

• Предыдущая
• 28/64
• Следующая