Великий Эллипс - Вольски Пола - Страница 42

— Вероятно, ты слишком большой знаток побед, племянник. Победа есть победа, и ее вкус всегда сладок, особенно если она абсолютная. Более того, твоя утонченная разборчивость не последовательна в применении. Ты не хныкал по поводу несправедливости или нечестности, когда драндулет зарки просто проехался по всем нам и опрокинул навзничь.

— В том случае преимущество законно вытекало из личных талантов и достижений самой Шетт Уразоул. И тот рывок, что она сделала на старте, мог легко сойти на нет к концу гонок. Теперь мы этого никогда не узнаем благодаря усердию лантийского сопротивления.

— Отчаянные люди, — Торвид предупредительно стряхнул пепел с кончика сигареты.

— Согласен, тем более непонятно, почему против нас нет никаких вражеских действий. Я единственный грейслендский участник. Обер-генерал Браглойст оказал мне поддержку, тем самым обеспечив временный успех. Злоупотребление властью — некоторые рассматривают это как демонстрацию грейслендской солидарности — крайне обидно для остальных стран-участниц.

— Если вмешательство Браглойста тебе кажется морально предосудительным, то можешь совершенно спокойно считать, что ты не принял его помощи, — сухо заметил Торвид. — «Вдохновение» и без тебя могло и должно было выйти из порта, так какова же цена этого позор для твоей девственно чистой совести?

— Поскольку на мой отъезд дал разрешение обер-генерал Империи, я едва ли могу наслаждаться такой роскошью, как свобода выбора.

— Ну, тогда покорись своей счастливой судьбе, удачному случаю, который она тебе предоставила, и прекрати эту бесконечную рефлексию. Ты ноешь, как девчонка, поставившая на карту свою девственность и не сорвавшая куш. Это начинает надоедать.

— В таком случае я оставляю вас.

— Постой, мы еще не закончили. Ты предполагаешь, если я не ошибаюсь, что за это полученное преимущество на нас должны обрушиться вражеские ответные меры. Что ты хочешь этим сказать? Этот пароход лантийский, и весь экипаж — лантийцы. Ты, что ж, думаешь, что кто-нибудь из этих матросов или офицеров отважится…

Крик ужаса, вырвавшийся из нескольких десятков ртов, донесся откуда-то снизу и прервал грандлендлорда на полуслове. Крик повторился с нарастающей силой. В следующую минуту трое перепачканных сажей матросов в паническом ужасе выскочили через открытый люк на палубу и, съежившись, отскочили к перилам, упершись в них спинами.

— Что такое? — спросил Торвид матроса, стоявшего ближе всех к нему. Тот не ответил, и Торвид угрожающе схватил его за шиворот: — Отвечай, когда тебя спрашивают.

— Он лантиец, он не понимает вас, — остановил его спокойным голосом Каслер. — Да и в любом случае он, наверное, не ответил бы вам.

Еще пара матросов с воплями выскочила из люка.

— Они что, с ума посходили или идиоты от рождения? — с отвращением Торвид разжал кулак, и матрос, чью бледность не мог скрыть даже загар, обретя свободу, попятился назад.

— Что я хотел сказать? Вы же знаете, чему меня учили, грандлендлорд, и в течение последнего часа я чувствовал, как некая сверхъестественная энергия сгущается вокруг нас.

— И ты молчал об этом?

— Я не был вполне уверен. И только в последние две минуты ощущение усилилось, ну а теперь не приходится сомневаться, что…

Внизу открыли огонь. Три выстрела раздались один за другим; за ними последовал душераздирающий крик.

— Неважно, что за дурь напала на этих лантийцев, пойду улажу, — и, вынув револьвер из наплечной кобуры, хорошо спрятанной под пиджаком, Торвид направился к люку.

— Не делайте этого, — посоветовал Каслер. — Сила, которая воздействует сейчас на пароход, неуязвима для обычного оружия. Держитесь подальше от нее.

Секунду Торвид колебался, затем засунул револьвер в кобуру:

— Ну что ж, стоит прислушаться к твоему богатому опыту в этих делах. Но знай, однако, что мое терпение весьма ограничено.

— Думаю, что очень скоро вы поймете, что терпение здесь не играет никакой роли.

— Твоя страсть намеренно мистифицировать… — Торвид замолчал, поскольку в этот момент из люка на солнечный свет, как гусеница, выползло щупальце ночной химеры. Она замерла, чуть покачиваясь, как будто пробуя на вкус дневной свет. — Что за чертовщина?

Два матроса и младший офицер, стоявшие на палубе, увидев черную химеру, в ужасе завопили и побежали к корме. Темный отросток, не издав ни звука, исчез.

— А, уползла. Нам не о чем беспокоиться, — пожав плечами, проговорил Торвид вслед визитеру.

— Не спешите с выводом, подождите, — урезонил его Каслер. Его властный тон заставил дядю посмотреть на племянника, слегка прищурившись.

— Мне что — ждать, когда эти болваны лантийцы позволят пароходу сбавить скорость до полной остановки? Когда огонь в топках погаснет только потому, что эти идиоты кочегары покинули свой пост? Нечего ждать! — и снова Торвид направился к люку.

— Стой, — как своему солдату приказал Каслер, и от его тона дядя замер на месте как вкопанный. — У вас нет ни малейшего представления, с чем вы имеете дело.

— Да? Мне кажется, я имею дело с одним из членов семьи Сторнзоф, который забыл, что он разговаривает с главой Дома, — Торвид повернулся лицом к племяннику. — Позволь мне освежить твою память. Ввиду того, что волнение затуманило твой ум, я все же позволю себе удовольствие выслушать твои объяснения. Ну и что, с чем же мы имеем дело?

— С довольно мощным проявлением сверхъестественных сил, — бесстрастно ответил Каслер. — Я думаю, это творение традиционного лантийского Познания. Выбор Ланти Умы поддерживает местное сопротивление. Здесь можно с полной уверенностью сказать, что магическая поддержка вылилась в создание этого призрака, спрятавшегося где-то на борту «Вдохновения», чтобы пробудиться на море. Приняв во внимание обстоятельства, я не могу сказать, что сильно удивлен.

— Мы должны бояться призраков? — Торвид махнул рукой, будто отгоняя мошкару. — Эта робкая пташка тьмы на секунду высунулась на свет, испугалась и улетела. Выглядит все так, будто миазмы нерешительных лантийских умов стараются просто запугать нас.

— Не полагайтесь на свои выводы, — посоветовал Каслер, — и не спешите сбрасывать со счетов Познание. Оно еще достаточно сильно, и вот такие необычные визитеры очень опасны.

— Такое впечатление, что эти маленькие лантийские трюкачи довольно много страху на тебя нагнали, К счастью, я…

— Смотрите, оно снова здесь, — прервал его Каслер. Торвид посмотрел туда, куда указывал Каслер, в сторону дымовой трубы парохода. Вылетающий оттуда серый дым быстро превращался в нечто материальное. Торвид видел, как толстые щупальца черного призрака протискиваются наружу из недр парохода. Одно за другим щупальца, как пружины, выскочили из дымовой трубы, минуту две вытягивались вверх, затем согнулись, выражая намерение спуститься на палубу, и через секунду уже дюжина щупалец, как стропила, спускались из трубы. Они закрыли солнечный свет, создав вокруг себя облако жуткой искусственной пыли. Монстр плюхнулся на расстоянии нескольких дюймов от Сторнзофов, и от его невесомого прикосновения краска на палубе вздулась пузырями.

Корчившееся у его ног создание Торвид рассматривал с интересом. Он бесстрашно протянул к нему руку, чтобы потрогать.

— Не трогайте это, — удержал его Каслер, — оно может обжечь вас.

— Да? Замечательно, давайте посмотрим, — Торвид кончиком указательного пальца медленно провел по призраку, затем отдернул руку и посмотрел на нее с явным удовлетворением от удавшегося эксперимента: кожа на пальце покраснела, и на ней появилась россыпь маленьких пузырьков. — Ты прав, племянник. Я и подумать не мог, что на этом лантийском пароходе прячется такая тварь. Совершенно неожиданная новость.

— Смотрите, еще одно.

Сквозь ячейки паутины Познания, которая опутала «Вдохновение», было видно, как дымовая труба продолжает изрыгать неестественную черноту, которая превращается в змееподобные щупальца. За щупальцами последовала еще более плотная чернота, что раздувалась, вытягиваясь к небу.